Другая сестра - Ольга Гуляева

Но когда картина происходящего мало-помалу начала вырисовываться, лица мужчин парализовал первобытный страх. Мика почувствовал предсмертную, удушающую тошноту. Беглого взгляда на лица Дэна и Вэла хватило, чтобы понять, что они испытывают нечто подобное. Даже соседство с только что случайно убитой девушкой не возымело такого эффекта, как лицезрение трех выпачканных в грязи здоровых мужиков, в которых, к огромному ужасу и сожалению, они безошибочно узнали самих себя, потерявших человеческий облик.

– Как бы там ни было, – сказал Вэл через несколько секунд после того, как экран погас, – у нас есть доказательство, что это не изнасилование… Не совсем изнасилование. Она не заявила в полицию и продолжила отношения с нами. С каждым из нас.

– И сделала это с целью шантажа, – подхватил Дэн.

– То есть у нас был мотив, – равнодушно сказал Мика.

– Думать, надо думать, – выдохнул Вэл.

Дэн, весь красный и потный от переживаний, вцепился в телевизор и принялся выковыривать оттуда флешку.

– Какого хрена ты делаешь? – устало спросил Мика.

– Угомонись, чувак, – подал голос и Вэл.

Друзьям пришлось оттащить Дэна от телевизора.

– Это надо уничтожить! – провопил Дэн.

– Ничего нельзя уничтожать, пока мы не решим, как действовать.

Все замолчали. Мертвую тишину, полную тягостных, причиняющих почти физическую боль раздумий нарушила громкая вибрация мобильников Мики и Вэла. Друзья вздрогнули, а Дэн так вообще подскочил от ужаса:

– Что за хуйня?!

– Уведомление о стриме, расслабься дружок, – ответил Вэл, глядя на экран телефона.

Мика машинально открыл приложение – стало интересно, кто работает во время праздника.

– Репортаж с бала. Сейчас узнаем, как там обстановка.

– Кто стримит? – спросил Вэл.

– Странно… Как будто она. Кто-то зашел под ее аккаунтом.

– Может, у нее и впрямь есть подельник? – испуганно предположил Дэн.

На экране появилось ее лицо. Аглая – еще одна Аглая! – включила фронталку и снимала себя и все, что происходит на заднем плане.

– Что за гребаный пиздец?! – взревел Вэл.

Все трое повернули головы в сторону мертвого тела и так же синхронно снова уставились в экран.

Дэн нервно затряс головой. Вэл схватился за бороду. Мика озвучил догадку, которая еще даже не успела окончательно дозреть в его голове:

– Они сестры. И они договорились об этом стриме.

Зазвонил мобильник. Мужчины снова вздрогнули и уставились на диван – туда, где оставила его хозяйка, прежде чем схватить флешку. Экран показывал, что звонит Аглая.

Мика потянулся к телефону.

– Не трогай ничего, умоляю! – заорал Дэн.

– Нужно валить, – напомнил Вэл.

– Она сказала, что если не ответит на звонок, то фото и видео появятся на экране, – напомнил Мика и включил громкую. – Алло.

Тишина.

– Аглая? Кто из вас Аглая?

– Дай трубку сестре. Какого хрена у тебя ее мобильник? – в трубке раздался нервный, незнакомый голос.

– Я не могу дать ей трубку. – Мика сел на угол дивана и потер тыльной стороной ладони лоб, как будто он сильно чесался или болел.

– Так и знала. Сейчас же отпустите ее и верните ей телефон, иначе я предложу гостям бонусный видеосеанс. Как раз все поужинали и вернулись в бар.

– Мне жаль.

– Дай трубку Регине, слышишь, мудак?

– Регине? – Мика покосился в сторону мертвого тела и многозначительно посмотрел на растерянных друзей.

– Слушай сюда, ублюдок: я запущу видео с изнасилованием, если вы не дадите трубку сестре и не выполните ее требования!

– Прошу, остановись! Она мертва. Игра окончена. Вызывай полицию и приезжай сама.

– У нас еще есть время собрать и уничтожить улики, – промолвил Дэн, когда Мика нажал на кнопку отбоя.

Мика молча отложил в сторону такую же молчаливую трубку, медленно поднялся с дивана, вышел на вытянутый незастекленный балкон и закурил. Ветер стих. Медленными хлопьями повалил снег, окутывая воздух теплом. По набережной проносились редкие автомобили. Москва-река стояла неподвижно в ледяных оковах.

Вэл бесшумно подошел сзади, встал рядом, облокотился на перила и тоже закурил.

– Скоро все закончится.

– Ты про бал? – уточнил Мика, неотрывно глядя на кораблик, намертво прибитый ледяной коркой к причалу.

– Да. Про бал.

1

Алиса внимательно, не без удовольствия осмотрела свое отражение в зеркалах шкафа-купе, задержавшись в просторной прихожей, и мысленно похвалила свой выбор, сделанный при последнем налете на ЦУМ. Через пару минут зеркала по периметру лифта тоже вовсю ловили ее довольный взгляд.

Коричневый Bentley Continental во внутреннем дворе жилого особняка в центре Москвы приветливо моргнул своей хозяйке и принял ее в тепло своего салона, пахнущего кожей и ванилью.

Алиса распахнула шубку из белой шиншиллы, стянула с рук ярко-синие, в цвет сумочки от Birkin, перчатки и полюбовалась на свежий маникюр и объемное кольцо с огромным зеленым камнем, глубоким и сияющим. Это украшение навеяло приятное воспоминание о вчерашнем вечере, на который ее пригласила подруга, основательница известного ювелирного бренда, в честь запуска новой коллекции. Алиса как почетная гостья никогда не уходила с таких мероприятий без подарка и, благодаря любящему мужу, без покупки.

Уже много лет она была в состоянии самостоятельно обеспечивать себя не просто всем необходимым, а всем необходимым для роскошной жизни в столице, почти ежемесячных путешествий и для того, чтобы ее подросшие дети не нуждались ни в чем ни сейчас, ни в ближайшем будущем. Но украшения, по ее глубокому убеждению, должен дарить мужчина. И в сорок лет ее жизнь на сто процентов соответствовала ее собственным убеждениям, которые она никогда не предавала.

Один из законов жизни, которые она крепко усвоила, гласил: блага не падают с неба бездельникам и праздным мечтателям. Нет, конечно, всякое бывает – богатые родители, наследство, удачный брак или развод, – но для себя она давно решила, что базой ее благополучия станет труд. Еще до того, как стать успешным и известным в московских богемных кругах юристом, Алиса Селиванова несла себя, как королева, всегда и везде. Усердие, тонкий ум, природное обаяние и хорошо подвешенный язык со временем подкрепили ее манеры материальными атрибутами хорошей жизни.

Алису всегда забавляло, какое первое впечатление она производит на людей, и их переубеждение при помощи хорошо выполненной работы доставляло ей особенное удовольствие. Демонстрация своего профессионализма намного приятнее бесконечных рассказов о том, что ты не чья-то протеже и всего добилась сама.