Шопинг в воздушном замке - Дарья Донцова

– Ошибаетесь, – повторила Рита и опятьсхватила бутылку с водой, – Павел дал клятву никогда более не связывать себяузами брака.

Я пожала плечами.

– Путинкова была хороша собой, Брыкин совсемне пожилой мужчина, секс в его жизни, очевидно, играет не последнюю роль.

– Но Путинкова не во вкусе Павла, и, повторяю,он решил никогда больше не жениться.

– Вера избрала безошибочную тактику загонажениха, – иезуитски продолжала я. – Конечно, она не первая ее применяет, нофраза «Дорогой, стану твоей лишь после того, как в паспорте появится штамп»действует на мужчин как виагра.

– Ошибаетесь!

– Павел на своем дне рождения объявил о скоройсвадьбе с Верой.

– Ошибаетесь, – обморочно твердила Фомина. –Какой ему от нее толк? Ни денег, ни связей, просто смазливая кукла.

– Вы ее знали?

– Конечно, Путинкова в нашей фирме служила, втехотделе.

– Веру убили. Вы в курсе?

– Да, – закивала Рита. – Говорят, Путинковуограбить хотели.

– А где совершилось преступление?

– Не знаю. У нее дома? – предположила Фомина.

– Могу вас просветить: в квартире Брыкина.

– Врете! – меняясь в лице, воскликнула Рита. –Неправда!

– Спросите Селезнева, он в курсе. Верузадушили в гостевой спальне. Путинкова пока не имела с Павлом интимныхконтактов, но после свадьбы, а до нее оставалось чуть-чуть, на правах законнойсупруги девица бы разделила с Брыкиным брачное ложе. Кстати, почему вас,старинную приятельницу шефа, не позвали спеть «Хэппи бездей»? – с наивным видомпоинтересовалась я.

– Павел... не любит... смешивать дело и... личное,– с трудом выдавила из себя Маргарита. – Он... никогда... не зовет...служащих... только Григория.

– За столом были Лена и Никита, они вродеподчиненные Павла, – «сдала» я бизнесмена.

– Завотделом продвижения и наш бренд-менеджер,– прошептала Рита.

– А первого зама главбуха Фомину оставили забортом! Почему? Брыкин не хотел информировать вас о предстоящей свадьбе? – изовсей силы нажимала я на болевую точку.

Рита схватила трубку, нервно потыкала вкнопки, а потом, забыв поздороваться, крикнула:

– Пашка хотел жениться на Путинковой? Не ври!Не ври! Не ври! Я должна знать!

Скорее всего, Фомина соединилась с Селезневым,а тот сказал ей правду, потому что Рита отшвырнула телефон, словно ядовитуюжабу, и заплакала.

Я наклонилась к ней:

– Пересядьте, пожалуйста, на пассажирскоесиденье.

Неожиданно бухгалтерша повиновалась, я села заруль и завела мотор.

– Не трогайте мой автомобиль, – прохрипелаРита.

– На парковке полно людей из вашей фирмы, –сказала я, – вам понравится, если они увидят своего рыдающего бухгалтера истанут перешептываться? Здесь где-нибудь есть тихое местечко для беседы? Неволнуйтесь, я хорошо вожу машину.

Рита вытерла слезы тыльной стороной ладони,перегнулась на заднее сиденье, схватила бейсболку, нахлобучила ее на голову,опустила козырек на зареванное лицо и приказала:

– Налево по переулку, второй поворот направо,семиэтажный дом, квартира девяносто четыре.

Через пять минут мы доехали до места, и яспросила:

– Что здесь находится?

– Моя квартира, – ответила Рита, выбираясь измашины. – Павел сказал, что купил ее для нас, но, похоже, жилье никогда нестанет общим.

Кто может быть опаснее обманутой, обиженнойженщины? Раненый тигр? Разъяренный слон? Въедливый налоговый инспектор?

Едва войдя в квартиру и швырнув сумку настолик у зеркала, Рита, пытаясь справиться с нервной одышкой, сказала:

– Пошли на кухню, я расскажу все. Сколько летждала, верила, а он... Ну теперь хватит!

Слова полились из Фоминой полноводной рекой.Хозяйка смерчем понеслась по коридору в спальню, потом в гостиную, затем втретью комнату, после бросилась на кухню. Я следовала за Ритой, как щенок заматерью, не забыв включить диктофон. Многое из того, что сообщала на ходубухгалтер, я уже знала, кое о чем догадывалась, но некоторые подробностиоказались неожиданными.

Рита не помнила своей матери. Когда девочкеисполнилось семь лет, она узнала, что родительница сбежала на третий день послетого, как принесла домой младенца. От кого у алкоголички родилась дочка,осталось сокрыто мраком, Риту воспитала бабушка, тоже не являвшаяся образцомдля подражания. Старуха знала лишь один метод воздействия на малышку – вожжи,висевшие в сарае, и частенько лупила девочку. Несмотря на явно кривую генетику,голова у Риты оказалась хорошая, она отлично училась, схватывала материал налету, чем вызывала недовольство педагогов.

– Фоминой на роду написано дурой быть, –говорила русичка Раиса Ивановна, – а приходится оборванке пятерки ставить. Датолько пропьет она свои способности, вот увидите, начнет самогонкой наливаться,как мать и бабка. Зря мы на нее силы тратим. Отброс общества.

Рита на злую Раису Ивановну не обижалась, онааккуратно делала уроки и в результате получила аттестат с одними пятерками. Номедаль девочке не дали, золотая награда досталась дочери директрисы. Будь уРиты активная мать, она бы выбила медаль, но ученица Фомина имела только вечнопьяную бабку. На выпускном вечере Фоминой стало плохо, ее затошнило, лицодевочки покрылось красными пятнами, язык начал заплетаться, и русичка радостнозакудахтала:

– Ну? Что я вам говорила? Первая ласточка!Девочка нализалась первача.

Фоминой было очень плохо, а педагоги даже неподумали вызвать доктора. И Раиса Ивановна, и директриса Галина МихайловнаАндреева, рыхлая, злая тетка, давно ждали, что Рита пойдет по протоптаннойродственницами тропинке, поэтому не обеспокоились, увидав выпускницу надунитазом. Испугались одноклассники, они и кинулись в сельсовет, позвонили в«Скорую». Риту увезли в больницу, там доктора сразу определили, что девочкадаже не нюхала спиртное, и начали с пристрастием ее расспрашивать. Рита сказала,что очень нервничала во время экзаменов, постоянно пила крепкий чай, чтобы незаснуть и выучить все билеты, а в день выпускного бала у нее нестерпимозаболела голова. Фомина пожаловалась подруге, Люде Коневой, и добрая Людочкадала Рите таблетки: