Собачье счастье - Изабель Вульф

– Ну, Миранда, ты устроила сюрприз мне, так почему бы мне не отплатить тебе той же монетой? И потом, как я уже говорила, мне необходимо, чтобы о моей лама-терапии узнала широкая аудитория.

– А откуда ты узнала, что я в эфире?

– От подруги – она позвонила мне в самом начале передачи.

– Понятно. Ну а как обстоят дела с папой?

– Как обстоят дела с твоим папой? – повторила мама. Услышав, как она свирепо втягивает воздух сквозь зубы, я приготовилась к худшему. – Ну, вообще-то, все… нормально. Сначала я, естественно, очень на тебя разозлилась, но потом вспомнила, что чек уже обналичен, а значит, я не могу отправить клиента восвояси. К тому же, как выяснилось, он весьма… – последнее слово она произнесла как-то нараспев, словно подбирая подходящий эпитет, – занятный.

– И чем же вы занимались?

– Я вела себя с твоим папой, как с любым другим клиентом. Сначала он почистил и покормил лам – должна сказать, они ему очень понравились. Особенно хорошие отношения у него сложились с Санчо, так что, как выясняется, моя идея оказалась вполне… здравой.

– И как долго папа у тебя пробыл?

– До половины четвертого, а потом ему пришлось вернуться к работе. Кстати, я поехала с ним – решила осмотреть их клуб.

– Что-что?

– Я поехала с ним, чтобы осмотреть гольф-клуб. У меня отвисла челюсть.

– Но ты ненавидишь гольф, мама. Ты его не выносишь. Так было всегда. Помнишь, ты говорила, что это «не столько спорт, сколько порча травяного покрова»?

– Разве?..

– Ты заявляла, что все площадки для гольфа следует превратить в парки.

– О, ну…

– У тебя даже есть футболка с надписью «Долой гольф!».

– Гм. Это правда. Но, как всякий мыслящий человек, я имею право изменить свою точку зрения. Более того, я считаю, что у этого гольф-клуба громадный потенциал, и искренне желаю папе успеха.

– Интересно знать, как это тебе удалось так очаровать маму? – спросила я папу, позвонив ему десять минут спустя.

– Это оказалось нетрудно, – ответил он. – Сначала она вела себя довольно противно – видела бы ты ее лицо, когда она открыла дверь! Но, сообразив, что назад пути нет, она отвела меня в стойло, где я, следуя твоему совету, расточал ламам неумеренные похвалы. Признаюсь, они действительно премилые создания. Я почистил лам и побеседовал о них с мамой, а потом она как-то смягчилась, и мы… просто поговорили – о самых разных вещах. Я наконец извинился перед ней за то, что был не лучшим мужем, – и, кажется, это немного растопило лед – и спросил, не можем ли мы стать друзьями. Потом я рассказал о своих трудностях с клубом, о том, как я обеспокоен, и в общем…

– Что?

– Она неожиданно проявила сочувствие.

– А я знаю – она ведь даже поехала с тобой в клуб, да?

– Да. У нас даже состоялся очень, очень содержательный разговор о клубе.

И только я собралась спросить папу о подробностях той беседы, как вдруг в трубке зазвучал сигнал – ко мне настойчиво прорывалась Дейзи. Пришлось отложить продолжение разговора с папой до следующего раза.

– Такого занятия по самообороне у нас еще не было! – выпалила подруга. – Я должна была повалить Маркуса на землю, и мне это удалось. Он был в восторге! – смеясь, добавила она. – А еще мы учились бить в голень и наносить смертельный удар по стопе. Это еще один способ поразить того, кто схватил тебя сзади, – подпрыгнуть и изо всех сил наступить ему на ногу!

– Я смотрю, вы развлекаетесь на всю катушку.

– О да.

Я рассказала Дейзи о странном событии в жизни моих родителей.

– Ты, вероятно, очень рада? – спросила она.

– Наверное, но я еще и сбита с толку. Скажи на милость, с какой это стати моя мама захотела осмотреть папин гольф-клуб?

– Не знаю. А ты не думаешь, что…

– Что?

– Ну, может, папа ей снова понравился.

– Сомневаюсь.

– Но ведь когда-то она его любила, правда? К тому же теперь она одинока и не видела его много лет, а твой папа еще очень ничего. Думаю, между ними вполне могла вспыхнуть былая страсть…

– Как-то мне трудно в это поверить. С чего бы ей вдруг потеплеть к нему, если она уже лет двадцать поливает его грязью, не переставая? Я правда не могу этого понять.

– Ну, я бы на твоем месте не жаловалась. Тебе удалось восстановить в вашей семье такую гармонию, о какой ты и мечтать не смела.

– Кажется, тут ты права. Ладно, а как все прочие дела? – спросила я. – Ты готова к дню рождения Найджела?

– В общем, да. Приглашения разосланы, и я жду, когда гости подтвердят участие. А ты придешь с Дэвидом?

Мое сердце словно занялось… скай-дайвингом.

– Да.

– Отлично – вношу его в список. Всего ожидается человек пятьдесят. Алан и Джон просят всех быть на месте не позже половины восьмого: Найджел не должен заметить нас раньше времени.

– А в какой части зоопарка все будет происходить?

– Мне об этом не сказали, а только просили передать всем гостям, что нужно ориентироваться по указателям. А мы с Найджелом приедем на такси в восемь с хвостиком, и к тому времени указатели уже снимут. Нас проводит охранник, переодетый смотрителем зоопарка.

– Хитрая затея, как я посмотрю.

– О да.

– А какую версию субботней программы ты сочинила для Найджела?

– Он думает, что мы с ним идем на концерт с фейерверком в Кенвуде, а потом обедаем в Хэмпстеде. Представляешь, какой его ждет сюрприз?

В субботу вечером Дэвид заехал за мной без четверти семь. Он поцеловал меня, и от взаимного влечения полетели искры.

– Привет. А можно тебя еще раз поцеловать? – спросил он.

Я кивнула, чувствуя, как его руки обвивают мою талию, а губы прижимаются к моим.

– Какое чудное начало вечера, – промурлыкал он, обнимая и раскачивая меня из стороны в сторону. Я снова ощутила аромат его одеколона. – Так мы едем в зоопарк, да?

– Да. Но сперва я должна упаковать подарок Найджелу. Так, не мог бы ты… прижать пальцем… вот здесь. – Я отрезала кусочек клейкой ленты. – И вот здесь… отлично. – Затем я достала открытку. – Хочешь, вместе подпишем?

– Я совсем не знаю именинника, но почему бы и нет? – Он нацарапал свою подпись рядом с моей.

«Миранда и Дэвид».

Когда я увидела наши имена, соединенные таким образом, меня захлестнуло ощущение внезапного, безотчетного счастья, как если бы я получила очень хорошие известия.

– Как славно, – промолвил Дэвид, когда мы рука об руку брели по дороге.