Секретный фронт. Воспоминания сотрудника политической разведки Третьего рейха. 1938 - 1945 - Вильгельм Хеттль

26

Впервые после 1940 года в коммюнике итальянского Верховного командования говорится о наземных операциях противника, не упоминая о своих собственных. Это можно рассматривать как подготовку к объявлению, что в Сицилии наш последний час уже пробил.

27

Распущенная – можно даже сказать, запрещенная – партия сохраняет свою привлекательность для многих итальянцев. Они испытывают удовлетворение от ощущения себя фашистами, пока это понятие воспринимается как «разрушительный». Странное и в то же время презренное выражение духа.

28

Во второй раз я получил письмо от Рашель, в котором она ничего не пишет о Витторио. Лейтенант Файола, который знал его еще ребенком, говорит, что уверен в его благополучии: ничего плохого с ним случиться не может.

29

Элита солдат на всех фронтах была включена в состав партии, теперь же они автоматически превратились во врагов государства.

30

Новостью сегодняшнего утра является отъезд полковника Меоли, подполковника ди Лоренцо и тридцати карабинеров.

31

Странно, но в последние дни работа в большом кабинете во дворце «Венеция» стала казаться мне обременительной. Я уже принял решение перебраться в морское министерство или еще куда-либо – в здание меньших размеров, чем дворец. В свое время я выбрал его из-за расположения напротив национального мемориала. А ведь это еще одно свидетельство моей болезни.

32

Первые дни нового существования – в моем случае в качестве пленника – казались бесконечными. Затем они стали наполняться какими-то мелкими делами, и бег их значительно ускорился.

33

Сегодня, 13 августа, мною овладела непонятная нетерпеливость, от которой я не мог избавиться. И вот в пять часов дня в коммюнике Верховного командования было сказано, в дополнение к рейдам самолетов союзников на Милан и Турин, о втором налете на Рим. Вот тебе и миф о «папском городе», объявленном свободным, но также не пощаженном… Стало быть, покончено и с мифом о том, что Рим подвергался бомбежке из-за того, что там находилась резиденция фашизма.

34

В действительности ли все обстоит столь хорошо, как в это стараются верить люди? Как случилось, что капитан военно-воздушных сил Витторио по прошествии двадцати одного дня после «смены караула» на дает ничего о себе знать?

35

Бесед между мною и очень редкими посетителями становится все меньше. Вскоре воцарится правило Трапписта – молчание.

36

Я никогда не проявлял интереса к кроссвордам и подобным загадкам и ребусам. Но сегодня, не имея ничего почитать, я убиваю время, чтобы, как говорится, оно не убило меня. Здесь все зависит от способности каждого к правильной оценке положения дел и приспособления к обстоятельствам.

37

Этим утром, 14 августа, с инспекционным визитом приехал бывший инспектор полиции, а ныне шеф военной полиции Полито, получивший чин бригадного генерала, и я попросил его зайти ко мне. Он пришел и привел с собой адмирала Бривонези. Полито сказал мне:

– Я лично сопровождал донну Рашель в Рокку. Поездка прошла без инцидентов. Вместе с ней в Рокке находятся Романо и Анна Мария. О Витторио я ничего не слышал. Он находится в распоряжении Казеро и 26 июля ушел в отпуск. Что касается обещания Бадолио, то в вашем случае его выполнение представляется невозможным: в своих телеграммах префект Квестор и командующий военным округом сообщают, что в случае вашего прибытия в Рокку, возможно возникновение больших беспорядков. С этим приходится считаться. Вы должны понимать, что смена правительства произошла весьма сложно. Сейчас в Италии вы не увидите ни одной фашистской эмблемы, сами же фашисты рассеялись и как бы растворились в воздухе. Демонстрации против вас потеряли уже счет. Я сам видел ваш бюст, брошенный в туалет в Анконе. В Милане толпа штурмовала здание редакции газеты «Пополо д'Италия». Сотрудники ее забаррикадировались, а Вито пришлось даже защищаться. Вот то, что я слышал на сегодняшний день. Далее он продолжил:

– Произведено большое число арестов, но лидеры фашистской партии пока на свободе, в их числе ненавидимый всеми Старасе. Графа Чиано видели 26 июля в форменной одежде. Думаю, что он направлялся к Легхорну. Гранди, Боттаи и другие исчезли из поля зрения.

– Что касается войны, то люди страстно желают ее скорейшего окончания, хотя и понимают, что сами загнали себя в безвыходное положение. Они уже примирились с мыслью о поражении, рассматривая как победу освобождение от фашизма.

– Все ваше сооружение рухнуло. Достаточно сказать, чтобы и вы это знали, что лидером рабочих ныне является Бруно Буоцци. Почти все префекты заменены лицами, ранее ушедшими в отставку.

– Последние авианалеты носят ожесточенный характер. Милан сильно разрушен, весь центр города, за исключением собора, буквально стерт с лица земли. Рим также подвергался сильным бомбардировкам, причем направлены они были на те же цели, что и во время прежних авианалетов. Папа снова покинул Ватикан.

– Города Германии также подвергаются сильным бомбардировкам, жертвы исчисляются десятками тысяч.

– После захвата Сицилии англичане намерены высадиться на юге Италии. Все порты и гавани Сицилии кишат кораблями и десантными средствами. Еще одна высадка войск планируется союзниками из Сирии, целью которой являются Додеканезы. Признаков подготовки операций, нацеленных на Сардинию или Грецию, не отмечено.

– Дел у немцев и на сухопутных фронтах плохи. Превосходство англ о– американцев в воздухе стало безраздельным. Мы же в состоянии выставить совсем небольшое число самолетов против сотен наносящих удары машин союзников.

– Ситуация выглядит таким образом, что англичане, по всей видимости, стремятся проведением тактики террора окончательно подорвать моральное и материальное состояние нашей нации и принудить нас к безоговорочной капитуляции.

– Война эта направлена в большей степени против гражданского населения, нежели вооруженных сил. Погибают-то ведь в основном старики, женщины и дети, чем и объясняется всеобщая усталость от войны и ненависть против лиц, ответственных за ее ведение.

Во время длительных высказываний Полито адмирал Бривонези иногда вступал в разговор, чтобы подчеркнуть тот факт, что быстрота, с которой исчез фашизм, еще несколько дней тому назад считалась невозможной, хотя и было ясно, что его положение плохо.

Генерал Полито посоветовал мне сохранять спокойствие, спросив, как мои дела и что мне предстоит. Затем выразил мнение, что, когда страсти немного успокоятся, станет возможным добиться более справедливого вердикта, ибо «никто не может отрицать, что вашей целью было сделать страну богатой и великой». А в заключение задал вопрос:

– А вам никто ничего не говорил? Что делает ваше ближайшее окружение?

В отношении писем адмирал сказал, что, учитывая сложившуюся обстановку, они будут поступать нерегулярно. Потом пообещал навестить меня, если я этого захочу.