Летняя луна - Лаура Кинсейл

Мерлин медленно ответила:

– И ты говоришь, что любишь меня. Но хочешь ее у меня забрать.

– Да не собираюсь я ничего забирать у тебя! – Он повернул голову и, сделав глубокий вдох, сумел выпрямиться. – Я просто не хочу, чтобы ты себя погубила. Ну как же ты этого не понимаешь? Это как раз потому, что я люблю тебя, Мерлин. Пусть хоть тысячи других изобретателей, раскинув руки, спрыгнут с колокольни и расшибутся в лепешку в церковном дворе, – черт возьми, да мне наплевать! – Он снова схватился за стул и закрыл глаза. – Но только не ты, Чара. Не ты.

– Так, значит, ты действительно заберешь ее, если я стану твоей женой.

– Мы это обсудим, – это было лучшее, что он смог сказать, и все же очевидная ложь. – Мы найдем какой-нибудь компромисс.

– Жаклин объяснила мне… Она сказала, что если я выйду за тебя замуж, то ты можешь насильно заставить меня слушаться. И сможешь со всеми моими вещами сделать все, что только захочешь.

– Я же люблю тебя. О каком насилии может идти речь?

– Но это же правда? Таков закон?

Он стиснул зубы.

– Для твоей же защиты! – воскликнул он. – Да, если ты выйдешь за меня замуж, то принесешь клятву послушания. А я принесу клятву, что буду любить, уважать и заботиться о тебе. Я дам тебе свой дом, свое имя… Все, что у меня есть, я отдам тебе с радостью и подарю тебе столько счастья, сколько в человеческих силах подарить. Я хочу, чтобы так и было. Я хочу, чтобы ты была со мной, в моем доме, и в моих объятиях по ночам. Мерлин… Не знаю, что еще я могу… – Он замолчал, пытаясь обуздать эмоции. Ноги его подкашивались. – Все, что у меня есть… – слабой рукой он обвел пространство вокруг, тяжело опираясь на кресло, – все это твое, Мерлин. Мой дом… моя жизнь… Все годы, которые Бог подарит мне на земле…

Он услышал, как она, всхлипывая, втянула воздух.

– Я не хочу делать выбор, – в слезах сказала она. – Я люблю тебя… действительно люблю… но я не могу выбирать.

– Что выбирать? – Сквозь пелену перед глазами он едва ее различал. Он чувствовал, что дурнота одолевает его. – Какой еще выбор? Я не допущу этого! Ты мне нужна, Мерлин! Ты не можешь… оставить меня.

Последние слова Рансом произнес, глядя в спинку кресла, уронив голову на руки. Он вдруг понял, что упал на колени. Все кружилось вокруг… Это же нелепо… летательная машина, проклятая летательная машина… Чего хочет Мерлин? Что он мог ей пообещать? Хотя нет, никаких обещаний, она не поверит ему… но он уже был не в состоянии размышлять. Все вокруг вертелось и плясало, и он потерял способность думать…

– Доктор говорит, ему нужно постоянно давать успокоительное, – сказала герцогиня Мей, усаживаясь возле камина. Дождь все еще барабанил в окна Годолфинского салона. – Рансом оказался не очень послушным пациентом, к сожалению.

– Простите меня, герцогиня, – печально сказала Мерлин. – Мне очень жаль.

– Ну, что сделано, то сделано. Я должна была предвидеть, что он сразу же начнет провоцировать споры, стоит только выпустить его из кровати. Доктор уверяет, что он не причинил себе серьезного вреда. Но слишком сильное волнение после того, как он потерял так много крови, стало серьезным испытанием для его сердца.

– Простите меня, – снова сказала Мерлин. – Я хотела выйти и не разговаривать с ним. Но он встал на ноги, понимаете, и вид у него был такой… – В глазах у нее затуманилось, и она быстро опустила взгляд. – Это я во всем виновата.

– Очень сомневаюсь, – сказала герцогиня.

– Наверное, мне нужно уехать домой. Рансом сказал, что сейчас это уже безопасно, а вы с леди Блайз скоро поедете в Брайтон.

Графиня удивилась:

– Поехать в Брайтон? Дорогая моя, откуда у вас такая идея? В Брайтон ездит только принц и его окружение.

Мерлин подняла глаза:

– Мне сказал Рансом.

– В самом деле? Должно быть, он просто пошутил.

– Но он сказал… – Мерлин нахмурилась. Через секунду брови ее сдвинулись еще сильнее и она воскликнула: – Значит, он солгал! Он снова обманул меня!

Герцогиня проявила мудрость:

– Я подозревала, что в этом эпизоде нет вашей вины.

– Так я и знала! – Мерлин вскочила и стала расхаживать по комнате. Юбка ее шелестела по индийскому ковру. – Он скажет все что угодно, лишь бы добиться своего.

– Да, он не слишком щепетилен, – согласилась герцогиня. – Он унаследовал это от покойного деда, к сожалению. Тот был готов лжесвидетельствовать, чтобы увеличить сборы на воскресной службе.

Мерлин почти не слушала ее:

– Я никогда не выйду за него. Никогда. Даже если он тысячу раз пообещает, что позволит мне летать. Как только я дам ему возможность мной командовать, он заставит меня сделать так, как хочет сам.

– Ах, так вы думали о том, не выйти ли замуж за моего сына?

– А как я могла об этом не думать? Он меня постоянно мучает этим вопросом. И он так смотрит на меня… и так говорит… о том, что… – Мерлин повернулась к собеседнице, и лицо ее дрогнуло. – Знаете, что он говорил, герцогиня? Знаете? «Все годы, которые Бог подарит мне на земле…» Он сказал, что хочет подарить эти годы мне. Всю свою жизнь! Он такой замечательный, а я такая глупышка с причудами! И я в это не верю. Очередная его уловка. Если бы он так сильно любил меня, то разве отнимал бы мою… летательную машину? Ведь это единственное, что я… действительно… делаю в жизни… единственное, что чего-то стоит.

Герцогиня слушала Мерлин, речь которой становилась все более отрывистой. В конце концов девушка расплакалась, и она вынула из корсажа платок. Мерлин высморкалась и глубоко вздохнула.

– Мерлин, дорогая, – сказала герцогиня. – Ты когда-нибудь чего-нибудь боялась?

– Ч-что?

– Например, ты не боишься подняться в воздух на своей летательной машине?

– Нет, – сказала Мерлин, уткнувшись носом в платок. Она вытерла глаза и смяла в руке кружевную ткань. – Конечно, не боюсь. Это совсем не то же, что спрыгнуть со скалы, как думает Рансом. Я вывела уравнения, все сама проверила и в точности знаю, как она будет работать. И я не стану пробовать взлететь, пока не буду совершенно уверена, что машина готова.

– Похоже, ты полностью сознаешь, что делаешь.

– Ну… Думаю, да.

– А больше тебя ничто никогда не пугало? Ты никогда не боялась, что произойдет что-то по-настоящему ужасное? Ты не испугалась, когда тебя похитили?

Мерлин взмахнула рукой, отмахиваясь от этих слов:

– Я же знала, что Рансом спасет меня. Он всегда меня спасает.

– Всегда? Как тебе повезло с этим, дорогая. Так, значит, ты никогда ничего не боялась?

– Нет-нет, вы не думайте, что… конечно же, я боялась! Когда Рансома ранило, я была… ох, я была просто в ужасе!