Дни крови и света - Лэйни Тейлор

Готовые покинуть Астрэ навсегда, Незаконнорожденные направились к дверям.

Остановило их не бестолковое топанье и не игрушечное оружие Серебряных Мечей. В покои ворвались легионеры Доминиона, не стражники, а воины — готовые к нападению, сосредоточенные. Их было много. Два десятка, три, четыре. Они вбежали без суматохи и паники, с беспощадными лицами и окровавленными мечами.

Чья кровь обагрила клинки?

Легионеры запаслись и другим оружием, губительным для ангелов. Акиву охватила убийственная тошнота, и он понял, что попался в ловушку. Взяв в плотное кольцо Незаконнорожденных и безоружных стражников, воины Доминиона направили на них чудовищные трофеи — ссохшиеся отрубленные кисти рук фантомов с изображением глаза дьявола.

От магии хамс кровь в жилах сворачивалась и превращалась в вязкое болото. Акива пытался сопротивляться, но бесполезно.

— Слава божественным звездам, — зашептались советники. — Мы спасены.

Глупцы. Они даже не задумались, что делает Доминион в Башне Завоеваний.

Вслед за воинами в императорскую купальню вошел их капитан.

— Племянник, позволь мне первым поздравить тебя, — торжественно произнес он, глядя на Иафета. — Твоя поза не подобает правителю Империи серафимов. Встань.

Иаил протянул племяннику руку. На багровом лице капитана длинным белым червем извивался шрам.

Акива знал, что произойдет, но онемение чувств и тошнота лишили его способности действовать.

Иаил скрутил руку племянника и приставил нож к горлу Иафета. На изнеженной шее осталась ровная красная полоса. Принц вращал глазами и судорожно открывал рот, но вместо звуков доносилось лишь бульканье. Кровь хлынула из разверстой раны.

— Император мертв, — бесстрастно сказал Иаил, с улыбкой вытер кинжал о рукав убитого наследника и пинком отправил тело в кровавую купель, к отцу.

Акива остолбенел.

— Спасибо, племянничек, я очень на тебя рассчитывал, — с издевательским поклоном произнес Иаил.

План Акивы с треском провалился.

Кэроу опоздала.

Тела Амзаллага, тангри и баньши недвижно лежали у края ямы. Тьяго, залитый звездным светом, преспокойно ждал появления Кэроу. Остальные химеры стояли полукругом сзади. Кэроу следовало тут же развернуться и улететь в сомнительную безопасность своей комнаты, но она не могла оставить души тех, кто встал на ее сторону — и поплатился за это.

Теперь у Кэроу точно не будет сторонников. Если с этим смириться, то лучше забыть про спасение химер и бежать отсюда навсегда.

Дрожа от отвращения и ненависти, она приземлилась перед Волком. На белоснежном мундире чернели брызги крови. У кучи выкопанного песка торчали черенки лопат; из ямы раздавалось басовитое жужжание мух, словно далекий гул мотора.

— Величайший герой химер — убийца своих воинов? — пересиливая ужас, спросила Кэроу.

— Сами виноваты. Мои воины мне послушны.

Труп Амзаллага лежал у самого края ямы. Волк с усилием толкнул его лапой. Тяжеленое тело подалось не сразу, голова и плечи медленно перевалили через край и быстро утянули за собой все остальное. Амзаллаг исчез в зловонной жужжащей темноте.

Лиссет швырнула в яму тела сфинксов, из глубины вырвалось облако смрада — и полчища мух. Мерзкая вонь забивала носы и рты. Кэроу в ужасе посмотрела на Тьяго.

— Не все такие монстры, как ты… Как вы все! — воскликнула она, окинув взглядом капитанов.

Ниск, Лиссет, Вирко, Рарк, Сарсагон равнодушно смотрели ей в лицо, только Вирко опустил глаза.

— Да, мы монстры, — ответил Тьяго. — Это ангелы считают нас монстрами, и я им устрою такие кошмары, от которых они будут просыпаться даже после моей смерти.

— Так вот в чем твоя цель? Оставить после себя кровавые легенды? Что ж, восславим великого Белого Волка, убившего тысячи ангелов и не спасшего никого.

— Кэроу, это тебя тянет всех спасать, — ухмыльнулся Тьяго. — Как мило со стороны предательницы.

— Я никого не предавала. Это ты предал погребенных в соборе. Гнусный лжец!

— А что мне делать с тысячами бесполезных душ? Наша воскресительница даже армию не может оживить.

— Хватит с меня твоей армии! Вот и найдется время для выживших в Лораменди.

В ней клокотала неуемная ярость. Нужно собрать души сфинксов и Амзаллага, нельзя дать ему умереть сейчас, он только узнал про семью.

— Хватит, говоришь? — Тьяго издевательски улыбнулся. Убийца, палач, изверг. Он был в своей стихии. — Ах, Кэроу… Какое нелепое имя дал тебе этот старый дурак. Ты спуталась с ангелом, а глупец увидел в этом надежду. Тебя следовало звать Похотью. Шлюхой.

Кэроу это нисколько не задело. Слова Тьяго перестали ее ранить. Глядя на него, она не понимала, почему покорно выполняла его приказы, помогала в воплощении грязных замыслов и увековечении безумной ненависти. Вспомнилась ночь у реки, боль и стыд на лице Акивы, и любовь… любовь и надежда. И на балу Воителя родным был ангел, а не герой химер. Акива воплощал ласковое тепло и доброту, а Тьяго — леденящий холод и злобу. Ангел хотел ее спасти, а Волк — уничтожить.

«Любовь — стихия».

— Что, уязвленная гордость покою не дает? — холодно прищурившись, заметила Кэроу. — Унижение, потому что я выбрала его, а не тебя? Видишь ли, ты не идешь с ним ни в какое сравнение.

Сдерживаемая злоба прорвалась наружу, исказив прекрасные черты Тьяго. Под безупречной оболочкой скрывалось гнусное чудовище.

— Оставьте нас, — процедил Волк.

Химеры расправили крылья, одна за другой взмыли в небо. Поднялась пыль, волны зловония хлестали по лицу и обнаженным рукам; Кэроу невольно дернула плечами, как в ту ночь на балу Воителя, когда она танцевала с Тьяго, — крылья ныли от нетерпения унести ее прочь.

«Спасайся!»

Кэроу не успела взлететь. Белый Волк молниеносно схватил ее за руку, и ее тело закричало от боли.

— Я уже отплатил тебе за перенесенное унижение, но, похоже, наказание было… слишком безличным. Стараниями Бримстоуна я никогда не оставался с тобой наедине. И что, где теперь твой защитник?

В цепких когтях монстра Кэроу смотрела вслед улетающим химерам. Вирко оглянулся, но не остановился, и темнота поглотила его вместе с остальными. Шум крыльев стих, пыль осела, и Кэроу осталась наедине с Тьяго.

Вырываться бесполезно — Бримстоун дал Волку сильное тело.

— Отпусти.

— Я был с тобой ласков, предупредителен и нежен, думал, тебе этого надо. Видимо, я ошибался. Что ж, это радует. Есть и другие способы убеждения.

Свободной рукой он задрал ей рубаху, обхватил за талию. Кэроу потянулась к ножам, но Тьяго сорвал перевязь с ее бедер и выбросил полумесяцы в яму.