Мужской роман - Ирина Потанина

— Вадим попросил помочь, — все так же спокойно ответила Вера.

— Ладно, ладно, извини, — Игорь заставил себя подавить поднимающуюся волну негодования, — Я тебе верю. И потом, ты не обязана отчитываться… Тем более теперь. Теперь ты вообще можешь делать все, что хочешь.

Игорь подождал опровержения последнему предложению, не дождался, понял, что теряет Веру. Теряет совсем, навсегда.

— К черту, все это, Вера, — заговорил Игорь спустя целую вечность ощущений, — Я пытаюсь пробиться сквозь броню твоего отчуждения… Мне больно…

— Ей тоже.

— Кому?

— Броне. Ты слишком сильно об неё бьешься. Игорь, я тоже не железная. Оба мы очень тяжело переживаем этот разрыв. Может, не стоит усугублять положение? Звонить, видеться, делиться чем-то… Ворошить… Зачем?

— А с кем мне еще делиться? — с искренним недоумением закоренелого эгоиста поинтересовался Игорь и тут же решил исправиться, — Речь ведь идет о нашем с тобой общем деле. О Вась-Васе есть новости.

— Говорят, время лечит. Давай лечиться, Игорь, — будто не расслышав, с прежними нотками отчужденного трагизма проговорила Вера, потом, видимо, осознав, оживилась, — О Вась-Васе? Что?

— Можно говорить?

— Быстро учишься. Можно говорить всё.

Вера, судя по интонациям, грустно улыбнулась. Кажется даже искренне. Искренне грустно и искренне улыбнулась. Игорь сидел на корточках возле телефонного аппарата и, закрыв глаза, пытался представлять лицо Веры. Уголки губ чуть приподняты, брови слегка приподняты. Загадочная недоулыбка.

— Я слушаю тебя!

— То ограбление действительно подстроили Орлики.

— Как мы и предполагали… Орлик он или Орлик она?

— Оба. В качестве исполнителей наняли Стаса и его знакомых. Стас признался. В подробностях все мне изложил…

— Наличие доказательств и живых свидетелей — это хорошо…Очень ценная информация, Игорь. Спасибо.

И снова Вера показалась невыносимо чужой.

— Это еще не все. Я знаю, зачем Орликам это было нужно.

— Ну? — как ни старалась, Вера не смогла скрыть своей крайней заинтересованности.

— Потому что они намерены выкупить у Громового его долю фирмы и хотят, чтобы стоила она как можно меньше…

— Откуда информация?

— От Стаса. Он, после того, как в подстроенном налете участвовал, так за свою шкуру испереживался, что решил прояснить ситуацию досконально …

— А чем думал, когда соглашался изображать грабителя?

— Ему Миленок золотые горы наобещал, идеями о патриотическом долге напичкал. Мол, «вы окажете фирме неоценимую услугу, суть которой настолько секретна, что я, увы, не могу вам её раскрыть». Кроме того, он гарантировал лже-грабителям полную безопасность. Обещано было полное отсутствие милиции и сопротивления жертв. Миленку и в голову не пришло, что кто-то из нас попробует оказать сопротивление вооруженным грабителям. За хорошие деньги лже-грабителям и патриотам родной компании необходимо было просто пошуметь, гордо похитив для г-жи Орлик её же технику. Стас, кстати, умник еще тот. Он сначала отказался, ответив Миленку что-то вроде: «Откуда я знаю, вдруг вы не хозяевам похищенное вернули, а на базар пошли продавать. А нас просто использовать собираетесь… Не, так не пойдет» И тогда Миленок пообещал, что хозяева будут присутствовать при сдаче-приемке оборудования. Поэтому машина Орликов и засветилась.

— А что там про Громового?

— Не перебивай! Стас, когда понял, что мероприятие не удалось, испугался, что Орлики решат каким-нибудь хитрым образом закрыть рот исполнителю… Ты ж знаешь мнительность Стаса? Он возомнил себя важным и опасным свидетелем, которого могут попросту прибить втихую… Тогда Стас решил написать о Орликах разоблачительное письмо и спрятать его в надежном месте. С тем, чтоб заявить, если начнут убивать, мол, «если со мной что-то случится, мои сообщники обнародуют письмо». Все, как в лучших детективах. Но, вообще говоря, Стас знал очень мало и это его письмо сплошь состояло бы из недоказуемых домыслов. В общем, пришлось Стасу поднапрячься. Там подслушал, тут документацию поднял… Это только в обыденной ситуации скотина-Стас наш — жуткий растяпа. А, когда речь заходит о его собственной шкуре, он горы своротить может. В общем, выяснил Стас, что Громовой недавно оповестил Орликов о своем намерении выйти из дела. Информация сама по себе не секретная, и, в общем, ничего еще не значащая… Но мы-то не дураки! Мы-то понимаем…

— То есть Орлики, столкнувшись с необходимостью выкупить долю компаньона, решили сделать все, чтобы снизить стоимость… А что? Очень красивая идея. Устроить собственной фирме какие-нибудь грандиозные неприятности, и, считай, дело в шляпе. Отдать какие-то копейки Громовому, который только рад будет из состава учредителей загибающейся конторы выйти, а потом последствия неприятностей быстренько ликвидировать и нормальный ход процветания фирмы восстановить. Немудрено, что эксперименты все эти ставить решили не на центральном офисе или магазине. Там малейшее приостановление работы было чревато реальными убытками. А вот на начинающем «Пробеле», который еще не закостенел и может безболезненно претерпевать любые внутренние перемены, экспериментировать можно. Красиво придумано… Жаль, что не я до этого догадалась. Если б знала раньше, что Громовой Орликам свою долю продавать собирается, давно б уже сама это дело раскрутила… А ведь могла и догадаться, покопаться, задуматься…

— Ты неисправима! — наигранно возмутился Игорь, — Я ей про судьбу «Пробела», а она только о собственном тщеславии думает… «Жаль, что я до этого не додумалась…» В авторстве ли открытия дело? Кстати, идея эта оказалась не только красивой, но и существующей в реальности. Позже Стас случайно подслушал разговор, в котором Александра Орлик жаловалась Громовому на общее состояние дел и утверждала, что, если так пойдет и дальше, за долю в прибыли этой умирающей фирмы ни один уважающий себя человек ни даст не копейки. «Сначала ограбить пытались, потом налоговая напала» — томно вздыхая, описывала Орлик ужас положения фирмы, — «Ощущение, что нашу фирму кто-то сглазил. Я уже начинаю подумывать над тем, чтоб и нам самим тоже продать свою часть. Пока она не обесценилась совсем… Впрочем, капитан до последнего не должен покидать тонущее судно. Только это меня и держит здесь». Стас слышал это, и поражался актерскому мастерству Александры. Тогда он даже одобрял хозяев, так ловко решающих свои проблемы. Но, когда стало известно о выдвинутых против Палюрича обвинениях и о том, что бедный ВасьВась оказался вынужден уйти в подполье… Тогда Стас понял серьезность ситуации. Понял, что Орлики не остановятся не перед чем, ради выгоды. Понял, что сам чуть не помог «подставить» уважаемого им Палюрича. Мучаясь совестью, Стас решил во всем признаться. Признался почему-то мне.

— Но, какая лично нам выгода с его признания? — ничуть не страшась собственной официальности, напряженно рассуждала Вера, — Не в милицию же с этим идти…

— Да. Стаса жалко. Но Вась-Вась! Узнай Палюрич об этом, уверен, он все же решил бы воевать против них… Его положение от наличия живого свидетеля существенно улучшится… Он сможет вернуть себе «Пробел». Пойти к Громовому, объясниться… С таким козырем, как признание Стаса, у Вась-Вася есть реальные шансы, что ему поверят.