Сдирающий кожу - Крис Симмс

Кухня была в конце короткого коридора, прямо перед ними. До этого надо было пройти мимо еще двух дверей, по одной с каждой стороны. Джон знал, что правая ведет в комнату с телевизором и полками, заставленными книгами. Пит Грей на своем пути на кухню прикрыл левую дверь.

Джон указал на закрытую дверь. Когда они вошли, он двинулся прямо в комнату с телевизором справа от входа. Грей крутился вокруг.

— Кухня вон там.

Джон стоял в центре комнаты, глядя на книжные полки.

— Что, простите?

Грей в ярости ворвался в комнату.

— Что слышали! Кухня вон…

Он услышал, как дверь с другой стороны коридора открылась, и понял, что оказался в ловушке.

Джон читал названия книг: «Анатомические рисунки Леонардо да Винчи», «Андреас Везалий: Работа мастера», «Клиническая анатомия для студентов-медиков» Ричарда Снелла, «Анатомия» Грея. Странная коллекция. Чего ждать от человека, читающего такие книги!

— Эй! Не трогайте книги! — Грей оглянулся в сторону другой комнаты. — Какого черта! Выйдите оттуда! Это незаконно.

— Извините, сэр, вы сами разрешили нам войти.

— Джон, взгляни-ка. — В голосе Рика слышалось едва сдерживаемое волнение.

Джон не спускал глаз с Пита Грея. Тот был сильно взволнован, но щеки у него по-прежнему были розовые. Если бы он собирался бежать или сопротивляться, лицо бы побледнело, кровь отхлынула бы к конечностям.

— После вас, сэр. — Джон сделал знак рукой в сторону коридора.

Они прошли во вторую комнату. На обеденном столе лежала раскрытая папка, из нее вываливались цветные фотографии. При первом взгляде Джона ошеломило обилие красного цвета: торсы со снятой кожей; торчащие наружу глазные яблоки; срезанные губы и открывшиеся за ними зубы.

Донна Пул остановилась перед дверью спальни, набрала в грудь побольше воздуха и распахнула дверь.

Пациент сидел на кровати, уставясь в другой конец комнаты. Ряд стежков вдоль челюсти был почти неразличим под проросшей щетиной. Нос оставался припухшим в том месте, где доктор О’Коннор спилил выступающую часть носовых костей, а потом сместил их и зафиксировал. Под глазами по-прежнему были синяки.

— Ну что, принесла?

Донна покачала головой.

— Не получилось. Там был полицейский, который задавал мне вопросы в «Платинум инн».

Она вдруг осознала, что все еще стоит в дверях, не решаясь войти.

— Он меня увидел, пришлось уйти. Что происходит? Зачем он туда ходил?

Вопрос остался без ответа. Простыня была завязана в узел, красные ногти впились в складки материи.

— Черт, мне нужен андротон! Посмотри, у меня растет борода. Это омерзительно!

Донна осторожна подошла.

— На тебе были бинты. Однажды у меня нога была в гипсе, а потом, когда его сняли, оказалось, что она вся в волосах.

— Нога — не лицо. О Господи! — Пациент с отчаянным видом огляделся, запустив руку в свои растрепанные волосы. — Моя грудь тоже усыхает. Я не могу без таблеток. Я должен получать прогестерон!

— Нет, она не усыхает, дорогой, — сказала Донна, глядя на выпуклости у него под сорочкой.

— Не ври. Возьми вот тут. — Рука махнула в сторону комода. — Во втором ящике снизу.

— Алекс, ты меня пугаешь.

Он встретился с ней взглядом.

— Послушай, я не виноват. Это все тестостерон, ядом меня ест… — С несчастным видом он зажал руку между коленей. — О Господи, чем скорей мы уедем в Голландию и там проведут завершающую операцию… А теперь, пожалуйста, выдвини ящик!

Донна сделала несколько осторожных шагов в комнату, испуганная резким тоном его приказаний. Такого никогда раньше не было. В начале их взаимоотношений она чувствовала себя неловко, не понимая, будут ли они развиваться в сторону секса. Затем в какой-то момент он мягко отверг ее неуверенные попытки к сближению, сказав, что она для него скорее друг, чем любовница.

Ясность даже обрадовала Донну — они останутся близкими людьми, и между ними не будет недоговоренности. Когда доверие между ними окрепло, Алекс поделился своей мечтой: стать не трансвеститом, как сейчас, а настоящей женщиной.

В первый момент это явилось для нее потрясением. Останется ли он с ней после смены пола? Но вскоре Донна поняла, что во многих отношениях она нужна ему больше, чем он ей. Алексу требовалась физическая поддержка после каждой очередной мучительной операции и эмоциональная поддержка в минуты, когда он терял веру в себя и впадал в отчаяние.

Стоимость операций, вот в чем была загвоздка. Он никогда много не зарабатывал, она тоже. Когда Алекс сообщил ей, что собирается зарабатывать, торгуя собственным телом, она пришла в ужас. Он сказал, что уже занимался этим раньше, лет в двадцать. На трансвеститов и транссексуалов до операции сейчас большой спрос. Зная, что его счастье зависит от смены пола, Донна в конце концов согласилась.

В первую ночь, когда Алекс отправился на панель, она страшно беспокоилась, не случится ли с ним что-нибудь дурное. Но на следующее утро он появился с полными карманами денег. Еще несколько ночей, и он заработал достаточно, чтобы расплатиться с доктором О’Коннором за имплантаты в щеках. И все пошло как по маслу. Алекс торговал собой, чтобы заплатить за следующую операцию, потом лежал в постели, пока не заживут раны, а Донна за ним ухаживала; потом он снова шел на панель, чтобы оплатить следующий визит к доктору О’Коннору…

Конечно, бывало, он злился, выведенный из себя уничижительными замечаниями клиентов или их отказом заплатить за услуги. Донна вдруг вспомнила ту ночь, когда Фионе показалось, что за стенкой кого-то убили.

— Алекс, ты помнишь, за день до последней операции у тебя был клиент? Ты привел его в мотель поздно ночью. Вы с ним пошли в девятый номер.

— Второй ящик снизу! — Крик внезапно сорвался на визг.

Донна вздрогнула, а потом быстрым шагом подошла к комоду. Сверху на нем стояла гипсовая голова, на которую был надет каштановый парик с красными прядями. Донна открыла ящик и уставилась на лежащую там груду банкнот.

— Откуда столько?

— Возьми двести фунтов и сходи к Анабелле в аптеку. Скажешь ей, что мне нужно на две недели андротона, по двести пятьдесят миллиграммов в день. И прогестерон, таблетки по пять миллиграммов, все, что у нее есть. Давай скорей!

Донна взяла из стопки четыре пятидесятифунтовые купюры и почти выбежала из комнаты.

Пациент снова откинулся на подушки, руки на одеяле, ладонями вверх. Через пару мгновений в комнату влетела малиновка. Птичка села на дальний конец кровати, посмотрела на него, подлетела поближе. Он безучастно смотрел на нее, пока она не опустилась ему на ладонь. И тут пальцы сжались в кулак, круша и сминая крошечный живой комочек.