Тише, ты - моя - Алена Худова

то, о чем я думаю, то испытать это еще раз мне точно не хотелось… наверное… кажется…

Во мне играло какое-то странное ощущение. Я действительно будто прониклась сейчас даже большей любовью к Страму. Почему-то мне было приятно от собственной неловкости. И… даже хотелось, чтобы Страм сделал что-нибудь еще такое, от чего мне будет также стыдно. Но разве это может быть приятно?

– Урок не окончен, моя непослушная ученица, – заявил Александр, чуть качнув меня на руках, чтобы я взглянула на него. – Сегодня моей девочке будет очень стыдно. Ведь тебе понравилось это чувство, да?

Я отрицательно мотнула головой, покраснев до корней волос.

– Понравилось, – улыбнулся Александр одними глазами через очки и вновь усадил меня на кафедру.

– Что ж, Луна, – Страм деловито поправил свои очки, а заодно и мои. – Домашнее задание я проверил. Даю тебе маленькую переменку на три минуты, чтобы ты могла сбегать по своим делам. А затем жду тебя на основной лекции.

Стыд не покидал меня. Даже сочетание слов «по своим делам» заставляло меня и вправду чувствовать себя ученицей начальных классов, что прибавляло неловкости в игре. Я поспешно спрыгнула с кафедры и поспешила в ванную, которая располагалась на первом этаже.

Оказавшись взаперти, я принялась одновременно приводить себя в порядок и посыпать голову пеплом.

Как я могла не удержаться? Страм специально это сделал? Зачем? Разве может такое понравится мужчине? И если это не то, о чем я подумала, то что? Черт! Надо было хотя бы погуглить о всяких таких вещах. Я думала все легко и просто: связывание, шлепанье, использование секс-игрушек. А тут!

Однако у меня было слишком мало времени на самобичевание, так что я вновь понеслась на свой «урок».

Запыхавшись, я влетела в кабинет Страма и застыла возле своей парты.

Куда мне идти? Сесть за свой стол или вновь идти «к доске»?

– Нет! На свое место я тебе садиться не разрешаю, – сообщил Страм. – Иди к доске, и прими прежнее положение.

Боже! От одного его приказа, я уже возбуждалась до предела.

На дрожащих ногах я дошла до кафедры и легла грудью на стол.

– Я сказал: прежнее положение! – строго повторил Страм. – Задери платьице и расставь ножки в стороны.

Я подчинилась. Нарочито медленно задрала платьице и прогнулась в пояснице.

Взгляд Страма потемнел, и мужчина встал с удобного компьютерного кресла.

– Сначала я подготовлю мою ученицу к уроку, – мужчина прошел мимо, и я с любопытством и предвкушением проследила за ним взглядом.

– Уткнись лбом в стол, – бросил Александр, даже не взглянув в мою сторону, и я вновь подчинилась.

– Сейчас у нас с тобой будет интересный эксперимент, – мужчина открыл какой-то ящик и тут же закрыл. – Я буду тебя «готовить к уроку», а ты должна прочитать мне любое стихотворение до конца без единой запинки. В стихотворении должно быть минимум восемь строчек. Полноценных и длинных. Все сделаешь – тебе будешь хорошо, запнешься – получишь интересное ощущение. Согласна?

А что у меня есть выбор?

– Согласна, учитель Страм, – ответила я и качнула бедрами, словно провоцируя мужчину быстрее начать.

Мужчина уже подошел ко мне сзади, погладил меня по ягодицам, а затем открыл какой-то тюбик. Я догадывалась что в нем. Главное не острый соус – остальное я переживу… наверное.

– Начинай, – мужчина коснулся прохладными пальцами моей промежности.

Я сглотнула волнение и начала читать единственное стихотворение, которое я знала:

– «Ты все равно придешь. — Зачем же не теперь?

Я жду тебя — мне очень трудно.

Я потушила свет и отворила дверь

Тебе, такой простой и чудной.»

Страм прошелся пальцами от промежности до попки, тщательно нанося на мою кожу гель, а я продолжала, но уже с волнением в голосе:

– «Прими для этого какой угодно вид,

Ворвись отравленным снарядом»

Мужчина вошел пальцами сначала мне в лоно, а следом в попку, и я выдохнула страстный стон.

– Продолжай! – строго приказал он.

– «Иль с гирькой подкрадись, как опытный бандит,

Иль отрави тифозным чадом,»

Александр извлек пальцы и приставил ко мне уже какой-то предмет. Он одновременно уперся мне и в лоно, и в попку, и мое сердце зашлось от предвкушения.

– «Иль сказочкой, придуманной тобой

И всем до тошноты знакомой,».

Мужчина медленно ввел в меня этот аксессуар, который был сделан словно из шариков, плотно нанизанных один на другой. Я застонала и сбилась с ритма. Моя пауза затянулась, а интимные мышцы напряглись.

– Расслабься и продолжай, – сказал Страм. – Но один раз ты уже сбилась.

– «Чтоб я увидела верх шапки голубой

И бледного от страха управдома.»

Александр ввел в меня этот предмет до конца, и я чувствовала, как внутри у меня все расширяется от него.

Мне было уже не просто трудно вспоминать стихотворение, а в принципе говорить. Хотелось только стонать.

– Дальше! – Страм потянул этот аксессуар вверх, и я вскрикнула.

Предмет словно сдавливал меня изнутри. Эти бусинки имели вес и словно двигались во мне. Было такое странное ощущение, словно вес внутри этих бусинок распределялся неправильно, и они как намагниченные тянулись друг к другу через тонкую перегородку между моей промежностью и попкой.

– Дальше, – мягче произнес Страм, но зато еще ощутимее потянул за аксессуар.

Я заскулила и встала на носочки, потому как еще чуть-чуть и мужчина подвесит меня. Но я не удержалась и подвернула ногу, тем самым вновь привела шарики в едва ощутимое движение.

Я оперлась на ладони и оттолкнулась от стола, чтобы выпрямиться, но движение тела лишь усугубляло положение.

– Не могу-у… – прерывисто застонала я, не зная куда себя деть. Нестерпимое удовольствие превращалось в пытку.

– Я не отпущу, пока ты не закончишь, – пригрозил Страм и еще немного потянул предмет вверх.

– «Мне все равно теперь. Струится Енисей,

Звезда полярная сияет.

И синий блеск возлюбленных очей

Последний ужас застилает!» – выкрикнула я последние строчки и выдохнула, ожидая расслабления, но его не произошло.

– Финал слила, – проговорил Страм с видом литературного критика. – Рассказала без выражения. Последние строчки выкрикнула, когда голос, наоборот, должен сходить на нет. Ни назвала ни имя поэтессы, ни название стихотворения. В общем, неудовлетворительно, но твой вкус мне нравится. Давай еще раз.

Я охнула, не представляя, как соберусь во второй раз, да еще и расскажу стихотворение, учитывая все замечания моего