Изгнанники - Михаил Михеев

По словам девушки (а звали ее, оказывается, Бьянка), Соломин в сопровождении трех человек, среди которых он был самым низкорослым и худощавым, вошел вечером в бар с поэтическим названием «Приморский». Вполне респектабельный, кстати, бар… был. Чем-то они не понравились вышибале (или, как это модно называть, секьюрити) на входе, не прошли, так сказать, фейс-контроль, и тот попытался задержать визитеров. Однако становиться на пути русских, которые решили куда-то зайти, да еще находятся в состоянии изрядного подпития – занятие не из самых лучших и долгой, счастливой и здоровой жизни отнюдь не способствующее. Получив крюк в печень и апперкот в челюсть, грозный служащий шлагбаума и свистка успокоился под своим столом с кучей мониторов, а капитан Соломин со товарищи продолжили банкет.

Впрочем, как раз этот момент Соломин вспомнил сам – память, подталкиваемая рассказом, похоже, начала восстанавливаться. Однако в данном эпизоде ничего плохого он не нашел. В конце концов, пираты они или нет? Отдыхают они или нет? Платят они или нет? И пираты, и отдыхают, и платят, и ведут себя соответственно, не нравится – могли не пускать на планету, а возжелали денег – нечего возмущаться.

Поначалу все шло чинно (Бьянка сидела в дальнем углу и, хотя место было неудобным, видела происходящее неплохо), однако не прошло и пяти минут, даже бутылку вина (это сколько же его он выпил вчера, мысленно схватился за голову Соломин) допить не успели, как по лестнице примчался тот самый секьюрити в сопровождении группы поддержки из трех товарищей по несчастью. По несчастью потому, что русские встали и тут же сели, оставив у входа лежать четыре бесчувственных тела в живописных позах.

Все бы ничего, если бы бар, как и почти все подобные заведения в «цивилизованных» государствах (русских в них традиционно цивилизованными не считали, но вслух об этом предпочитали молчать, а то, не дай бог, обидятся – и прости-прощай, цивилизация), не находился под «покровительством» местного криминального деятеля. Ничего особенного в этом не было, более того, не слишком законопослушные граждане были весьма заинтересованы в том, чтобы эти заведения исправно отчисляли им процент с дохода, а значит, и в том, чтобы порядок в них поддерживался железный. В результате они работали, порой, эффективнее полиции. На планетах, подобных этой, живущих за счет туризма, такие вот криминальные деятели научились работать аккуратно и тихо, чтобы не навредить имиджу курортов, но то, что информация о них нигде не фигурировала, не говорило о том, что их не было.

Вот и сейчас, едва лишь русские прикончили еще пару бутылок и собрались уходить, совершенно спокойно и никому не причиняя вреда, как в бар вошли восемь крепких ребят в аккуратных пиджаках. На их счастье, старший из них, очевидно, уже имел дело с русскими. Во всяком случае, услышав русскую речь, он не стал командовать атаку, а приказал своим людям повернуться и быстро-быстро сваливать. Один, очевидно самый молодой и горячий (а может, просто самый глупый), начал вопить по поводу того, кто здесь хозяин. Угу. Когда он прекратил орать и схватился за пистолет, то обнаружил, что на него смотрят целых восемь стволов. Русских десантников и офицеров военного космофлота учили стрелять с обеих рук.

В общем, малый подавился собственным воплем, аккуратно убрал руки от оружия и последовал за своими более предусмотрительными товарищами, а их командир, заверяя, что «никаких проблем» и «выпивка за счет заведения», прикрывал отход, испуганно глядя на идущих за ними свирепо переговаривающихся русских. Русские посмотрели на то, как они садятся во флаер веселенькой желтой расцветки, и вернулись в бар – раз уж выпивка за счет заведения, то грешно не воспользоваться такой оказией. Любовь к халяве характерна для всех народов без исключения.

А еще через десять минут приехала полиция. Ну, приехала и приехала. Что обнаружила? Да ничего. Сидят русские, мирно дегустируют вина. Побитых секьюрити уже отнесли в караулку (хотя какая там караулка – вполне благоустроенная комната с парой диванов, на которых пострадавших и уложили), так что вроде как спасать никого не надо.

Естественно, то, что полицейские приняли за ложный вызов, их весьма и весьма расстроило, и реакция стражей порядка была вполне предсказуема. Однако арестовывать было в общем-то некого – никто не пытался буянить и бить морды. Русским бить морды боялись, русские бить морды не хотели, а друг с другом местным драться было как-то неинтересно – зачем? Полицейским оставалось только провести профилактическую беседу.

Вот тут-то и пошли мелкие неприятности, хотя, конечно, неприятностями это назвать можно было только с легкой натяжкой. Полицейские решили проверить у туристов документы, и были они, теоретически, в своем праве. Туристы документы предъявили, стволы тоже, хотя могли и отказаться, опять же теоретически. Однако, когда им предложили проследовать в участок (полиции никогда не нравится гора оружия, причем оружия серьезного), то они послали полицейских довольно далеко, а полицейским в ответ на это пришлось утереться. И в самом деле – полиция должна обеспечивать спокойствие «основы местной экономики», а не раздражать ее. А тут еще и русские… Наверняка всем, кому положено, было давным-давно известно о яхте неприличных размеров и очень характерных форм (а вы попробуйте орудийные башни спрятать) на орбите. Словом, полиция ретировалась, но злыми полисмены были до ужаса, а обиженные стражи порядка могут причинить определенные неприятности. Соломина это волновало меньше, чем кваканье лягушки, хотя Бьянка говорила о гневе полиции с плохо скрываемым страхом. Ну да тут ничего не поделаешь – разница менталитетов. Русские привыкли уважать своих полицейских, но и в ответ требовали уважительного отношения к себе. Вполне разумный подход, это была одна из причин, по которым преступность в Российской империи была традиционно низкой. А вот заграничных полицейских русские не уважали – не потому, что те были такими уж плохими, а потому, что русские изначально не особенно уважали соседние страны. Логика победителей, чего тут поделать.

Ну а дальше русские опрокинули еще несколько бутылок, после чего капитан Соломин вернулся в отель. Сам вернулся, кстати, даже не пошатываясь. Опыт – великая вещь.

– Постой-постой, – тормознул рассказчицу Соломин. – Все это, конечно, замечательно, но каким боком ты здесь оказалась?

Вторая часть рассказа оказалась несколько более драматичной. Бьянку ему, оказывается, подарили. Как подарили? Да просто. Здесь, на Вечном Кипре, рабство было вполне узаконено. Главное, чтобы раб не был уроженцем планеты и притом был рожден свободными родителями. Бьянка подобным похвастаться не могла.

Ее родная планета была когда-то итальянской колонией. Потом пришли финны – и Италия стала их провинцией, а маленькие окраинные планетки, почти незаселенные, без значительных ресурсов и без дополнительных вложений абсолютно нерентабельные, оказались рациональным завоевателям не нужны. Финны взяли то, что было выгодно, прочих же послали достаточно далеко. В результате большая часть таких мелких планет или вымерла в рекордные сроки, или была завоевана теми, кому не лень было вытащить задницы из кресел, прилететь и сказать: «ЭТО – МОЕ!!!» Местные, кстати, обычно не сопротивлялись, очень быстро поняв простую истину – лучше быть провинцией большой и богатой страны, пускай третьесортной, пускай с ограниченным в правах населением, но населением живым и даже не слишком голодным, чем погибнуть в безнадежной схватке, пытаясь сопротивляться десанту, или тихо вымереть от болезней и вырождения.