Покушение на шедевр - Дэвид Дикинсон

В шести сотнях ярдов от них, в небольшой рощице справа от аллеи, лежал человек с биноклем. Он так ловко выбрал пункт наблюдения, что его нельзя было заметить практически ни с какой стороны. Словно не веря своим глазам, человек подкручивал колесико бинокля. Нет, все правильно — это и впрямь женщина, молодая и очень красивая, если можно доверять этим немецким стеклам.

Рыжеволосого Джонни Фицджеральд видел и раньше. Он успел повидать всех охранников. Прошлым вечером он слышал, как к дому подкатил экипаж, однако разглядеть ничего не смог. Значит, эту незнакомку в нем и привезли, решил Джонни. Выходит, она пленница? И рыжеволосый ее сторожит? А если здесь устроили что-то вроде психиатрической лечебницы, и этот рыжий — санитар? Может, здесь держат какого-нибудь опасного сумасшедшего — например, эту девушку. Вдруг она буйнопомешанная?

Джонни Фицджеральд поселился в Кроумере, в гостинице на побережье — одной из тех немногих, которые не закрылись в межсезонье. Окна в общих комнатах выходили на серое море, на просторах которого изредка появлялись ловцы крабов и омаров. Скучные слуги подавали скучную еду в скучной столовой, где, кроме Фицджеральда, ужинала еще только одна супружеская пара. Эти супруги так надоели друг другу, что почти не разговаривали. Даже излюбленный «Бон», отличный напиток в более жизнерадостной обстановке, — и тот словно бы поскучнел. Вино казалось пресным на вкус, под стать Кроумеру и его пляжу.

Лежа в засаде, Фицджеральд продолжал наблюдать за тем, что происходит на аллее. Когда девушка очутилась примерно в трехстах ярдах от его укрытия, рыжеволосый нагнал ее. Они обменялись несколькими словами. Потом девушка повернула назад. Джонни не слышал, о чем они говорили. Он смотрел, как стройная фигурка медленно бредет обратно к дому, глубоко задумавшись — а может быть, просто не в себе. Сегодня вечером, сказал себе Фицджеральд, надо будет пробраться к другому концу дома. Пойти в лес, который подступает к нему вплотную, и проверить, насколько близко можно подкрасться к особняку сзади.

Позднее Имоджин думала, что легко могла бы пропустить его — серый камень, почти не заметный на фоне серой стены между домом и конюшнями. Когда она его заметила, ее сердце забилось сильнее, а в лицо бросилась кровь. Этот камень когда-то служил дорожной вехой — он был старый и потрескавшийся, но буквы на нем все еще просвечивали сквозь зеленый лишайник. Имоджин притворилась, что завязывает шнурок, и, наклонившись, попробовала прочесть надпись. Рыжеволосый отстал шагов на двадцать, но быстро приближался. Она отчаянно напряглась, вглядываясь в камень. Одна стрелка указывала в южном направлении. Норидж, двадцать миль, значилось рядом с ней. Другая была обращена острием на север, к лесам. Кроумер, три мили.

Имоджин и Орландо находились на северном побережье Норфолка.

Алиса Бридж отклонила предложение Пауэрскорта посетить его на Маркем-сквер. Вместо этого он сам отправился в дом номер 16 по Аппер-Гроувенор-стрит в один из тех редких зимних дней, когда солнце освещает Лондон в час предвечернего чаепития. По пути он размышлял о том, как идут дела у Джонни в Норфолке.

В гостиной на Аппер-Гроувенор-стрит все было готово для официального приема. На стенах висели портреты. В камине ярко пылал огонь. Сандвичи с огурцом и фруктовый пирог уже дожидались гостя. Похоже, хозяйство ведется здесь с военной аккуратностью, подумал Пауэрскорт.

Алиса Бридж была не одна. В первую очередь взгляд вошедшего натыкался на ее мать, миссис Агату Бридж. Она сидела на стуле очень прямо — волосы собраны в устрашающий узел, обширная грудь выдается вперед, как нос корабля. Дочь робко устроилась рядом, словно под ее надежной защитой. Пауэрскорт понял, что беседа может оказаться непростой.

— Лорд Пауэрскорт, — прогудела миссис Бридж, когда он уселся напротив нее на диване, — я полагаю, вы хотите задать моей дочери несколько вопросов.

Пауэрскорт напустил на себя чрезвычайно почтительный вид.

— Именно так, миссис Бридж, — сказал он. — Всего-навсего несколько простых вопросов. Это не займет много времени. Кстати, спасибо вам за то, что вы пригласили меня к чаю.

— У вас такое хобби, мистер Пауэрскорт, — ходить по Лондону и интересоваться чужой личной жизнью?

— Я расследую преступления, миссис Бридж. Это моя профессия.

— Профессия? — Миссис Бридж уставилась на него пронизывающим взглядом, точно на представителя одной из низших форм жизни в садовом пруду. — Значит, это профессия — подглядывать за уважаемыми людьми и совать нос в их личные дела? Неужели в нашем огромном городе нет профессий, которые позволили бы вам коротать время более достойным образом?

— В свое время, — сказал Пауэрскорт, твердо решив, что не даст этой волне враждебности себя захлестнуть, — я был офицером в армии Ее Величества. У меня хранятся письма премьер-министра, в которых он выражает мне благодарность за услуги, оказанные стране и правительству. Прошу вас, миссис Бридж, позвольте мне задать мои вопросы, и больше я вас не побеспокою.

Подали чай в огромном серебряном чайнике, отполированном до зеркального блеска.

— Чаю, лорд Пауэрскорт? — Любопытно, подумал Пауэрскорт, что мне предлагают — мир или всего лишь перемирие, после которого военные действия возобновятся?

— Премного благодарен, — сказал он, уголком глаза пристально наблюдая за Алисой Бридж. Казалось, она чувствует себя весьма неуютно, однако он не мог определить, чем это вызвано — манерами ее матери или щекотливостью ее собственного положения.

— Скажите мне, мисс Бридж, — Пауэрскорт сделал попытку перехватить инициативу, — хорошо ли вы знали Кристофера Монтегю?

Алиса Бридж залилась пунцовым румянцем. Прежде чем ответить, она мельком взглянула на мать.

— Довольно хорошо.

— Вы были с ним вместе на открытии Венецианской выставки в Галерее Декурси и Пайпера на Олд-Бонд-стрит? — продолжал Пауэрскорт.

— Да, была, — сказала Алиса Бридж, упершись взглядом в ковер.

— Я не имела представления о том, что ты сопровождала его на открытии этой выставки, — заявила миссис Бридж, сурово глядя на дочь. — И как вы раздобыли эту информацию, лорд Пауэрскорт? Наверное, опять что-то разнюхивали и задавали неуместные вопросы?

Миссис Бридж начинала не на шутку раздражать Пауэрскорта.

— Позвольте напомнить вам, миссис Бридж, — жестко произнес он, — что Кристофер Монтегю мертв. Так же как и его ближайший друг, человек по имени Томас Дженкинс из Эмманьюэл-колледжа в Оксфорде. Им, к сожалению, уже не придется посещать какие бы то ни было выставки. Скажите мне, мисс Бридж, — он обернулся к Алисе, по-прежнему не отрывающей от ковра угрюмого взгляда, — когда вы в последний раз видели Кристофера Монтегю?

Алиса Бридж набрала в грудь воздуху.

— Мама считает, что мне не следует больше отвечать на вопросы.

Ее мать поднялась в полный рост. Кораблику под названием «Пауэрскорт» явно грозил могучий залп из всех бортовых орудий. Однако он успел вставить свое слово.