Узда для Троцкого. Красные вожди в годы Гражданской войны - Сергей Войтиков

В интервью Л.Д. Троцкого не было ответа на главное обвинение его как высшего военного руководителя, а именно обвинение В.Г. Сорина в разжигании председателем РВСР террора в отношении не буржуазии и ее наймитов, а в отношении военных комиссаров, которые, в свою очередь, сами вынужденно проводили политику террора и запугивания в отношении бойцов и политработников РККА. Этой манипуляцией Л.Д. Троцкого сознанием партийных масс немало способствовала и бездарная постановка вопроса Уральским областным комитетом РКП(б), утопившем главное во второстепенном. Л.Д. Троцкий лишь воспользовался тезисами, озвученными Е.А. Преображенским, для окончательного запутывания советских читателей, потерявших за многочисленными словесами суть разногласий.

Следует признать, что интервью Л.Д. Троцкого 17–18 марта 1919 г. вышло аккурат к Восьмому съезду РКП(б). Опубликование программной статьи в самый последний момент стало одним из коронных номеров Троцкого: так, его скандально известная брошюра «Новый курс» была выпущена в день открытия XIII конференции РКП(б) 16 января 1924 года.

18 марта 1919 г. В.И. Ленин в Политическом отчете Центрального комитета заявил: «Мы живем […] в системе государств, и существование Советской республики рядом с империалистскими государствами продолжительное время немыслимо. В конце концов либо одно, либо другое победит. А пока этот конец наступит, ряд самых ужасных столкновений между Советской республикой и буржуазными государствами неизбежен. Это значит, что господствующий класс, пролетариат, если только он хочет и будет господствовать, должен доказать это и своей военной организацией. Как классу, который до сих пор играл роль серой скотины для командиров из господствующего империалистического класса, […] решить задачу сочетания […] нового революционного творчества угнетенных с использованием того запаса буржуазной науки и техники милитаризма в самых худших их формах, без которых он не сможет овладеть современной техникой и современным способом ведения войны? […] Когда мы в революционной Программе нашей партии писали […] о специалистах, мы подытоживали практический опыт нашей партии по одному из самых крупных вопросов. Я не помню, чтобы прежние учителя социализма, которые очень многое предвидели в грядущей социалистической революции […], высказывались по этому вопросу. Он […] встал только тогда, когда мы взялись за строительство Красной армии. […] Это противоречие, стоящее перед нами в вопросе о Красной армии, стоит и во всех областях нашего строительства»; «мы неизбежно должны были использовать помощь [специалистов старых времен], которые предлагали нам свои услуги […]. В частности возьмем вопрос об управлении военным ведомством. Здесь без доверия к штабу, к крупным организаторам-специалистам нельзя решать вопрос. В частности у нас были разногласия по этому поводу, но в основе сомнений быть не могло. Мы прибегали к помощи буржуазных специалистов, которые насквозь проникнуты буржуазной психологией и которые нас предавали и будут предавать еще годы. Тем не менее, если ставить вопрос в том смысле, чтобы мы только руками чистых коммунистов, а не с помощью буржуазных специалистов построили коммунизм, то это — мысль ребяческая».

Люди, искушенные в политических интригах, могли сделать из указанного фрагмента следующий вывод: Ленин либо уже поддержал Троцкого, либо ожидал, что председателя РВСР поддержат и другие — более открыто. Но проблема заключалась в том, что тонких политиков на съезде было немного, а вот людей искренне не выносивших Троцкого или настроенных против человека, «вчера только» (выражение Сталина) вступившего в ленинскую партию — большинство.

На следующий день председатель Всероссийского бюро военных комиссаров (Всебюрвоенком) ив 1917 году один из лидеров «межрайонки» — наряду с Троцким — К.К. Юренев попытался перенести военный вопрос в основную повестку. Председатель Всебюрвоенкома, зная по опыту доклада Сталина и Дзержинского о готовящемся наступлении на Троцкого и его сторонников и прежде всего самого Юренева, начал с вопроса «о военной части Программы». Напомнив собравшимся о сделанном Лениным докладе Центрального комитета, в котором в числе других был освещен и военный вопрос, Юренев посетовал, что вокруг этого вопроса оппозиционеры не развернули дебаты, и, «хотя военный вопрос и стоит в порядке дня самостоятельно, но он не будет обсужден пленумом съезда сколько-нибудь широко, т. к. главная работа будет вестись в секции». Юреневу не понравился 7-й пункт проекта Программы РКП(б), предложенный на утверждение съезда — о задачах в области военной политики. Этот пункт распадался на две части. Первую часть, отрицавшую выборность командного состава в Красной армии, Юренев признал правильной, а вторую часть — «на редкость неудачной», чреватой «всевозможными последствиями, совершенно […] нежелательными». Юреневу не понравилась расплывчатость следующей формулировки: «Возможная комбинация выборности и назначения диктуется революционной классовой армии исключительно практическими соображениями и зависит от достигнутого уровня формирования, степени сплоченности частей армии, наличия командных кадров и т. п.». Юренев признал необходимость принятия такой Программы, которая станет инструкцией для местных работников (и прежде всего коммунистов). Поэтому председатель Всебюрвоенкома как сторонник регулярной армии предложил «прямо сказать, что выборным командным должностям в Красной армии в данный период нет места» и вообще — «нечего уклоняться от прямого ответа и говорить о возможных комбинациях». Таким образом, Юренев прямо заявил: военной оппозиции «нет места», а ЦК следует воздержаться от политеса.

Естественно, седьмой пункт предлагалось «изменить в том смысле, что требование выборности командного состава в условиях, когда власть находится в руках рабочих и крестьян, является ненужным и вредным». В противном случае, предупреждал председатель Всебюрвоенкома, вторая часть этого пункта будет «великолепно использована» оппозицией. Для чего именно — выступавший не уточнил, но это и без того было ясно как день: для развала вооруженных сил.

Л.Д. Троцкий не зря просил назначить содокладчиком А.И. Окулова: тот очень умело прошелся по военной «оппозиции». В РГАСПИ отложился экземпляр стенограммы заседания военной секции с пометами К.Е. Ворошилова, который не мог простить А.И. Окулову третирования на Южном фронте осенью 1918 года. Первый выделенный в стенограмме фрагмент: «Здесь не однажды пытались доказать, что военные специалисты есть какой-то класс, это, конечно, недопустимейшая по легкомыслию постановка вопроса. Военные специалисты есть известный слой служи[л]ой интеллигенции, раздел всей судьбы ее в зависимости от колебания общего политического положения».[68] Относительно «Пермской катастрофы» Красной армии, когда провал на Восточном фронте, и прежде всего в 3-й армии, был использован Лениным для проведения массированной атаки на Свердлова и Троцкого, Окулов произнес на заседании: «наша армия […] имела 76 000 солдат, 50 000 штыков и сабель, а противник имел 26 000; наша армия имела 256 орудий, а противник — 70, наша армия имела 1000 пулеметов, а противник — 100. А мы топтались на месте, истекая кровью, безо всякой возможности двинуться вперед, потому что отсебятина парализовала боевую энергию армии». На полях помета Ворошилова: «Вранье!» Пол-листа ниже, Окулов: «если перейдем к хозяйственному положению армии, то тут вы увидите ту же самую фантасмагорию. Я опираюсь на цифры и документы, которые хранятся в Ц.К. Одна из дивизий, Стальная (Д.П. Жлобы. — Авт.), по ведомости считает 8400 человек, по сведениям хозяйственного управления она получила снабжение на 20000… Вы можете из этого заключить, какой безумнейший, недопустимый, хозяйственный развал царствовал в этой армии. В общем, картина снабжения в этой армии получилась такая: штыков и сабель — 45000, на довольствии — 119000, а всего на 45 000 фактических бойцов кормили 150000 лодырей. Эта армия подала ведомость на год в 1 млрд. руб., а на четыре мес[яца] — 323 млн. Это при 4,5 снабжения, получаемого готовым из центра». Ворошилов прокомментировал на полях: «Сплошная и глупая болтовня и ложь услуж[ливого] дурака». Примечательно, что настолько эмоциональных и многочисленных помет на стенограммах других выступлений Ворошилов не оставил. Окулов в 1918 г. на Южном фронте и в его 10-й армии не зря довел Ворошилова до белого каления.