Арифмоман. Червоточина - Александр Рудазов

– Значит, так, – задумчиво произнес Эйхгорн, постукивая по столу карандашиком. – Вот вам математическая задачка. Два землекопа вырыли траншею за четыре часа. А три землекопа – за пять. Ну, третий был вредитель. Требуется узнать, за какой срок эти три землекопа вырыли бы траншею, если бы за спиной у третьего стоял чекист.

– Мэтр, а кто такой чекист? – полюбопытствовала Зиралла.

– Дяденька такой с наганом.

– А что такое наган?

– Оружие такое, огнестрельное.

– А огнестрельное – это как?

– Лук с горящими стрелами, глупая, – с чувством собственного превосходства заявил Гектак.

– Примерно, – не стал вдаваться в подробности Эйхгорн. – Решаем задачу.

Гектак первым делом нарисовал иллюстрацию. Ров, рядом двух плечистых работяг с лопатами, потом третьего – ужасно похожего на тролля. Сзади – стражника с луком.

Пока он рисовал, Зиралла исписывала бумажку цифрами. Написав последнюю, она заявила:

– За шесть часов!

– Почему? – моргнул Эйхгорн.

– Ну вот же – двое роют за четыре, значит трое – за шесть!

Эйхгорн приоткрыл рот, чтобы объяснить ошибку, но потом вспомнил, что говорит с восьмилетней девочкой. Сам то Эйхгорн в этом возрасте подобные задачки уже щелкал, как орехи, но вообще-то он никогда не был типичным ребенком…

Наверное, стоит начать с чего-то попроще.

Прошло две недели, сбор яблок закончился, а Эйхгорн все больше тяготился своей новой ролью репетитора. Он просто не был создан для преподавания. Все чаще Эйхгорн спрашивал у короля, когда же прибудет настоящий учитель, но тот отделывался неопределенным хмыканьем и отводил взгляд.

Как раз его ситуация вполне устраивала – придворный волшебник наконец оказался пристроен к чему-то полезному, да и дети в кое-то веки занялись делом. Зачем приглашать еще кого-то? Казна не бездонная.

К тому же Эйхгорн хоть и ходил с постным лицом, справлялся вполне сносно. Он исходил из аксиомы, что дети тупые и вздорные существа, поэтому объяснять материал нужно предельно доходчиво и занимательно. С примерами из жизни, иллюстрациями и применением в быту. Идиотам неинтересна чистая наука – им интересно, как ее можно использовать.

Сегодня Эйхгорн с помощью двух лакеев и четырех пажей устроил в саду эксперимент Кавендиша. Под его руководством возле беседки установили столб с перекладиной, похожий на виселицу, и к ней подвесили двухметровое деревянное коромысло. Эйхгорн прикрепил к его концам маленькие свинцовые шары, отлитые дворцовым кузнецом, и стал раз за разом подносить к ним другие шары – в несколько раз больше и на порядки тяжелее.

Таким образом Эйхгорн надеялся вычислить гравитационную постоянную Парифата. Хотя погрешности измерения его ужасно расстраивали. Во дворце не нашлось достаточно больших помещений (использовать столовую король не позволил), а на конюшне или псарне было слишком много помех, так что пришлось делать это на открытом воздухе. Конечно, Эйхгорн дождался абсолютного штиля, да еще и сколотил вокруг установки ветрозащитный барьер, но погрешности все равно получались непростительные.

Чтобы свести их к минимуму, Эйхгорн повторил эксперимент бессчетное число раз. Долгие часы он заставлял коромысло закручиваться под воздействием гравитационных сил – едва заметно, разумеется. Угол поворота Эйхгорн определял лучом света, пущенным на прикрепленное к коромыслу зеркальце и отраженным в телескоп.

Телескоп Эйхгорну нежданно-негаданно презентовал король. Он еще несколько лет назад выписал его ковролетчиком, желая наблюдать за небесами. Однако те оказались далеко не такими интересными, как королю представлялось – он не увидел ни Дельфина, ни Медведя, ни Ястреба, ни других созвездий. Не увидел он и божественных чертогов, о которых толкуют жрецы. Ему удалось найти какую-то другую планету, но даже в телескоп та осталась всего лишь маленьким кружочком – а король-то полагал развлечься, подглядывая за ее обитателями.

Так что поигравшись немножко, его величество забросил телескоп в кладовую – а теперь вот вспомнил и отдал Эйхгорну, чтобы тот учил детей астрономии. Именно после этого Эйхгорн и замыслил эксперимент Кавендиша – без мощного увеличительного прибора измерить угол отклонения коромысла было просто невозможно. Слишком уж незначительно влияли друг на друга свинцовые шары.

Снова и снова тщательно все измеряя, Эйхгорн наконец получил усредненные данные, которые счел достаточными. А проделав все необходимые вычисления, он получил значение гравитационной постоянной – 6.8×10-11 м3·с−2·кг−1. Поскольку эксперимент проводился в крайне грубых условиях, реальное число может отличаться на две или три десятых, но вряд ли больше.

Таким образом можно считать, что гравитационная постоянная здесь такая же или почти такая же, как дома. Следовательно, если ускорение свободного падения равно земному (а по ощущениям оно именно таково), средняя плотность этой планеты вчетверо меньше земной – всего лишь 1.38 г/см³. Это означает, что ее масса равна всего лишь 9×1025 кг.

Эйхгорн поджал губы. Очень, очень сомнительно, что сверхземля такой величины может обладать столь малой массой. Более вероятно, что он чего-то не учел. Возможно, здешний воздух искривляет путь лучей намного сильнее. Возможно, в эксперимент Кавендиша вкралась грубая ошибка. Возможно… много чего возможно.

Нет, положительно необходимо перепроверить измерения иным способом. И Эйхгорн даже знал, как это сделать. Только для этого понадобится транспорт… и желательно, летательный.

К тому же Эйхгорн не мог выбросить из головы показания вормолеграфа и то исчезнувшее дерево. В этом мире наверняка есть и другие кротовины. И одна из них наверняка приведет его обратно на Землю.

Хотя если бы Эйхгорну предложили вернуться прямо сейчас, он бы отказался. Он еще ничего толком не открыл. Парибул измерил вдоль и поперек, верно, но Парибул – это всего лишь крошечное королевство где-то на задворках.

Альпинисты дома спросят – а на какие вершины ты, Сидор, там поднимался? Какие вообще на Парифате есть горы? И ответить нечего.

Спелеологи дома спросят – а в какие пещеры ты, Сидор, там залезал? Какие вообще на Парифате есть подземелья? И ответить нечего.

Дайверы дома спросят – а в какие водоемы ты, Сидор, там нырял? Какие вообще на Парифате есть моря и океаны? И ответить нечего.

Про парашютистов и парапланеристов и говорить нечего. В лицо же плюнут, руки не подадут.

Кстати о парапланеристах. У Эйхгорна появилась идея насчет транспорта. Собственно, она зародилась еще месяц назад, когда он нашел в Парибуле самородный алюминий, но теперь Эйхгорн решил претворить ее в жизнь.

Самолет. Вот что он задумал построить. Не Ту-104, разумеется, а самый простой из тех, что способны поднять человека. Сверхлегкий одноместный моноплан. Теоретически его можно сделать даже в средневековых условиях. На практике, конечно, это не проверялось… ну вот Эйхгорн и проверит.