Новые приключения Майкрофта Холмса - Куинн Фосетт

– А если нет? – спросил я.

– Это само по себе будет свидетельствовать о многом, – сказал Холмс. Он наконец закончил писать письма, встал и отнес их Тьерсу на кухню.

Я допил свой чай, стараясь избавиться от чувства, что произошла какая-то перемена и теперь мы с головой погрузимся в запутанные дела. Поставив пустую чашку на стол, я попытался представить себе, чего следует ожидать. Однако волна догадок и предположений буквально захлестнула меня. Когда я стал припоминать, что за последние дни нам довелось услышать о прибытии в Англию Якоба Браатена, раздался резкий стук в дверь. Я машинально поднялся, чтобы открыть, если Тьерс все еще с Холмсом, но это оказалось излишне: камердинер уже спешил по коридору в переднюю, Холмс же вернулся в кабинет.

– Весьма любопытно, – проговорил он, имея в виду стук в дверь.

– Вы знаете, кто это может быть? – спросил я.

– Не знаю, но могу предположить, – сказал Холмс, садясь в кресло и подливая себе чаю. – Выпейте еще чашечку, Гатри.

Я повиновался, все время прислушиваясь к настойчивому голосу неведомого посетителя. Слов было не разобрать, но тон его речи, бесспорно, выдавал беспокойство.

Через пару минут в кабинет вошел Тьерс и объявил:

– К вам инспектор Лайонел Фезерстоун, сэр.

– А ведь он еще не получил моей записки. Какая предупредительность! – заметил Холмс. – Должно быть, у него и впрямь неотложное дело. Пусть войдет, Тьерс.

– Мне остаться? – спросил я.

– Разумеется, мой мальчик. Я полагаюсь на вас: слушайте и запоминайте всё, о чем мы тут будем говорить.

Он снова поднялся, как того требовала учтивость, и приготовился приветствовать полицейского. Я тоже встал, а через мгновение в кабинет с красным лицом, влажными волосами и смятенным видом ворвался Фезерстоун.

– Инспектор, чем я могу помочь? – спросил Холмс, указывая ему на один из стульев, расставленных по кабинету.

– Тело мальчишки пропало. Турок исчез, – безо всяких предисловий, даже не поздоровавшись, выпалил инспектор.

– Боже милосердный! – выдохнул Холмс. Впрочем, он был изумлен куда меньше, чем я. – Когда же это обнаружилось?

Только теперь мне стало ясно, зачем патрону понадобилось вчерашнее и сегодняшнее расписание отплытия судов из лондонских доков. Я спрашивал себя, когда он успел догадаться, что может произойти что-то в этом роде.

– Насколько мне удалось выяснить, тело, по-видимому, исчезло прошлой ночью, – ответил инспектор. – Не могу назвать точное время, но служитель морга, который явился на службу в шесть утра, говорит, что к тому моменту трупа уже не было. Я самолично обшарил весь морг, чтобы убедиться, что тело не перенесли в другое место. Оно действительно пропало. Ночной дежурный, должно быть, не заметил ничего необычного, поскольку ни слова не сказал санитару, который сразу после полуночи доставил новый труп. Вероятно, дежурный полсмены проспал, если то, что мне о нем рассказали, правда. – Выложив все это как на духу, инспектор наконец сел и добавил: – Я опросил других служащих лечебницы, но никто не приметил ничего подозрительного. По крайней мере, они так утверждают. Судя по всему, похищение было тщательно подготовлено. Скорее всего, тело вынесли в четвертом часу ночи, когда жизнь в лечебнице замирает.

Холмс сложил кончики пальцев:

– Вы, случайно, не интересовались, не вывозили ли из лечебницы пациента в инвалидном кресле и не выносили ли гроб с телом?

– Нет, ничего такого не было. Я принялся выяснять это, как только мне доложили о пропаже. Но записей об этом нет. У подъезда не был замечен ни один катафалк. С полуночи до пяти часов утра в лечебницу вызвали всего два кэба. У меня есть подробный почасовой отчет дежурного. Кроме того, я навел справки у наших информаторов, которые знаются с похитителями трупов[29]. От них пока ничего. – Он вытащил из жилетного кармана записную книжку. – Один кэб отъехал в два часа сорок восемь минут, другой – в три двадцать одну. В первом уехала женщина, отец которой скончался часом ранее. Второй вызывал хирург. Дежурный служитель говорит, что с часа тридцати двух до пяти часов шести минут в лечебницу никто не заходил.

– Значит, тело могли похитить раньше, а под простыней оставили «куклу», которую обнаружили только прошлой ночью, – сделал вывод Холмс. – Вам нужно узнать, кто из служителей морга действительно проверял, на месте ли тела. Если они проводили лишь поверхностный осмотр мертвецкой, тело юноши могло исчезнуть более чем за двенадцать часов до того момента, как о пропаже доложили. – Он с любопытством взглянул на инспектора Фезерстоуна. – Только не говорите, что подобная возможность не приходила вам в голову.

– Ну да, я предполагал, что могло случиться и такое, – ответил Фезерстоун.

– Вот именно, – сказал Холмс. – Учитывая характер убийства, я бы счел в высшей степени вероятным, что тело выкрали уже давно. Что меня действительно интересует, так это попытка отсрочить обнаружение пропажи. – Он подался вперед. – Когда вам о ней сообщили?

– В седьмом часу, сэр, – ответил инспектор Фезерстоун. – Я только что явился на службу и первым делом узнал об этом.

– Понятно. А когда вы отправились в лечебницу Сент-Элизабет?

Холмс явно пытался восстановить хронологию событий.

– Почти сразу же. Я приехал туда, как только пробило семь. Меня порадовало, что весь дежуривший в ту ночь персонал – за одним-единственным исключением – задержался после окончания смены. – Инспектор покачал головой. – Я еще не беседовал со служителем, который дежурил в морге ночью.

– Вы знаете, где его найти? – отрывисто спросил Холмс.

– Мне сказали, он проживает в меблированных комнатах «Далматский дог», что в двух кварталах от лечебницы, – сообщил инспектор Фезерстоун. – Я заходил туда по пути к вам, но домохозяин заявил, что в комнате жильца никого нет. Позже я снова к нему загляну.

– Да, непременно загляните, – промолвил Холмс. – Впрочем, я сомневаюсь, что вы его застанете. Сдается мне, он тоже исчез. Вы, случаем, не узнавали, давно ли он работает в морге?

– Узнавал. Он поступил на службу недавно, а именно… – Инспектор сверился с записной книжкой. – Пятого ноября. Мне сказали, что на этой должности подолгу не задерживаются. Два дневных служителя проработали не больше года. Правда, человек, заступивший сегодня на дневную смену, служит там почти четыре года. – Он снова захлопнул записную книжку. – Вообще-то работенка не из приятных.