Раб из нашего времени. Книга 8. Призрачная погоня - Юрий Иванович

– Это же императрица! Какая она к ёлкам Айша?!

– Ты тоже никакой не Че Гевара! – последовал учащённый шёпот в ответ. – А чтобы знать, что такое «визит императорских особ по-соседски», тебе следовало заучивать уставы официальных приёмов. Долго тебе объяснять, но её одну не пустить мы не имеем никакого права! Открывай!..

Пришлось открыть калитку, с полупоклоном пропустить даму во двор и наглухо закрыть за ней двери под колючими взглядами гвардейцев и их офицеров.

Айша замерла, скорее присматриваясь ко мне, чем оглядываясь по сторонам. Ещё и жест ручкой сделала, без слов символизирующий вопрос «А где же этот неуловимый Чингачгук?» Дед Назар это понял, представил меня и добавил:

– Не буду мешать вам приятельски, по-соседски общаться! – и чопорно удалился. Нет, конечно же, он никоим образом при этом не походил на английского джентльмена или на вышколенного камердинера. Во всём, даже в растопыренных при ходьбе локтях и слишком плавной, мелкой походке просматривалось его деревенское начало. Но… что-то этакое всё-таки проглядывало… По крайней мере, уважение в женском взгляде, брошенном на нашего правозащитника, ещё как просматривалось.

Потом этот взгляд стал требовательным и сместился на меня. Промелькнуло в нём и сомнение, так что мне пришлось снять шляпу со словами:

– Ну да, в ней я выгляжу слишком молодо!

– Именно! – кивнула дама, внимательно рассматривая мою так и не зажившую кожу на голове. – Мне таким тебя и описали…

– Разговор тоже будет идти о моём внешнем виде? – Тон я выдерживал ровный, стараясь не показывать, что беседа на эту тему мне неприятна.

– Ни в коем случае! – улыбнулась она. – Хотя ты в таком виде очень похож на воина княжества Тайланов…

На что я тут же вскипел ненавистью и возмущением:

– Я бы настоятельно просил не применять в отношении ко мне название этих предателей рода человеческого!

– Извини, это я неправильно выразилась. Меня в первую очередь интересует сама башня и безопасность в ней проживания людей. Я ведь бывала здесь совсем недавно и до сих пор вздрагиваю от пережитого ужаса.

– Да, жуткое здесь висело проклятие, – согласился я, предлагая даме двинуться по дорожке в сторону Маяка. Потому что догадался, что она намерена зайти внутрь во что бы то ни стало. – И я невероятно счастлив, что оно разрушилось из-за временных ограничений.

– Само разрушилось или ты ему помог?

– Вряд ли в таком деле возможна помощь. Разве что самая малость, незаметная, но решающая. Как в той притче, где соломинка сломала спину верблюда.

– Что за притча? – удивилась Айша. – Не слыхала такой.

Пришлось ей поведать восточную притчу Земли, в которой тяжело нагруженному верблюду именно лишняя, последняя соломинка повредила. Она превысила общий максимальный вес, и в итоге спина крепкого животного не выдержала. Мораль – некоторые считают виноватой в убийстве верблюда именно соломинку.

– Так и здесь следовало только правильно дунуть на развалившийся от старости якорь проклятия, – завершил я свой рассказ.

Первая дама империи слушала меня очень внимательно, но в то же время не переставала смотреть по сторонам. Вначале кивнула на овчарку, которая настороженно рассматривала её со стороны:

– Дивный зверь. Но для чего он создан и почему так себя ведёт?

– Помогает человеку охранять территории, очень умён, обладает повышенным обонянием, называется собака. В данном случае – сука. Причём сука, у которой вскоре будет потомство. Мне говорили об этом раньше, но я сам это только два дня назад рассмотрел.

– И можно её погладить?

– Ни в коем случае! Может отгрызть руку.

Дама тут же прижала ладошку к животу, принявшись наблюдать за разгрузкой вала и последующей его закаткой в один из сараев. Даже остановилась, чтобы рассмотреть лучше. Наконец не выдержала:

– Если не секрет, для чего вам этот огромный стальной круг?

– Секрет, конечно! – заявил я после печального выдоха.

– Ну, хоть намекни, что с его помощью можно делать?

Подобных «намёков» у нас было заготовлено огромное множество. Мы их раздавали направо и налево всем любопытным. Особенно самым назойливым. И если человек хочет, чтобы его вводили в заблуждение, то мне несложно:

– Чем массивнее жернова, сделанные на основе катка, тем мельче и качественнее получается мука из высших сортов пшеницы. Именно она нам понадобится для новой кондитерской продукции.

– О! Значит, всё-таки недаром о вас пошли слухи, что начинаете производство новых сладостей?

– Уже пошли слухи? – не скрывал я досаду. – Вот же люди!.. И просишь не болтать, доверяешь им, а не могут удержать язык за зубами! Болтуны!

Императрица вначале нахмурилась, примеряя постыдные слова в свой адрес, но тут же сама себя успокоила:

– Уж я-то наш разговор никому передавать не буду!

«Хе-хе! А выше – просто и некуда!» – хмыкнул я про себя. Но тут же завис от следующего вопроса:

– А ты что, не в курсе того, кто к нам в империю приехал с официальным визитом?

– Да как сказать… – наморщил я лоб, собирая в кучу рассеянные сведения. – Слышал кое-что… Какая-то принцесса прибыла… из какой-то новой империи… А что?

– Да ничего! В самом деле не важно! – отмахнулась она, уже настраиваясь на новые эмоции и ощущения: – Ты меня лучше в саму башню проведи. Хотя мне уже страшно-страшно! Как вспомню, что я там пережила при посещении, так сразу ноги дрожат. А сейчас что-то осталось?

И такой чисто женский испуг у неё в глазах завис, так волнительно голосок задрожал, что захотелось шире развернуть плечи, прикрыть слабую женщину грудью, похвастаться всеми своими подвигами и заверить, что возле меня любому существу бояться нечего. Что я и сделал, хорошо хоть частично:

– Да нет… ничего там не осталось… Ага… Только испачкаться сильно можно, там всё в краске и в побелке. Сразу три бригады маляров работают… уборщицы не успевают вычищать и замывать.

Могло показаться, что Айша (или как её там зовут на самом деле-то: кажется, Ваташа?) ещё больше испугалась:

– Вдруг они все умерли? Или умрут вскоре? – и только тогда я понял, что она чуточку переиграла. После чего совершенно равнодушным тоном предложил:

– Входим. Будет страшно – падай. Если сам не упаду – вынесу.

Наивная улыбка на личике женщины сменилась чем-то иным, многообещающим и нехорошим. А взгляд стал холодным, колючим и подозрительным. На какое-то мгновение она замерла в створе раскрытых настежь дверей, в шаткой нерешительности. Но тут сверху послышались голоса убирающихся женщин, на них откликнулся мужской голос, выдавший какую-то шутку. Тут же прозвучал дружный общий смех, который окончательно убедил бы даже заядлого скептика в том, что Страх больше в башне не живёт.