Наследник Атлантиды - Дмитрий Воронин

Несколько раз в дверь заглядывали странные личности – но тут же исчезали, убедившись в отсутствии хозяина. Потом появилось чудовище – покрытый костяной броней ящер с трудом протиснулся в дверь, смрадно дыхнул на опешившего Ярослава и неожиданно тонким голосом спросил Лавочника. Выслушав ответ и осмотрев изуродованный дверной проем, многословно извинился и попросил передать хозяину лавки небольшой ящичек, а затем, продолжая рассыпаться в извинениях, ретировался. Яр попробовал перенести посылку на стойку, но тут же убедился, что скромных размеров коробка весит килограммов сто, если не больше. Плюнув, оставил посылку лежать там, где монстр ее положил.

Мир Хаоса был известен жителям Рианна уже лет четыреста – практически с того самого времени, когда техномаги начали нащупывать первые шаги к созданию порталов. Из всех параллельных континуумов легче всего было попасть именно сюда. В отличие от других миров, в задании координат которых нельзя было допустить ни малейших отклонений, здесь все было проще. Даже чудовищные ошибки в позиционировании точки выхода не приводили к фатальным последствиям. Может, именно поэтому большинство рас, достигших определенного уровня в развитии магии или технологии, сумели найти сюда путь самостоятельно.

И мало кто был этим разочарован. Мир Хаоса радушно принимал каждого гостя – каждого, кто был настолько бесстрашен или глуп, что совался в это сумасшедшее пространство, рискуя не просто головой – самой своей сущностью. Сюда приходили за знаниями… и получали то, что желали. За соответствующую плату.

Посещение Мира Хаоса на Рианне стало традицией для всех выпускников Академии. Для юношей и девушек это был не просто первый опыт посещения иного мира – здесь им предстояло попрактиковаться и в защите от заранее непросчитывамых угроз, и в общении с представителями рас, не имеющих с людьми ничего общего. Попытаться в очередной раз – и в очередной раз безо всякого успеха – разгадать тайны Хаоса, хотя бы самые незначительные. Например, почему в других мирах можно было, пусть и теоретически, попасть в любую область планеты, а здесь – только на гостевую площадь. Почему почти все гости, независимо от происхождения, прекрасно понимают друг друга. Фразы, сказанные ящерообразной тварью, пасть которой в принципе не предназначена для членораздельной речи, были вполне доступны для какого-нибудь амебоподобного создания, у которого и при самом пристальном изучении невозможно было обнаружить органов слуха. И в то же время попадались вполне обычные с виду особи, вполне гуманоидного телосложения, которым просто не дано было понять обращенные к ним слова. Или, скажем, выяснить причины столь странного действия, которое оказывает на местных жителей кровь представителей стабильных миров.

И что было наиболее ожидаемым, им предстояло познакомиться с Лавочником – самой, наверное, странной и сложной фигурой этого мира.

Считается, что Лавочник существовал всегда. Контакты рианнцев с иными пространствами не ограничивались Миром Хаоса, и тема Лавки Снов была непременным атрибутом любой дискуссии на тему высшей магии. Одно время было модным защищать диссертации, посвященные существованию Лавки Снов и, разумеется, ее удивительного хозяина. Первые упоминания о Лавочнике, которые сумели разыскать исследователи, появились почти пятнадцать тысяч лет назад. Вполне вероятно, существовали и еще более древние свидетельства, но обнаружить их пока не удалось.

Если считать Мир Хаоса странным и непредсказуемым, то Лавочник был его полной противоположностью. Он и его Лавка были островком стабильности – несмотря на то, что менялись от Волны к Волне. В любой день, в любой час можно было войти в Лавку – и встретить дружелюбную улыбку (оскал, гримасу, жест – в зависимости от его вида в текущий момент) хозяина.

Официально считалось, что Мир Хаоса образовался в связи с массовым прорывом Границ, когда несколько параллельных вселенных слились в одну, да и та деформировалась настолько, что теперь представляла собой весьма ограниченную область с искаженным неограниченным внутренним пространством, в котором минимальным расстоянием между двумя точками являлась отнюдь не прямая линия. Этой версии придерживались и большая часть посетителей невероятной вселенной, и сами ее обитатели. Но иногда любители нетривиальных решений рождали теории, претендующие более на оригинальность, чем на достоверность.

Лет за десять до того, как Ярослав оказался на Земле, кто-то в Академии запустил в обиход шутку, что Мир Хаоса – всего лишь овеществленная математическая формула, в которой почти все – параметры окружающей среды, физические законы, время и расстояние – не более чем переменные. А Лавочник – константа.

Несмотря на то, что первоначально это была всего лишь насмешка, идея получила неожиданное продолжение. Один из выдающихся, в будущем, ученых Рианна, Альдер Атропол, делая в науке свои первые шаги, создал весьма занятную теорию происхождения Мира Хаоса. По этой теории, весь Мир Хаоса представлял собой сложнейшую программу, которая по неизвестным пока причинам обрела материальную сущность. А Лавка и собственно Лавочник представляли собой ни много ни мало интерфейс взаимодействия с банком данных. Интерфейс, имеющий функцию материализации знаний во вполне реальные предметы.

Теория была достаточно стройной и, главное, весьма неплохо стыковалась с теми фактами, которые были известны о пространстве без законов. Если понятие «факт» вообще могло быть применено к этому миру. Нашлось объяснение и тому, как человек попадал в Лавку – мысленный настрой обеспечивал прямой переход к точке взаимодействия с инфорбанком, зато отсутствие необходимой собранности заставляло человека бесконечно блуждать внутри программы… Площадь была каналом входа в систему, потому и оставалась относительно неизменной при всех вариациях реальности.

По предположению Атропола, программа вполне могла приобрести свою нынешнюю форму в результате катастрофического падения Границ. В конце концов неоднократно фиксировались случаи, когда компьютерные системы при нарушениях Границ, даже самых незначительных, начинали вести себя совершенно непредсказуемо. Реализованная в Мире Хаоса реальность – вернее, ее нестабильность и непредсказуемость – следствие того, что в программу по-прежнему продолжают поступать данные, подлежащие обработке. И программа обрабатывает их… преобразуя в физические, химические, биологические и другие законы.

Но самую интересную роль Атропол отвел разумным существам, кто по тем или иным причинам посещали Мир Хаоса. Именно они, считал он, и являются теми самыми входными данными, которые приводят к чудовищным колебаниям пространства и времени. И единственным способом для жителей Мира Хаоса… вернее, для одушевленных функций этой невероятной программы избавиться от Волн является полностью перекрыть доступ в свое пространство чужеродных объектов. Гостей.

Но ведь тогда вся программа в целом утратит весь смысл своего существования…

Теорию Атропола некоторые рассматривали как курьез, как блестящую шутку молодого перспективного ученого (в будущем, крупного специалиста по межпространственным перемещениям). Другие считали исследование блажью и профанацией, издевательством над высоким званием ученого и самой наукой. Третьи – искренне верили.