Удочеряя Америку - Энн Тайлер

Возможно, это из-за бессонной ночи утро прошло как в тумане. Было приятное воскресенье, необычно прохладное для августа, следовало бы поработать в саду, но вместо этого Мариам медлила, читая газеты. Потом дочитала отложенный накануне роман, хотя не помнила толком начало и нисколько не интересовалась развязкой. И вдруг уже полпервого. Как такое могло произойти? В час начинался праздник. Она поднялась, сложила газеты и пошла наверх переодеваться. Зиба уже, должно быть, выставляет подносы с суши и специально купленные палочки. Ее братья выковыривают фисташки из огромной, украшенной американскими флагами пахлавы, и Зиба отгоняет их и зовет на помощь невесток: пусть присмотрят за мужьями. Все крутятся под ногами, болтая на смеси английского и фарси, порой их путая, кто-то по ошибке обращается к Сьюзен на незнакомом девочке языке. Такие шумные люди, эти иранцы, намного шумнее, чем Дональдсоны, сказал ей однажды Дэйв. Мариам видела его правоту, и все же ей казалось, что Дональдсоны… более хвастливы, больше рекламируют себя. Они были уверены, что их события – годовщины, дни рождения, даже сгребание листьев – имеют такое значение, что весь мир только и мечтает присоединиться к их празднику. Да, именно против этого она ощетинивалась – против притязаний на чересчур большую долю вселенной.

– Помнишь ночь, когда привезли девочек? – сказала она когда-то Дэйву. – Твоя семья заполонила весь аэропорт. Наша в уголке жалась.

Она старалась говорить без нажима. Это ведь всего лишь дружеский разговор, философская дискуссия, а не ссора. Но в глубине души она чувствовала некоторую досаду.

– А потом Шу-Мэй – снова то же самое. На этот раз мы встречали самолет вместе, но мне казалось, мы… берем у вас праздник в кредит. Цепляемся за краешек.

Он ничего не понимал. Она это видела. Совсем не понимал, о чем это она говорит.

Она сходила в гардеробную за платьем, которое выбрала на этот праздник, – черный лен, без рукавов, очень простое. Но не надела, а повесила на спинку стула. Сбросила туфли и растянулась на постели, прикрыла одной рукой глаза. Она вдруг устала, было жарко, суставы побаливали.

Дональдсоны нарядят дочек в национальные костюмы. По крайней мере, Шу-Мэй. Джин-Хо (Джо) может и воспротивиться. Битси опять будет жаловаться, как надоело петь «Они едут из-за гор», хотя, наверное, уже сдалась и не пытается подобрать альтернативу. «Ах, лапонька, – скажет ей Брэд, – не загоняйся. Пусть детки поют по-своему».

На прошлой неделе в аптеке «Таксидо» Мариам заметила парочку, выбиравшую поздравительную открытку, и удивилась, почему эти люди кажутся знакомыми. Потом вдруг – о! Это же тот молодой человек, что вышел из самолета в день Прибытия, перед тем как появились девочки, и молодая женщина его ждала. А теперь у них уже двое детишек – хорошенький кареглазый мальчонка вел перед ними сестренку с хвостиком на затылке, а молодая женщина тащила такой специальный мамский рюкзак, с подгузниками и поильниками. Они понятия не имели, что навеки запечатлены в той видеозаписи, которую куча неизвестных им людей просматривает каждый год пятнадцатого августа.

Звонок. Сначала Мариам подумала, это звонок в дверь, потом – что это таймер печи. Вот как крепко она уснула. Даже сделала движение, словно собиралась открыть духовку, и только в этот момент сообразила, что к чему. Открыла глаза и приподнялась на локте, чтобы посмотреть на часы. 1.35.

Праздник Прибытия.

Это ее телефон названивал. Она дотянулась до трубки.

– Алло? – сказала она, пытаясь говорить по возможности бодро.

– Мама?

– О, Сами, я так… Праздник уже начался? Я так виновата! Я, кажется, уснула.

– Ну что ж, – сказал он сухо. – Теперь берег чист, может, тебе это стоит знать.

– То есть?

– Дональдсоны уехали. Ты можешь приехать к нам, если хочешь.

– Они уехали? – переспросила она и снова поглядела на часы. – Так быстро? Что произошло?

– Понятия не имею, – сказал Сами, и теперь она расслышала – или вообразила – в его тоне обиду. – Они сидели вместе со всеми в гостиной, – продолжал он, – Зи с чем-то напоследок возилась в столовой, я пошел в кухню за льдом. И вдруг Зи входит в кухню и говорит: «Куда это Дональдсоны? Они уехали, – говорит она. – Я вышла звать всех к столу, и там только мои родственники, а их нет. Я спросила, где они, и все сказали: “О! А разве они были не там с тобой?” Но их нигде нет, – сказала она мне. – Они уехали!»

– Так что же… Может быть, кто-то что-то не то сказал, они обиделись?

– Никто ничего такого не припоминает. Да и как такое могло быть? – спросил Сами.

У Мариам невольно задергались уголки губ.

– Может, они расстроились, когда увидели, что их ждут суши, – сказала она.

– Не смешно, мама, – ответил Сами. – Как ты думаешь, может, людей было многовато? На этот раз ужас сколько Хакими собралось, что правда, то правда.

Только теперь Мариам услышала на заднем плане фарси.

Она сказала:

– Ну уж не думаю, чтобы Дональдсонов такие пустяки могли смутить. Лишь бы не с Битси что – вдруг она плохо себя почувствовала…

– Зиба вне себя, сама понимаешь, – продолжал Сами. – Она тут же им позвонила, никто не отвечает. Может быть, не хотят отвечать, вот что ее пугает. Но если что-то с Битси, если они поехали в больницу… Но все равно, мама, ты-то приезжай. Тут только мы и Хакими. Зиба очень расстроилась, когда поняла, что ты решила остаться дома.

– Ох, Сами, я вовсе ничего не решала. Я уже выхожу. Через несколько минут буду у вас.

Она положила трубку, но звуки празднества словно льнули к ней – звон бокалов, громкие голоса мужчин, прекрасные округлые гласные фарси.

Она поднялась, сняла блузу и слаксы, взяла со стула черное льняное платье и натянула его через голову. Застегивая боковую молнию, она одновременно всовывала ноги в обувь. Пошла к тумбочке за щеткой, расчесать волосы, и, проходя мимо открытого окна, случайно увидела на подъездной дорожке Брэда Дональдсона.

Он держал на руках Шу-Мэй и одет был, как обычно летом, в растянутую футболку и огромные мятые бермуды, коленки трогательно круглые, словно у младенца. Он стоял лицом к дому, но с места не двигался, просто стоял. Проследив за направлением его взгляда, Мариам поняла, что он смотрит на человека, стоящего у входной двери.

– Не звони пока, – отчетливо донеслась его команда. – Подожди, пока все соберутся.

Голос прозвучал так близко, что Мариам инстинктивно отступила от окна, хотя была уверена, что ее снаружи не видно.

Подъехала машина Дэйва, остановилась позади машины Дональдсонов прямо перед ее домом. За ней пристроились еще две: первая – Эйба, красная «вольво», а вторая – серый седан, настолько заурядный, что лишь при виде вылезающей с пассажирского сиденья Лоры Мариам убедилась, что это автомобиль Мака.

– Она в доме? – поинтересовалась Лора, и Битси негромко ответила: