Власть пса - Дон Уинслоу

Фабиан отрицает, что убивал кого-то вообще, но чем яростнее он отрицает, тем больше верят истории.

Рауль даже награждает его прозвищем.

Эль Тибурон.

Акула.

Потому что наверх он прорывается с целеустремленностью морского хищника.

Адан с малышами не связывается, он обрабатывает взрослых.

Люсия с ее происхождением и консервативным стилем очень ему помогает. Она ведет мужа к хорошему портному, сама выбирает ему деловые костюмы и неброскую одежду (Адан пытается заставить и Рауля переменить стиль, но ему не удается. Его брат, наоборот, стал одеваться совсем уж кричаще, добавив к своему синалоанскому гардеробу ковбоя-наркодельца еще и норковое пальто до полу). Люсия вводит Адана в частные клубы для власть имущих, ходит с ним во французские рестораны в квартале Рио, на вечеринки для избранных в частные дома Иподромо, Чапултепека.

Они посещают конечно же и церковь. Каждое воскресенье они на утренней мессе. Оставляют крупные чеки на тарелке для сборов, вносят щедрые пожертвования в фонд строительства, в фонд сирот, для престарелых священников. Они приглашают отца Риверу к себе домой на обед, устраивают барбекю на заднем дворе, они все чаще и чаще становятся крестными родителями у молодых супружеских пар. Супруги Баррера ничем не отличаются от других семей из высшего общества Тихуаны: он уравновешенный, серьезный деловой человек, владелец ресторанов — сначала одного, потом двух, пяти; она — молодая прелестная жена бизнесмена.

Люсия ходит в спортклуб, встречается за ланчем с другими молодыми женами, ездит в Сан-Диего делать покупки в «Долине Мод» и «Хортон-Плаза». Она поступает так из чувства долга перед бизнесом мужа, но для нее это только долг. Другие жены понимают: бедной Люсии хочется проводить больше времени со своим несчастным ребенком, она желала бы остаться дома, она так предана церкви.

Сейчас Люсия — крестная мать уже полудюжины младенцев. Ей так больно, что она будто обречена стоять с застывшей улыбкой, держа чужого младенца у крестильной купели.

Адан проводит время то дома, то в офисе или в задней комнате одного из своих ресторанов: пьет кофе и производит расчеты на желтых листах блокнота. Если не знать, в каком он на самом деле бизнесе, то ни за что и не догадаешься. Вылитый молодой бухгалтер, утонувший в цифрах. Если не видеть цифр, какие выводит его карандаш, то и не подумаешь, что это подсчеты «икс» килограммов кокаина, умножаемые на плату за доставку от колумбийцев, минус расходы на транспорт, охрану, жалованье служащим и другие накладные расходы: десять процентов для Гуэро, скидка в десять пунктов для Тио. Ведет он и более прозаические расчеты: стоимость говяжьей вырезки, льняных салфеток, чистящих средств и тому подобное для своих пяти ресторанов. Но все-таки основное время занимают более сложные подсчеты стоимости перевозки тонн колумбийского кокаина, сенсимиллы от Гуэро. И небольших партий героина — но это так, чтобы не пропадать с рынка.

Сами наркотики, грузы или клиентов Адан видит редко, если вообще когда-нибудь видит. Он занимается только деньгами — платит, подсчитывает, отмывает. Но не собирает их — это уже бизнес Рауля.

Взять, к примеру, дело двух перевозчиков-«мулов», которые должны были доставить двести штук баксов. Они перевозят их через границу, а дальше — вдруг едут в Монтеррей, а не в Тихуану, куда полагалось бы. Но мексиканские шоссе такие длинные, конечно же этих двоих придурков арестовывает рядом с Чиуауа федеральная полиция и держит под арестом, пока не приезжает Рауль.

Рауль очень недоволен.

Руки одного «мула» засовывают в бумагорезательную машину, и Рауль спрашивает:

— Разве твоя мать не учила тебя держать руки при себе?

— Да-да! — визжит «мул».

— Вот и надо было ее слушаться, — наставляет Рауль. И всем телом налегает на рычаг, острие врезается в запястья перевозчика. Копы быстро мчат парня, лишившегося кистей рук, в госпиталь: Рауль желает, чтобы парень остался в живых — как напоминание другим.

Второй «мул» до Монтеррея добирается, но в багажнике, в наручниках и с заткнутым ртом. Машину Рауль отводит на свободную стоянку, щедро поливает бензином и поджигает. Потом Рауль сам отвозит наличные в Тихуану, обедает там с Аданом и отправляется на футбольный матч.

После этого долгое время никто больше не пытается присвоить наличные братьев Баррера.

Адан никогда не вмешивается в такие грязные дела. Он бизнесмен; на нем экспорт-импорт: экспорт наркотиков, импорт наличных. И он занимается наличными, что тоже проблема. Но такие проблемы любому бизнесмену конечно же по сердцу — что мне делать со всеми этими деньгами? Какое-то количество Адан может отмыть через рестораны, но пять ресторанов не в силах справиться с миллионами долларов, так что он в постоянном поиске «отмывочных» заведений.

Но для него все это — только цифры.

Он уж много лет не видел никаких наркотиков.

И никакой крови.

Адан Баррера никого никогда не убивал.

Даже и не избивал никого в гневе. Нет, такое — для крутых парней, все это насилие, давление. Это все дело Рауля, и он, похоже, совсем не против, наоборот. При таком разделении труда Адану легче не признаваться, откуда на самом деле текут деньги в дом.

И оно ему требуется, чтобы заниматься делом, обеспечивать приток денег.

Туберкулезные старики хрипят и

кашляют в «Нельсоне»,

И кто-то двинется на юг,

Пока не утрясется все...

Том Уэйтс. «Маленькая перемена»

Нью-Йорк

Декабрь 1985

Кэллан обстругивает доску.

Одним длинным движением он ведет рубанок с одного конца до другого, потом отступает — осмотреть работу.

Получается красиво.

Он берет кусок мелкозернистой наждачной бумаги, оборачивает вокруг доски и принимается полировать края, которые только что обстругал.

Все идет ладно.

Скорее всего, потому, размышляет Кэллан, что до этого все обернулось так паршиво.

Взять хотя бы грандиозный кокаиновый счет Персика: результат — ноль.

Даже в минус ушли.

Кэллан не заработал на этом ни единого цента; кончилось тем, что весь кокаин осел в сейфах ФБР. Фэбээровцы, наверное, вели груз все время, потому что не успел Персик ввезти кокаин в район юрисдикции Восточного округа Нью-Йорка, как тренированные бойцы Джулиани слетелись на него, как мухи на навоз.

И Персику предъявили обвинение в хранении наркотиков с целью распространения.

Тяжкое обвинение.

Теперь перед Персиком маячит перспектива встретить кризис среднего возраста в Синг-Синге, если он вообще проживет так долго, да еще ему придется выложить залоговые денежки Карлу Сагану, не говоря уж о гонораре адвокату и о том, что, пока все перемелется, он ни цента не заработает. Так что Персик бросил клич «Раскошеливайтесь, ребята, время сборов», и Кэллан и О'Боп мало того что потеряли все свои вложения в «кокс», так им еще пришлось выложить баксы в фонд защиты Большого Персика, а это солидный ломоть от их отложенных денег, добытых вымогательством и ростовщичеством.