Золото Ариеля - Элизабет Редферн

— Это было, когда мне пришлось пойти по поручению мастера Тобиаса. Я увидел что-то такое, чего не следовало видеть, у Биллингсгейта. Я заблудился, но потом понял, где нахожусь, потому что узнал церковь Всех Святых. Со стороны реки двигалась повозка с лошадьми, люди, которые сопровождали повозку, торопились, но им пришлось остановить лошадей, потому что парусина, которой она была покрыта, соскользнула. И я увидел жерло пушки, которое торчало оттуда и блестело, как новенькое. Час был поздний, и копыта у лошади были обмотаны. Я уверен, что они украли пушку в доках.

Нед замер.

— Они тебя видели?

— Видели. Они быстро укрыли пушку и вытащили меня оттуда, где я прятался. Я думал, они меня убьют. Один из них задавал мне вопросы. Он, кажется, был главным. Остальные были простые люди, но он другой. Он говорил не как вор, а как джентльмен. У него на мизинце правой руки кольцо с рубином. Рубин напомнил мне о крови. Он велел мне идти.

Кольцо с рубином, вроде того, что носит Джон Ловетт. Navicularius — капитан. Краденое оружие. На этот раз не пистоли, а пушка…

Нед сказал Робину:

— Вернись к Мэтью. Там вечеринка. На сегодня с тебя хватит всего этого.

— Но…

— Иди.

Когда он ушел, Нед запер дверь, потом повернулся и посмотрел на тигель. Его содержимое мерцало черным, как земляное масло. Неожиданно из окна на него упал лунный луч, и Неду показалось — всего на миг, — что он видит разные цвета в самой его глубине.

Он снова просмотрел письмо.

«Увеличь огонь, пока не появится яркая радуга Востока, которая есть Cauda Pavonis…» Он порывисто подошел к печке и добавил туда угля. Потом сел на каменную скамью, ближайшую к тиглю, и снова уставился на него, глядя на шевелящуюся, вязкую черноту, освещенную лунным светом. Никаких других цветов в ней не было, но на миг ему показалось, что он видит лицо старого Альбертуса, смотрящее на него оттуда; потом он понял, что это его собственное отражение.

Он отодвинулся и задул свечи. Хотел было позвать Варнаву и осекся.

Ему казалось, что с каждым шагом он погружается все глубже в черноту.

Nigredo.

Выйдя от Неда, Робин послушно поспешил обратно по Аллее Роз к задней лестнице шумного дома Мэтью, где и начал подниматься в маленькую комнату, которую делил с Пентинком, этажом ниже комнаты Неда. Там было темно. «Жаль, что я не сообразил захватить свечу», — подумал он, и вздрогнул, когда из дверного проема вышла женщина и воскликнула:

— Господи, Робин. Напугал. Куда это ты так спешишь?

То была Элис. Робин резко остановился и попятился к стене. Сердце у него громко забилось.

— В свою комнату, — пробормотал он.

Он подумал, что Элис красива. Опасна, но красива. Он знал, что она любовница Мэтью. Мальчик слышал приглушенные разговоры, которые вели дружки Мэтью, когда были вполне уверены, что Мэтью не может их слышать, — насчет других мужчин, с которыми она иногда бывала ласкова. О том, чем она с ними занималась. Элис, с ее красивыми золотистыми волосами и спелыми грудями, которые то вздымались, то опускались. И с ее полными губами, которые она облизывала языком…

— Так рано? А я думала, что ты идешь веселиться на вечеринку. Тебе не нравится быть в компании?

— Нравится. Нравится! — пробормотал он. — Но я должен кое-что сделать.

Снизу доносились крики товарищей Мэтью, грянули беспокойные скрипки и оглушительный смех хозяина дома.

Ее рука схватила его запястье.

— Не может у тебя быть таких важных дел, чтобы ты не мог сперва поговорить со мной, — сказала она. — Мне одиноко, Робин. Где Нед?

Паренек в отчаянье оглянулся.

— Он куда-то вышел.

— Я так и думала. Он, конечно же, в этой пекарне, где вы с ним проводите столько времени. Мне страшно хочется узнать обо всем этом. Но я не стану долго тебя задерживать.

Она осторожно провела пальцем по его щеке, испачканной в саже.

— Если только ты не захочешь этого.

К северу от пристани Вул и к западу от Тауэра стояла низенькая таверна под названием «Галеон», завсегдатаями которой были матросы, временно оказавшиеся на берегу, но особенно ее любили каперы; эти люди во времена Елизаветы нападали на испанские суда с золотом и грабили их. Теперь Англия заключила мир с Испанией, но многие английские моряки мириться отказались.

Ни один капитан во флоте Елизаветы не был так хорошо подготовлен к сражениям, как пират Истон с его одиннадцатью судами, или капитан Бард с его двадцатью двумя судами с полным вооружением и полностью укомплектованными командами; никто из елизаветинских капитанов не был готов бежать в безопасные гавани Бэнтри Бей, если силы закона и порядка погонятся за ними; обстоятельство воистину немыслимое, потому что те, кто должен был следить за соблюдением морских законов, закрывали глаза на деятельность каперов в обмен на жирный кусок от их прибылей.

Этот квартал к северу от пристани Вул был лондонским логовом пиратов. Именно сюда по ночам прибывали с реки укрытые повозки с грузами, и горе тому, кто вмешивался или пытался следить за ними. Робин Грин, которому однажды удалось дешево отделаться из-за молодости и явного неведения, знал это по собственному опыту, потому что повозки, которые приходили сюда, привозили товары, не предназначавшиеся для глаз таможенников, но должны были быть сложены в глубокие подвалы за запертыми дверьми; иногда то были товары, украденные у испанцев, но чаще крали в других местах, ближе к дому.

В тот вечер в «Галеоне», окруженный своими дружками, сидел старый моряк, только что вернувшийся в Лондон; моряк этот был известен в молодости до того, как годы покрасили его агатово-черные волосы и бороду в серый цвет, как Черная Птица. Его настоящее имя было Альварик Джонсон, и он часто рассказывал историю о том, как после взятия Кадиса они с Рейли пили прославленное золотое вино, самый лучший напиток в Испании. Джонсон был очень ожесточен против тех, кто посадил старого Рейли под замок. Сам же он продолжал битву с Испанией на свой собственный лад, как капер.

В этот вечер, заранее узнав о возвращении Джонсона, его отыскал некий человек, пользующийся определенным влиянием. Джонсон привык к этому; он был знаком с опытными менялами, с представителями власти, приходящими к нему по вечерам, чтобы выгодно купить что-то из добычи, которую привезли его корабли, и этого человека Джонсон уже встречал раньше. Тот был одет в дублет из тонкого зеленого бархата, скрытый под простым плащом, голос мягкий, речь правильная. Он пришел убедиться, сможет ли Джонсон помочь ему.

— В одном пустом доме на Крэб-лейн, рядом с Тауэром, есть подвал, — сказал Джонсону этот человек. — Его недавно надежно укрепили. Мои люди покажут его вам и дадут ключи. Сможете ли вы перевезти туда некий груз ночью перед Рождеством?

Джонсон понял, что некий груз — это оружие, предназначенное для морских доков. Везде взяточничество и махинации; ну да это не его дело.