Руда. Возвращение. Скрижали о Четырех - Надежда Ожигина

Император, поразмыслив, тоже не рискнул.

Он предпочел обратиться к старому Варту.

– Нет во всей светотени народа, лучше разбирающегося в вопросах рыцарской чести, чем селты, – любезно заметил Рад, улыбаясь старшему Даго-и-Нору. – Рассудите же по совести вашего сына и славного варвара, маршал, и все мы с поклоном примем ваше решение.

Варт Даго-и-Нор думал недолго:

– В кодексе сказано, что супротивники должны биться равным оружием. Полагаю, слово «равный» в пояснениях не нуждается. Пусть э… славный варвар возьмет легкий меч и бьется одной рукой.

– Вы все слышали! – кивнул Император герольдам, и те поспешили возвестить его волю народу. Народ одобрительно завопил.

– Дело ваше, – фыркнул в широкую ладонь Ральт Рваный Щит, – он пытался уровнять шансы. Что для его лапищи ваша фитюлька? Былинка, не больше.

Эрей согласно кивнул, и Варт побледнел как песок центральной пустыни.

На ристалище тем временем выступал неукротимый Викард. Показав для начала, что он и так собирался драться одной рукой, варвар довольно долго крутил двуручником восьмерки, подбрасывал и ловил, перекидывал из ладони в ладонь, делал выпады и уходил в защиту. Когда толпа прочувствовала, на что способен он с тяжелым мечом и заревела в предвкушении, великан чуть оглянулся на императорскую ложу и покорно сменил оружие. Встал, как полагалось, поклонился, как велел дурацкий ю-чиньский обычай, и кивнул противнику – нападай, мол.

Эмберли Даго-и-Нор прищурил глаза и провел пробную атаку.

Маг зацепил краем глаза Дарителя. Поверженный рыцарь не ушел с ристалища и ревниво следил за соперником. Эмберли Даго-и-Нор сумел пройти дальше и теперь играл партию, в которой по праву считался мастером. Неважно, чем закончится поединок с варваром, Дарителя селт уже победил. Безымянный рыцарь проиграл турнир, обещавший стать первой ступенью триумфа и мести.

«Дурак! – беззлобно подумал Эрей, отворачиваясь и наблюдая, как побратим издевается над прославленным фехтовальщиком Сельты. – Тебя сама судьба пощадила, а ты и не понял. Дурак. Быть выбитым из седла не позорно. Прием был не слишком честным, да и конь мог споткнуться некстати. Тот, кто верит в свое мастерство, как в Возвращение Господне, неизбежно забывает о грубой силе и платит за забывчивость. Меч – дело другое, меч в руке мастера способен на чудеса. Сила здесь ничего не решает».

На ристалище тем временем творилось небывалое.

Эмберли Даго-и-Нор, признанный мастер клинка, не успевал за противником. Клинки звенели так, что покрывали неистовый рев толпы, свист, брань, топот, но все выпады Эма шли в пустоту, хотя Викард замер на месте истуканом, даже чуть зарылся сапогами в песок, – для верности. Перехватывала клинок неведомая сила, возникавшая из ниоткуда, направляла по ложному следу, вертела рукой достойного селта как хотела, и было до слез обидно: ведь своя рука, не чужая, а не властен над ней, хоть вой. Варвара же руки слушались, и клинком он работал, что монах пером, чиркал себе строчечки, одну, другую, точки, рифмы, чем ответишь, Эмберли? Нечем ответить. Снова выпад поймал, едва перехватил острием, насмешливый такой, нацеленный в кончик носа, не ради жизни и победы, ради баловства, ради смеха направленный. Вот, мол, тебе, вояка, и так тебя испробую, и сяк, и наперекосяк. Бахвалился, меч ронял, ловил? Давай еще побахвалимся?

Чуть освоившись, едва вздохнув, Эм попробовал сменить тактику. Попытался выбраться из глухой защиты. Исхитрился даже провести пару неплохих атак, заработать одобрительный кивок проклятого варвара, а затем тот сорвался вдруг с места, точно час пришел или сапоги отклеились, и закружил рядышком, хищно скалясь и играючи жаля клинком, терпеливо обозначая незащищенные точки. Будто несмышленого мальчишку научить хотел уму-разуму.

Эмберли был благодарным учеником и умел признавать поражение. Он понял, что судьба свела его с великим мастером и, отбросив мечты о победе, просто впитывал все то, что щедро дарил ему инь-чианин. Он перестал думать об исходе сражения, о том, как расстроится отец, как нелепо выглядит он сам в глазах толпы и Рандиры, и отрешившись от суеты мирской, сумел успокоиться и сосредоточиться на главном. На вопросах Викарда и на своих ответах.

– Умничка! Ай, молодца! – даже в императорской ложе был слышен лихой свист инь-чианина. – Ай, добрый боец вырастет, знатный воин! – и Эрей понял, что Даго-и-Нор сумел выровнять бой.

Он успел подумать, что если Эмберли сумеет продержаться до затмения…

Жаль только, что у Викарда были свои планы на день.

Финал поединка был печален, но ярок.

Выйдя на краткий миг из-под контроля, варвар сумел натворить немало дел. Отразить выпад Эмберли, закрутить его меч мощным смерчем, зайти сбоку и слегка помочь противнику потерять равновесие, аккуратно подхватить, почти отечески уложить в песок и собственным мечом прикрыть.

Падение во время боя. По турнирным законам светотени – поражение.

Повинуясь немой мольбе Варта, Император дал знак, приказ его подхватили герольды, во всеуслышанье объявляя победу неистового инь-чианина.

Викард тотчас ткнул в песок свой клинок и протянул руку Даго-и-Нору. Эмберли крепко пожал протянутую ладонь и от избытка чувств преклонил колено, признавая инь-чианина учителем и моля продлить обучение.

Викард отрицательно мотнул головой: обет, данный в дни юности, запрещал подмастерью Школы брать учеников вне стен монастыря, – так пояснил его отказ Рваный Щит взъярившемуся Варту.

Толпа ревела полюбившийся клич:

– Берсерк! Еще, еще!

И Викард пошел публике навстречу.

Вновь заковав в броню кобылу, он стал вызывать на поединок прочих зачинщиков, попеременно ферров и селтов, всех до единого, и каждого без церемоний клал в песок, выбивая с одного копейного удара, легко, будто орехи сшибал с дерева. Разделавшись с вождями, он не угомонился до тех пор, пока последний из участников турнира не ткнулся носом в землю, признавая поражение, и был доволен, что управился со всеми до затмения.

Когда не нашлось ему больше противников, Викард скинул поднадоевшую броню, стянул промокшую насквозь рубаху, вызвав бурю эмоций у прекрасных дам, и буквально пролетел по трибунам, едва касаясь ногами резных перил. Сделав таким образом положенный круг почета, он сильно оттолкнулся от земли, взмыл в воздух, трижды перевернулся через голову и приземлился на одно колено перед императорской ложей. Восторгу зрителей не было предела.

Из многих тысяч, заполонивших трибуны, пожалуй, один Эрей был недоволен и пробурчал сквозь зубы:

– Возьми копье, сядь на кобылу и сделай все, как полагается, чучело.

Викард пожал могучими плечами и снова прыгнул, кувырнулся, понесся по трибунам к своей ненаглядной крапчатой. Та встретила победителя довольным ржанием и горделиво забила копытом. Умница кобыла всем своим видом старалась показать, что победа хозяина – и ее заслуга. Великан снова побаловал ее морковкой.