Свет пылающих теней - Крис Эванс

Стены ущелья содрогнулись, и мгновением позже сверху посыпались земля и камни, загородившие выход. Элвин ждал, что вот-вот обрушится весь склон, но нет: обвал сосредоточился на маленьком участке над входом в тоннель.

Элвин обернулся к Ралли, потом взгляд его упал на рисунок. На листке бумаги во всех подробностях были изображены стена ущелья и обвал. От рисунка исходила магия.

– Вы... вы только что нарисовали этот обвал!

Ралли оторвала перо от бумаги, и пульсировавшая в воздухе магия исчезла.

– Мои обязанности королевского писца, коими я горжусь, требуют личного присутствия при заслуживающих внимания событиях!

Элвин покачал головой.

– Да нет! Я имею в виду, вы... вы вызвали его своим рисунком!

Ралли взяла чистый лист бумаги, положила его поверх предыдущего рисунка и занесла перо над бумагой.

– Скажем так: время было выбрано... безукоризненно.

По телу Элвина прошла новая волна боли. Сила клятвы боролась с белым пламенем. Перед мысленным взором мелькали обрывочные образы горы Темной Владычицы, перемежаясь с бескрайним морем пылающих песков. Его как будто бросали то в лед, то в пламя. В нем больше не осталось укромных уголков, того места, где он мог побыть самим собой. Две враждующие магии, стремясь овладеть им, убивали его. Победить могла только одна, но Элвин понимал, что сам он в любом случае проиграет.

– Госпожа Синдзин, уходите отсюда! Мне не выстоять.

– Пожалуйста, дорогой мой, зови меня просто Ралли!

Ее перо коснулось бумаги, она принялась рисовать. Вот она поморщилась, потом улыбнулась и продолжила рисовать.

– Говорят, знание – сила. Слышал когда-нибудь? Нет, разумеется, сила есть сила. Удар под дых причиняет боль, даже если его ждешь. Но если ты знаешь, что тебя ударят, можно этого избежать или хотя бы приготовиться. Понимаешь?

Элвин мотнул головой. Пламя в его левом глазу ярко полыхнуло, черный глаз подернулся инеем. Культя кровоточила: магия, заключенная в дереве, металась и стискивала обрубок ноги, борясь за жизнь. Белое пламя убивало магию в его ноге.

– Я что хочу сказать: раз мы знаем, что Звезда вот-вот появится, надо приготовиться. Я постараюсь поддержать тебя, чем могу, пока она не прибудет, но после этого, боюсь, все будет зависеть только от тебя.

Элвин по-прежнему ничего не понимал.

– Ралли... я... – Он осекся. Боль, терзавшая его тело, отступила. Он судорожно вздохнул и выпрямился. – Что вы сделали?

Перо Ралли еле ползало по бумаге, рука у нее дрожала от напряжения, на лбу выступил пот. Элвин посмотрел на рисунок. Это был он, но не такой, как теперь. На рисунке он выглядел моложе и веселее. Глаза у него были нормальные, и обе ноги были при нем.

– Я просто использую свою природную наблюдательность, чтобы помочь тебе. Ты хороший человек, Элвин Ренвар, таким я тебя и рисую. И я хочу, чтобы ты это помнил. Ты хороший человек!

Элвин нашелся с ответом.

– Я не знаю, Ралли... Я уже не знаю, кто я такой.

Он отошел к скале и сел. Ралли продолжала рисовать. Все мышцы у него ныли, перед глазами то и дело все плыло, но боль сделалась терпимой.

– Если бы жизнь была проста, все бы так умели! – сказала Ралли и попыталась усмехнуться.

Было видно, каких трудов ей это стоило. Она склонилась над листом и изо всех сил водила по нему пером.

– Я не могу просить, чтобы вы делали это для меня, – сказал он, переведя дыхание, и встал, но тут же покачнулся. Несколько веток в его деревянной ноге сломались. – Это моя ноша. Я хочу, чтобы это кончилось, Ралли. Я просто хочу, чтобы все это кончилось!

Ралли надавила на перо так сильно, что прорвала бумагу. Элвин вскрикнул от боли.

– Извини, дорогой, я нечаянно!

Она мельком взглянула на него, потом задрала голову и посмотрела на небо.

– Ждать уже недолго. Тебе понадобятся силы, и вот их я тебе дать могу.

Она сунула свободную руку в складки плаща и достала сигару. Ралли затянулась, и сигара зажглась сама собой. Старуха улыбнулась и снова посмотрела на свой рисунок.

– Надо когда-нибудь бросить это дело...

Земля у них под ногами содрогнулась. Элвин оперся на мушкет.

– Что это было?!

Дно ущелья продолжало трястись. Выбеленные стволы зашатались и начали выворачиваться из земли. Стены ущелья пошли трещинами. И из трещин полезли фигуры в плащах.

– Ралли! – прошипел Элвин.

Он стиснул кулаки, готовясь вступить в бой. Скелет обернулся, взглянул на них, потом прошел дальше по ущелью и исчез за выступом скалы. Появлялись все новые фигуры, многие из них тащили тела или части тел, и все они двигались в одном направлении. К Ралли и Элвину никто не приближался.

– Почему они не нападают на нас? – спросил юноша, медленно разжимая кулаки.

Ралли сбросила с головы капюшон и еще раз мельком глянула наверх. Небо над ущельем мало-помалу приобретало густо-синий цвет. Она снова склонилась над рисунком.

– Им теперь незачем. Звезда вот-вот будет здесь, их труд почти закончен.

– Труд? Какой труд?

Ралли перевернула страницу и начала новый набросок. Когда она переворачивала листок, у Элвина на миг перехватило дыхание. Он взглянул на ее рисунок. В ночном небе висела возвращающаяся Звезда, но внизу, на дне ущелья, проступало что-то непонятное. Проведенные художницей линии все время хаотично рвались и перестраивались.

– А это что такое?

Писец ее величества, не переставая рисовать, подняла голову и взглянула на Элвина.

– А это, дорогой мой мальчик, сюжет для нового большого репортажа!

Когда наконец добрались до оазиса, Конова уже весь кипел. Солнце почти скрылось за горизонтом, с севера дул холодный ветер. От лживых речей и запутанных ходов сулджака голова шла кругом. Он мучительно пытался подобрать аргументы, которые заставили бы старика изменить решение, потом пытался придумать, как убедить принца пренебречь соглашением, он рассматривал даже вариант заставить старикашку подчиниться силой, но с каждой секундой он все яснее понимал, что это уже ничего не изменит.

Ее лес был огромен. Сарка-хары тянулись, насколько хватал глаз, а его эльфийские глаза видели далеко. На севере повсюду вздымалось бурлящее море черной смерти. Эльфы Недремлющей стражи на протяжении веков удерживали этот ужас в пределах одного горного пика. Даже тогда, в Эльфии, этих деревьев выросло самое большее несколько тысяч. Здесь же лес растянулся на сотни миль. Конова взглянул на небо. Жаль, он не верит ни в какого бога, которому можно было бы помолиться. Он все равно решил попробовать.

– Эй там, кто-нибудь! Если ты меня слышишь, слезь со своих треклятых облаков и сделай что-нибудь полезное!