Киллер - Том Вуд

Приземлился он тремя метрами ниже в приседе и сразу же перекатился, чтобы поглотить энергию удара всем телом. Его ступни болели, но повреждений не было. Он поднялся на ноги, обернулся и посмотрел вверх. Ребекка высунулась из окна. Виктор сделал ей знак прыгать.

– Не могу, слишком высоко.

– Не отталкивайтесь, просто спрыгните, а коснувшись земли, сразу перекатитесь.

– Не могу.

Виктор обернулся, увидел мусорный контейнер, вынул из него десяток пакетов с мусором и бросил их на землю под окном.

– Прыгайте.

– Я сломаю ноги, – выдохнула Ребекка.

– Через пять секунд я уйду, так что прыгайте сейчас.

Она спрыгнула, приземлилась неловко, ступнями вперед, и завалилась назад. Пакеты лопнули, но смягчили падение. Ребекка застонала, попыталась встать, не смогла и опять упала на спину. Виктор протянул ей руку, она ухватилась за нее, и он поднял ее на ноги.

– Кажется, я вывихнула лодыжки.

– Раз вы стоите, значит, не вывихнули. Пошли.

Звук взрыва заставил Ребекку вздрогнуть. Она остановилась и оглянулась на окно. Виктор, не обращая внимания, тянул ее к выходу из переулка. На углу он прижал ее спиной к стене и прислушался. Обычный уличный шум – автомобили и пешеходы. Виктор достал из кармана бумажник и вынул из него матовую черную металлическую трубку со сферическим зеркальцем на конце. Он раздвинул ее, поднял вверх и посмотрел на отражение.

Перед домом стояло несколько машин: два вэна штурмовых команд, четыре машины с полицейской маркировкой и три без маркировки. Вокруг стояло человек десять, часть в штатском, часть в офицерской форме.

Виктор схватил Ребекку за запястье и потянул к другому концу переулка. Здесь он снова заглянул за угол с помощью зеркальца. Одна полицейская машина и два офицера. Гораздо лучше.

– Слушайте, – Виктор притянул Ребекку ближе. – Они и там. Как только мы выйдем из переулка, нас заметят.

– Что же нам делать?

– У вас есть машина?

– Да, я арендовала, но она в целом квартале отсюда.

– Неважно. Я выйду первым и отвлеку их. Через тридцать секунд выходите вы, идите к машине и сразу уезжайте.

– А вы?

– Я кое о чем позаботился. Вот.

Виктор вынул недавно купленный телефон и передал ей.

– Уезжайте из центральной части города. Телефон держите включенным. Я позвоню вам.

– Нам не следует расставаться, – сказала Ребекка.

– Другой возможности нет.

– Должно же быть что-то еще, что мы могли бы сделать.

– Если у вас есть лучший план, сейчас самое время сказать мне.

Ребекка робко покачала головой. Виктор схватил ее за плечо:

– Вы осознаете, что делаете?

Она кивнула.

– Тогда скажите это.

– Осознаю.

Виктор бросил автомат. Очень трудно расставаться с ним, но ему нужно было скрыться, а не вести огневой бой. А разгуливая со скорострельным автоматом, трудно не привлечь к себе внимания. Пистолет Ребекки он вернул ей.

– Только на крайний случай.

У него остались нож, 9-мм пистолет SIG P-228 и одна шумовая граната. Не так много на случай встречи с бойцами в бронежилетах и с автоматами, но все же кое-что.

– Значит, через тридцать секунд после меня. Считайте секунды.

Виктор вышел из переулка и побежал.

Первый окрик он услышал, когда добежал до середины улицы. Добежав до другой ее стороны, он услышал выстрел. Из ближайшей стены вылетела кирпичная крошка. На той стороне улицы он побежал к другому переулку, слишком узкому для машины, так что там им придется преследовать его пешком. Он бежал по переулку, лавируя между мусорными баками и ящиками, завернул за угол, потом за другой и оказался на широкой поперечной улице. Он бежал по ее середине и при первой возможности свернул в сторону.

На главной улице он замедлил бег, чтобы привлекать меньше внимания. Ведь потревоженные пешеходы, оглядывающиеся через плечо, хорошо выдают путь беглеца. Обогнув квартал, Виктор вернулся на улицу, на которой стоял дом Ребекки. В любом случае преследователи будут думать, что он станет убегать все дальше, и меньше всего они будут ожидать, что он вернется назад.

Он направился в боковую улицу на той стороне, где стоял ее дом, пересек главную улицу, маневрируя между медленно едущими машинами. На другой стороне он вошел в еще один переулок, а из него вышел к переходу через следующую дорогу.

В четырех кварталах дальше он нашел ночное кафе, полное шумных посетителей, и сел за столик на место, откуда было хорошо видно окно. Ожидая официантки, он смотрел на переулок, по которому пришел сюда, но оттуда никто не появился. Никого подозрительного он не заметил и на улице. К тому времени, когда подошла официантка, его пульс и дыхание вернулись в норму.

– Айс-ти, – попросил он ее. – С лаймом, если у вас есть.

23:03 CET

Виктор позвонил Ребекке, она назвала ему бар и объяснила, где он находится. Он нанял такси, назвал водителю адрес, но остановил его в паре кварталов от бара. Это была типичная бедная окраина Парижа. Кривые улочки спутывались между собой. Было тихо.

Виктор дважды обошел квартал, где находился бар, проверяя, нет ли кого-нибудь, кто выглядел бы неуместно в этом сонном месте. Ведь, если Ребекку выследили однажды, ее могли выследить и во второй раз. Это был не такой район, где можно было бы ожидать, что кто-то будет просто сидеть в машине, стоящей у тротуара. Никого такого Виктор и не обнаружил.

Бар представлял собой типичное питейное заведение. Пол выстлан линолеумом, на стенах выцветшие обои, на длинной полированной стойке множество следов от стаканов и бутылок. Ребекка сидела в углу лицом к двери. Виктор так и думал, что она будет высматривать его, вместо того чтобы проверять, нет ли каких-либо опасностей, что следовало бы делать.

Виктор сел рядом с ней на табурет, поставив его так, чтобы можно было видеть и ее, и вход, не поворачивая головы.

Ребекка успела привести себя в порядок, очистить лицо и вновь наложить косметику. Одета она тоже была иначе. У ее ног стояла магазинная сумка.

– Я заказала для нас обоих водку и тоник, – сказала она, а потом добавила, опустив глаза: – Но я выпила и то и другое.

– Ну и правильно.

Перед ней стояли два пустых стакана, а в пепельнице лежали полурастаявшие кубики льда. Она заметила, что Виктор смотрит на них.

– Пить из стакана со льдом без соломинки я не могу, а соломинок у них здесь нет.

Виктор кивнул, словно это имело значение. Ребекка была глубоко потрясена, это было совершенно очевидно. Весь адреналин из нее вышел, и от всего только что случившегося у нее кружилась голова.