Бабочки в жерновах - Людмила Астахова

— Неужели ты откажешься выпить с новым другом, милая Верэн? Всего один глоточек. Для здоровья очень полезно, да-с.

«Ах ты, коварный письмоносец!»

— Не люблю я вина! — отбивалась девчонка от протянутой рюмочки. — Я не люблю…

«Конечно, она же любит одного только Берта Балгайра», — ухмыльнулся Лэйгин.

— А я не откажусь!

Ланс бросился на подмогу с неожиданной для самого себя и для дамы Тенар резвостью. Цапнул рюмку и выпил одним глотком. Эмиссарша опоздала и только успела по рукам шлепнуть пребольно.

— Да ты еще и пьяница!

— Верэн, по законам Вирнэя пить спиртное вам нельзя, — нарочито строго сказал Ланс. — Вас имперская эмиссарша оштрафует.

— Рыцарь! — удовлетворенно молвил Гаральт.

Он отступил на шаг, разглядывая мурранца, как ценитель — картину в галерее.

— А ты еще говорила, мол, «говнюк и эгоист». Где же твой нюх, Овчарка?

Лэйгин не мог поверить: побитый молью чудак-почтмейстер куда-то исчез, вместо него перед ним стоял жестокосердный господин, чьи глаза видели слишком много всякого по-настоящему страшного. Впрочем, все островитяне столь решительно сбросили маски, что любой нормальный человек испугался бы. Для археолога нет ничего нового в том, что обряды бывают страшными, а боги жестокими. Это нормально — для прошлого, и когда исследователя от кровавых ритуалов отделяют тысячелетия, а рядом все сплошь люди-современники, пусть и не слишком цивилизованные. Современники, а не ожившие ископаемые.

— Хорошее вино? — холодно спросил Гаральт у оцепеневшего Ланса.

— Отличное.

— Погорячилась, согласна, — расстроенно шмыгнула носом Лив. — Пожалуй, «безмозглый дурак» — более точный диагноз. Но не окончательный, предупреждаю.

— Тебе виднее, Овчарка.

— Позвольте, господа и дамы, это вы про меня так лестно?

Однако же ни дама, ни господин не удостоили археолога даже мимолетного взгляда. Зато как горячо они посмотрели друг на друга. Почти до дымящихся дырок.

«О, Великая Мельница! Я ревную? Нет! Нет?»

На Эспите мудрено не запутаться в собственных чувствах. Здесь все с ног на голову поставлено.

— Я ведь не отступлюсь, Писарь, — сдержанно пригрозила Лив.

— И не сомневался никогда. Но и мы на попятную не пойдем, не рассчитывай.

Но Ланса Лэйгина они не видели в упор, будто тот стал прозрачным. И эти двое смотрят сквозь него на просвет, как через бокал тонкого стекла. А что? Аналогия вполне уместна, и даже вино внутри. Которое, кстати, почти сразу ударило в голову, мысли тут же разлетелись. Точно бабочки. Но самое главное — он помнил.

— Где Верэн?

— Да оставь ты её в покое, наконец! Ничего с девчонкой не случится! — вскипела Лив Тенар, дергая Ланса за рукав. — Не вертись!

«Да, да, конечно! Чтобы вы принесли в жертву девственницу? Как бы ни так!»

Богам, древним забытым ныне богам угодна девушка, еще не успевшая познать мужчину. Такая, как Верэн Раинер. Её выделили, одев в специальный наряд, всячески обхаживают, задабривают, угощают. Не нужно заканчивать саломийский университет, чтобы понимать значение этих знаков внимания.

— Какое тебе дело до глупой куколки? Зачем она тебе? — проклятый Гаральт-Писарь будто мысли читал. Хотя, кто их тут знает? Может, и читают. Напоют своим отравленным вином, а потом…

Губы и язык у Ланса совершенно онемели.

— Опя-ть?

— Что опять? — ласково переспросил почтмейстер.

— Снова отравили?

«Враги! Враги! Отравители! Убийцы!»

— Обижаешь, — прошипел… нет, прогудел, как шмель, коварный островитянин. — Просто вино, обычное вино.

«Расскажи кому-нибудь другому!» — мысленно охнул Ланс, когда линия горизонта плавно качнулась из стороны в сторону. Но он не упал. Так, пошатнулся слегка.

Амандин Лэйгин, до того как столь несчастливо выйти замуж, профессионально музицировала. Да и потом, уже отягощенная мужем и сыном, иногда забывала, какой тяжкой ношей обременена, и садилась за инструмент. Однажды ей взбрело в голову дать Лансу музыкальное образование. Затея, как и все прочие придумки, с треском провалилась. Еще бы вышло по-другому, если у мальчишки не было ни слуха, ни желания. Но в музыкальных темпах Ланс разбирался. Да и Музыка — эта прекрасная кузина Времени, осталась с ним на вечные времена, поселившись в сердце где-то неподалеку от Археологии.

Для Лэйгина после рюмки эспитского «просто вина» темп исполняемой островитянами «пьесы» от «очень умеренно» почти сразу перешел к «оживленно».

Бодрость внесла госпожа Танта. Блондинка буквально оторвала Ланса от почтмейстера и увлекла его в кусты сирени. Но, как почти тут же стало понятно, вовсе не для того, чтобы воспользоваться слабостью одинокого мужчины и овладеть его телом.

— Расскажи мне о земле Калитар, Чужак, — сказала блондинка строго.

В другое время — пожалуйста, но не сейчас, когда вокруг творится что-то жуткое, а в голове шумит паровой молот. У Ланса не было сил даже удивиться напору продавщицы.

— Я немного не в форме, сударыня.

Он попытался вывернуться из крепких объятий островитянки. У Танты оказались очень цепкие пальчики.

— Это так интересно, наверное.

— Что именно?

— Быть археологом, конечно. Раскапывать царские гробницы, отыскивать клады, расшифровывать древние карты. Ты, наверное, повидал кучу разных стран?

— Достаточное количество.

— А в Фергине был? На родине Эвита? — допытывалась женщина.

— И не раз, — вяло похвастался Ланс.

Пышная прическа собеседницы заслоняла ему весь обзор. Он отчаянно вертел головой, стараясь не выпустить из виду одновременно и Верэн, и Лив. Занятие, чреватое косоглазием.

Если отстраниться от археологии, то ситуация, один в один повторяющая неудачную студенческую вечеринку, когда ухаживаешь за девушкой, но еще раньше друг попросил присмотреть за сестренкой-младшекурсницей. Всё кончается печально — твоя пассия уходит с другим, а подопечная малолетка умудряется напиться и лишиться невинности.

Ланса не слишком беспокоила девственность Верэн, просто девушка оставалась единственным нормальным человеком в этом «зверинце», последним звеном, связующим археолога с реальностью. А барышня просто нарывалась на неприятности.

— Эвит неразговорчив был. Такой молчун весь из себя. Ты ведь не такой, нет?

Напористая госпожа Танта приготовилась выдавить из мурранца рассказ про дальние страны. Со стороны казалось, будто они танцуют: Ланс делал шаг в сторону, блондинка повторяла его движение. Да еще и за плечи обхватила с неженской силой.

— Потом… не сегодня… я слишком много выпил… язык заплетается… — бормотал он, выжидая подходящий для побега момент.