Немая и Туз - Милана Шторм

– Мне нравится эта идея, – ответила Сиэлла.

Тинклер галантно открыл перед ней дверь гостиной, пропустил вперед, но, когда Силь подошла к роялю и обернулась сказать, что уже давно мечтает сыграть на идеально настроенном инструменте, его в комнате не оказалось.

На миг позволив себе испугаться сама не зная чего, Сиэлла тряхнула головой и открыла крышку.

Занесла руку над клавишей до-диез первой октавы, предвкушая чистейший звук. Ощущая, что она действительно хочет петь.

Не потому, что нужно заполнить душу, а потому, что душа наконец спокойна. Она радуется, как птица, которую выпустили из клетки. Расцветает прекрасной нежной орхидеей.

Хорошо, что не фиалкой…

Только с Элджем Силь чувствовала подобное. Он был ее защитой от злого мира высшего общества. Рядом с кем она могла быть просто человеком. Не знатной леди. Не дочерью обнищавшего графа, которая должна удачно выйти замуж.

А просто человеком.

Она так и не решилась опустить руку на клавиатуру. Пока этот рояль еще не принадлежит ей.

Дверь открылась, и в гостиную вошел Тинклер, державший в руках тонкую кожаную папку. Он был в кабинете? Сиэлла нахмурилась. Она вроде бы не видела такую папку, когда копалась там сегодня.

– Что это? – спросила она и добавила с мягким упреком: – Ты бы хоть предупредил, что собираешься исчезнуть, я даже немного испугалась.

– Чего? – приподнял брови Нейтан.

– Что ты запрешь меня в этой комнате, – серьезно ответила Силь. – Ты ведь помнишь, что я довольно долгое время считала тебя убийцей?

Тинклер усмехнулся.

– У тебя в голове довольно милый бардак, – сообщил он. – Но наводить там порядок я не буду. Еще выкину что-нибудь нужное.

Он подошел к роялю и положил на него папку. А потом вытащил из внутреннего кармана сюртука миниатюрную чернильницу и перо.

– Подойди. И открой.

Он сделал шаг назад, чтобы освободить для нее пространство.

Совершенно не понимая, что происходит, Силь повиновалась. И обомлела, прочитав содержимое единственного листка бумаги, лежащего в папке.

– Это… это…

– Это страница из книги регистраций, как видишь. И моя подпись уже стоит.

– К-как?

– Просто. Я же брат мэра, в конце концов, – усмехнулся Нейтан. – Именно поэтому у нас с тобой не будет свадьбы. Если ты поставишь свою подпись, мы будем официально женаты уже как три недели.

Сиэлла замерла. А потом посмотрела на него прищурившись. Эйфория спала, а вот гнев и разочарование – остались.

– Ты… ты… ты ведь и не собирался принимать отказ, да? Если бы я не согласилась, ты все равно бы добился своего, верно? Лаской, манипуляциями… а потом? Запер бы меня в подвале и морил голодом?

У Силь в голове не укладывалось то, что она увидела.

Тинклер усмехнулся.

– Точно, бардак, – беззлобно сообщил он. – Что еще тебе в голову пришло? Что я ем младенцев на завтрак и именно поэтому готов связать с тобой жизнь, несмотря на то что ты носишь под сердцем чужого ребенка?

Сиэлла покраснела.

– Но… но… что я еще должна думать? А если бы я отказалась? Ведь здесь не только запись о нашем браке. Здесь еще две записи о двух других.

– Страница бы считалась утерянной. И ее бы восстановили. Без последней, незавершенной записи.

Силь вздохнула. Вспышка угасла, и опять стало немного стыдно. Захотелось попросить прощения, но она вовремя вспомнила, что он этого не любит. Да и не выглядел он сердитым.

– А откуда ты знал, что это понадобится? Ведь ты не знал про ребенка… точно не знал!

Нейтан, видимо устав ждать, когда она перестанет сомневаться, шагнул вперед и оперся о рояль.

– Потому что, учитывая твою внешность и «смерть», тебе лучше бы воскреснуть как можно раньше. И лучшим объяснением этому будет то, что Нейтан Тинклер, жестокий ублюдок и обманутый жених, от которого сбежала невеста, обнаружил ее, скажем… не знаю, об этом я пока не думал… где-нибудь на задворках Омирши. Ослепленный гневом, я изуродовал тебя, изнасиловал, а потом, сообразив, что ты – не уличная девка, а знатная дама, потащил в ратушу для регистрации брака. Конечно же под покровом ночи. – С каждым его словом глаза Сиэллы становились все больше, а его улыбка – все шире. – А потом я долго скрывал тебя в своем жутком доме, надеясь, что шрам заживет…

– Ты сумасшедший? Тебе никто не поверит! – воскликнула Силь.

– Уверена? – вкрадчиво спросил Тинклер. – Ты перестала меня бояться лишь вчера. Потому что узнала правду. А что насчет остальной Омирши?

– Это… это все равно звучит неправдоподобно, – упрямо буркнула Силь.

– Вполне соответствует моей репутации, – пожал плечами Нейтан. – Ты же сама меня Тузом считала до недавнего времени… а ведь всего лишь капельку крови на рубашке обнаружила.

– У тебя из глаз тьма вытекала, – напомнила Сиэлла. – Прости.

– За что? Я знал, что ты придумаешь какую-нибудь ерунду. Это пройдет. Ты просто еще не привыкла к тому, кто я есть. Ну что? Будешь подписывать? Или уже передумала?

Сиэлла покачала головой.

– Я подпишу. При одном условии. Ты не будешь все время читать мои мысли, ладно? Ты и сам знаешь, что я время от времени думаю о всяких глупостях, за которые мне потом стыдно.

Он улыбнулся.

– Я и так делаю это не все время, – ответил он. – Иногда, знаешь ли, и своих глупых мыслей хватает.

– Хорошо.

Сиэлла открыла чернильницу, обмакнула перо и быстро, пока еще какая-нибудь дурная мысль не заставила ее сомневаться в своем решении, вывела свое имя.

А потом поняла, что Старуха, как всегда, была права. Ей не быть Сиэллой Ремур.

Ведь согласно регистрационной книге города Омирши она уже три недели как Сиэлла Тинклер.

Глядя, как высыхают чернила, Силь замерла, пытаясь осознать этот факт.

Нейтан Тинклер теперь ее муж.

Ей вдруг подумалось, что она теперь хозяйка этого дома. А еще – что ее муж нечасто спит по ночам.

А еще – что заключение брака принято скреплять поцелуем. И не только. Однако она совсем не готова к этому «и не только»!

Повернув голову, она посмотрела на Нейтана.

– Ты смотришь на меня как кролик на удава, – заметил он.

Улыбка сползла с его лица, а запавшие усталые глаза вопросительно смотрели на нее.

Силь опустила взгляд, нервно теребя браслет на запястье. Наверное, ее мужу не нравится, что она его носит. Это подарок другого.

Нейтан шагнул к ней.

– Посмотри на меня, – попросил он.

Облизав пересохшие губы, Сиэлла подчинилась.