Реввоенсовет Республики (6 сентября 1918 г. / 28 августа 1923 г.) - Коллектив авторов

со стороны Ростова и Институтской, но не слишком уверен в успехе. Ему приказано решительными действиями во что бы то ни стало вновь овладеть течением Дона на его участке… В общем, в ростовском направлении обстановка тяжелая. Командюгзап обещает помочь в ростовском направлении…

Несмотря на высокий потолок, в аппаратной душно — все время люди; вороха разноцветных лент, которые из «Юза» вытекают чуть ли не беспрерывно. В аппаратную вошел Каменев. Взяв в руки шершавую ленту, быстро просмотрел ее, проворчал:

— Егоров со Сталиным только обещают…

Дмитрий Иванович хорошо знал — об этом был уже разговор с С. И. Гусевым, на место которого он пришел в Реввоенсовет, — что взаимоотношения С. С. Каменева со Сталиным не сложились с самого начала. Одной из причин было то, что Сталин предпочитал иметь дело не с военспецами, а с такими командирами, как, например, Буденный. Каменев же — бывший полковник, а начальник Полевого штаба П. П. Лебедев — генерал-майор старой армии. Сталин им просто не доверял. По той же причине не был вполне уверен и в своем ставленнике А. И. Егорове, незаметно, но властно отобрав у него оперативное руководство фронтом. Имелись у них разногласия и по вопросу использования трудовых армий. Но разногласия можно как-то преодолеть, а вот нежелание помочь в нужный момент соседям наносило ощутимый ущерб делу.

Став у «Юза», Каменев дал довольно сильный разнос Тухачевскому, предложил срочно разобраться в возникшей путанице и доложить. Аппарат долго молчал, но вот диски задвигались и лента пошла вновь. Тухачевский не без запальчивости уточнил многие позиции, заверил, что принимает меры.

Покручивая огромные усы, Каменев поглядывал на Курского, принимавшего ленту из его рук.

— Всего-то три недели как назначен Тухачевский, — сказал главком, подводя итог разговору. — Но в дела влез, напористый…

Через несколько часов в Полевой штаб пришла весть о сдаче Ростова противнику. Бесстрастный «Юз» зафиксировал поражение. Война есть война. В тот же вечер главкома и Курского вызвали в Кремль, к Председателю Совета Обороны. Разговор, однако, пошел сначала о севере.

— Вот, полюбуйтесь… — показал Владимир Ильич телеграмму командующего 6-й армией А. А. Самойло об освобождении Архангельска и продолжающемся наступлении на онежском направлении. — А Деникин ожил и взял обратно Ростов… Я ведь только позавчера предупреждал Троцкого… В Сибири ни шагу на восток далее, все силы напрячь для ускоренного движения войск на запад, в Россию…

Каменев переглянулся с Курским, он помнил сообщение Дмитрия Ивановича о том, что Ленин направил такую телеграмму наркомвоену и копию ее — члену реввоенсовета 5-й армии Восточного фронта И. Н. Смирнову. Сказал:

— Полевой штаб разрабатывает директиву о приостановлении наступления на Востфронте сразу по занятии Иркутска.

— Так что под Ростовом?

— По размышлении, Владимир Ильич, серьезного не произошло. Это местный успех Деникина.

— С такими командармами, как Сокольников…

— Сокольникову ищем замену…

— Две недели уже!.. Командовать должны военспецы. Дорого обходятся подобные опыты. В свое время я дал себя уговорить… Сожалею. Но и вам урок! Отстаивайте свою точку зрения настойчивее… Что сейчас может помочь Ростову и Новочеркасску?

— Ростову может помочь только Юго-Западный фронт… Своих резервов у Тухачевского под рукой нет, еще на подходе…

Две директивы, подписанные Каменевым, Курским и Лебедевым, о необходимости оказания Кавказскому фронту помощи (путем переброски Латышской и 42-й дивизий) были направлены командованию Юго-Западного фронта еще в первой декаде февраля. Зная, что положение на Кавфронте усложняется, а директивы главного командования остаются невыполненными, Ленин отправил Сталину 20 февраля телеграмму, на которую получил ответ следующего содержания: «Мне не ясно, почему забота о Кавфронте ложится прежде всего на меня… Забота об укреплении Кавфронта лежит всецело на Реввоенсовете Республики, члены которого, по моим сведениям, вполне здоровы, а не на Сталине, который и так перегружен работой».[117] В связи с этим Владимир Ильич вынужден был послать в тот же день Сталину вторую телеграмму (шифром по прямому проводу): «На Вас ложится забота об ускорении подхода подкреплений с Юго-Запфронта на Кавфронт. Надо вообще помочь всячески, а не препираться о ведомственных компетенциях».[118]

— А как молодой комфронта, как Тухачевский? Не растерялся?

— Отнюдь нет, Владимир Ильич. Ершится.

— Ершится, говорите? Если дельно — хорошо. Поддерживайте молодых, растите. Они надежда наша…

Всего лишь два дня находился Ростов-на-Дону в руках противника; 23 февраля он был выбит из города 8-й армией и отброшен на левый берег реки. Борьба на Северном Кавказе продолжалась еще месяц и завершилась в конце марта полным разгромом деникинских войск и освобождением Новороссийска. Успешно шли дела и на Юго-Западном фронте, войска которого освободили от белогвардейцев южную часть Украины, овладели Одессой. Но Крым оставался пока еще у врага. И тем не менее наступила передышка.

Курский в это самое время занимался делами Наркомюста: работал над Положением о революционных трибуналах, над изменениями декрета об учреждении комиссии о несовершеннолетних, обвиняемых в общественно опасных действиях.

Но вскоре все его внимание было отдано вновь Реввоенсовету.

Этого требовала изменившаяся обстановка. 25 апреля 1920 года армия Пилсудского, реорганизованная и технически оснащенная на средства США, Франции и Англии, начала совместно с петлюровцами военные действия на Украине. Используя существенный перевес в численности, польские войска 6 мая захватили Киев, ряд других крупных городов.

И вновь Дмитрий Иванович — в круговерти штабной работы. Обстановка на театре военных действий вылилась в тяжелейшее испытание, при котором подливал масла в огонь член реввоенсовета Юго-Западного фронта Сталин. Политбюро одобрило план, согласно которому главным фронтом в борьбе с польскими войсками считался Западный (комфронта Тухачевский), а Юго-Западный фронт — вспомогательный. Сталин же, подчинив своей воле комфронта Егорова, стремился действовать по своему усмотрению, часто игнорируя, а то и совсем не исполняя директивы Главного командования. От этого расшатывалась дисциплина среди командиров, возрастала дезорганизованность.

Курский, вернувшись с Юго-Западного фронта, куда выезжал с поездом главкома, еще раз убедился, что Сталин тяготеет к местничеству и самостийности. Его особое внимание привлекла запись разговора главкома Каменева со Сталиным по прямому проводу:

Сталин. Здравствуйте, Сергей Сергеевич. Ваш последний номер получен, там есть некоторые не вполне ясные места, и… считаю нужным задать несколько вопросов:

1. Мне кажется, что вы меняете направление удара Конной, передвигая его вправо, в отмену старого направления в сторону Бердичева? Верно ли?

2. Вы назвали Крымскую армию резервной, значит ли это, что мы можем без ущерба брать из ее состава части. По нашим данным, Врангель готовится к наступлению, собственно, к прорыву Перекопского фронта одной группой своих частей, другую же группу направляет в район Одессы — Николаева для десанта. Исходя из этого, мы решили, что надо быть готовыми ко всему и Крымская армия, к сожалению, не