Мост птиц - Барри Хьюарт

Сокол полетел дальше, горы и долины исчезали, как будто весь Китай сворачивался под нами, словно рулон карты, а потом мы снизились к склону низкой горы, где на скале сидели еще три знакомых мне призрака.

— Вы знаете, где-то глубоко в сердце я чувствую, что имею к этому великолепию какое-то отношение, хотя едва ли такое возможно, — потрясенно вымолвил Скряга Шэнь. — Не представляю, как такая красота может иметь хоть малейшую связь со столь уродливым существом, как я.

Его жена поцеловала мужа в щеку, а прелестная маленькая девочка, сидевшая на руках отца, посмотрела на него с удивлением:

— Но, папочка, ты же очень красивый, — сказала А Чен.

Они исчезли позади нас. Другая гора и еще одна долина пропали в тумане, а потом Сокол замедлил полет и расправил крылья над кладбищем, где усталый, одинокий старик брел среди могил с безжизненным телом на плече. Он поднял голову трупа, чтобы тот увидел Мост Птиц.

— Посмотри туда, если птицы могут выкинуть такую штуку, почему же ты не можешь воскреснуть? — попытался вразумить мертвеца доктор Смерть. — Может, теперь ты поймешь, насколько все это важно. Она — не красавица, но зато самая лучшая жена на свете, её звали Чан Чао. Мы жили бедно, но она могла приготовить вкуснейшее блюдо из горсти риса и растений, собранных в лесу. Она пела чудесные песни, когда мне становилось плохо, шила одежды для богатых дам, чтобы заплатить за мои исследования. Мы были так счастливы вместе, и я знаю, мы снова будем счастливы.

Сокол монолитной скалой ринулся вниз, выставив огромные когти, послышался глухой удар. Мы снова взмыли в воздух, старик повалился на землю, его дух вылетел из тела, и еще один призрак подбежал к нему с распростертыми объятиями. Доктор Смерть и самая прекрасная жена в мире, наконец, встретились под Мостом Птиц.

Звезды над нами слились в одно непрекращающееся расплывчатое пятно, а внизу проплывали знакомые холмы и долины, Соляная Пустыня, гора Каменного Колокола. Мы пролетели еще над одной горой, показался каменный обелиск с привязанным к нему молотом и гонгом, пещера черной пастью зияла в скале. Самый мудрый человек в мире стоял на площадке перед ней, смотря на Мост Птиц, и на какое-то мгновение я даже подумал, что, возможно, потерять свое сердце не так уж и плохо. Глаза бессмертного лучились подлинным наслаждением. А потом я заметил, что руки мудреца нежно ласкают маленькую кучку драгоценных камней. Люди без сердца любят все холодное, а на свете нет ничего холоднее золота.

— Холодные, — вполголоса напевал Горный Старец. — Холодные… очень холодные… холодные…

Потом самый мудрый человек в мире повернулся спиной к прекрасному Мосту Птиц и, шаркая сандалиями, растворился во тьме пещеры.

Еще одна долина исчезла в пространстве за нами, пролетели реки, уплыли за горизонт горы, а когда мы взмыли еще над одним пиком, мастер Ли и я хором воскликнули:

— Но они же заплатили за свою глупость!

Мы смотрели на тела трех служанок, все еще плавающие в холодной воде Озера Смерти. Сокол повернул голову, отзываясь на крик.

— При жизни они были неверными, но после смерти доказали свою преданность невероятной храбростью и самопожертвованием, — сказал нам повелитель птиц войны. — Их смелость привлекла внимание Янь-вана, и теперь судьи Диюя выносят свое решение.

Когда тела девушек растворились светящейся пылью и их души стремительно промелькнули мимо нас, чтобы присоединиться к своей госпоже на Небесах, мы почувствовали неописуемую волну радости.

Под нами билось мощное сердце Сокола, повелитель птиц махал крыльями изо всех сил, мы уже оставили Мост Птиц далеко за собой, Китай исчез. Мои глаза омыло слезами от ветра, я ничего не видел и вцепился в перья повелителя птиц войны, чтобы не упасть, некоторое время не понимая, где мы находимся, а потом встречный сильный ветер принес сотни знакомых запахов. Скорость упала, я разлепил веки, Сокол соскользнул с неба и приветственно взмахнул крыльями над дозорной башней Подушки Дракона. Монастырь стремительно приближался, и мы уже видели, как монахи на крыше в изумлении смотрят на нас. Громко зазвенели колокола. Мы спустились еще ниже, и Сокол с легкостью приземлился во внутреннем дворе.

Ли Као и я слезли с его спины и низко поклонились. Повелитель птиц войны посмотрел на нас своими желтыми дымчатыми глазами.

— Я не прощаюсь. Ворон сказал мне, что судьбой нам предназначено встретиться вновь, в великой битве с Белым Змеем в Таинственной Горной Пещере Ветров. А Ворон никогда не ошибается, — сказал он, его крылья взмахнули раз, другой, Сокол взмыл в воздух и уплыл к своей принцессе на мосту.

Ли Као и я вбежали в лечебницу, нас встретил настоятель. Он выглядел ужасно из-за страшной усталости, по одному его взгляду можно было понять, что силы детей практически на исходе.

— У нас есть Великий Корень! — закричал я. — Мастер Ли нашел Царицу Женьшеня, и она согласилась нам помочь!

Мудрец и настоятель принялись возиться с пузырьками, а я начал бегать от постели к постели, поднося корень к лицам детей, повторяя их имена, перечисляя родословные. Может, это было и глупо, но история Нефритовой Жемчужины началась, когда Царица Женьшеня сжалилась над ребенком и спросила, не заблудилась ли она, а дети моей деревни воистину потерялись. Потом я подбежал к мастеру Ли и благоговейно положил корень в первый сосуд.

Не могу даже представить, как описать аромат, наполнивший комнату, когда Ли Као, наконец, вытащил пузырек из котла кипящей воды и вынул пробку. Матушка Хо, которой пар ударил прямо в лицо, отбросила в сторону свою трость и с тех пор больше ей не пользуется. Настоятель и мастер Ли начали свой лечебный обход: три капли на язык каждого больного.

Лица детей порозовели, их дыхание стало глубоким и равномерным, они сели, открыли глаза и вновь оказались в своем мире прыгающих пряток.

Второй прием трех капель — и счастливые, улыбающиеся лица как один повернулись в сторону Подушки Дракона.

— Диск нефрита, счёт шесть, восемь, пламя жаркое горит, ночь морозом холодит, льдом огонь ярко сияет, серебром во тьме блистает, золотом же догорает! — нараспев произнесли дети Ку-Фу.

Третий и последний прием. У нас осталось еще достаточное количество эссенции. Неожиданно больные перестали петь и неподвижно сели, широко раскрыв пустые, невидящие глаза. Все затаили дыхание. Монастырь погрузился в мертвенную тишину, пока Большой Хонг не выдержал. Он подбежал к своему сыну и принялся махать рукой перед сверкающими глазами мальчика. Ничего не произошло.

Кузнец упал на колени, опустив голову на грудь сына, и горько зарыдал.

* * *

Мастер Ли убежден, что подлинная история Моста Птиц слишком груба для изысканного вкуса священников и дворцовых евнухов, поэтому скоро придумают подобающе утонченную и благочестивую легенду, объясняющую невероятное событие, потрясшее всю империю на седьмой день седьмой луны в год Дракона 3338 (640 до н. а). Возможно, люди даже придумают новый праздник для всех влюбленных, посвященный кроткой маленькой богине с развивающимся шлейфом безупречных одежд, и кроткому маленькому богу, ждущему её на небесах. Возможно всякое, но вот жители деревни Ку-Фу, расположенной в долине Чо, никогда не забудут тот день, когда Царица Женьшеня, все исследовав и проверив, протянула руки и приняла яд ку от детей в свое сердце. Малыш Хонг заморгал и удивленно посмотрел на отца.