По дуге большого круга - Геннадий Турмов

С момента назначения ответственным за выполнение правительственного заказа был вообще потерян счет часам и суткам. Пришлось работать всем сразу: и главным строителем, и конструктором, и военпредом, и… бригадиром судокорпусников. Иногда удавалось перехватить несколько часов сна. Очень редко – дома, а чаще – на рабочем месте.

И вот когда остались позади дни и месяцы напряженнейшей работы, когда благополучно завершились швартовые и ходовые испытания, когда уже прибыла во Владивосток представительная правительственная комиссия, состоящая из авторитетных чинов Министерства обороны и высокопоставленных лиц Индии, которые должны были подписать приемный акт, в этот момент произошло непредвиденное: лодку пришлось поставить в док. А все потому, что во время одного из последних испытаний при движении под водой лодка коснулась днищем грунта. Из-за этого касания твердый балласт сместился и, кажется, несколько балластин даже оборвались: в районе днища прослушивался какой-то стук…

Вот ситуация: на завтра назначено торжество по поводу подписания государственного акта приемки, а лодка стоит в доке: Евгений Петрович ходил по стапель-палубе дока, наблюдая, как рабочие перекладывают и раскрепляют балласт, и какой-то червь сомнения грызет душу. В чем дело? Он окинул взглядом, сколько мог, обтекаемое веретено корпуса подводной лодки и вдруг заметил, что она стоит с минимальным, почти незаметным креном на правый борт. Но вчера, после осушения дока, этого крена не было вообще!..

Люди, чей труд так или иначе связан с проявлениями различного рода риска, со временем приобретают пока еще не объясненное наукой «шестое» чувство – чувство предвидения опасности. Под влиянием этой нематериальной субстанции человек, встретив опасность или вынужденно идущий на риск, действует быстро и точно, зачастую – вопреки логике стороннего наблюдателя. Сейчас это самое «шестое» чувство не давало покоя Евгению Петровичу. И чем сильнее оно буйствовало, тем – внешне – спокойнее оставался он. В какой-то момент прижался спиной к днищевой обшивке со стороны правого борта и – словно током пронзило: крен лодки – от неправильной загрузки, от ошибки, допущенной при несогласованных действиях индийского экипажа, конструкторов и сдаточной команды.

Это не было случайным наитием, как, впрочем, не соответствовало и лучезарному инженерному вдохновению. В момент опасности подобные открытия делаются… спиной, ведь именно в позвоночнике спрятан главный индикатор уровня риска – спинной мозг – уникальное хранилище спасительных врожденных инстинктов человека.

Он понял, что крен лодки будет увеличиваться, и в какой-то момент бортовые распорки, которыми служили толстенные деревянные брусья, рухнут с левого борта, а с правого – переломятся, как спички…

Уже темнело, когда Евгений Петрович поднялся из дока в комнату строителей. Там шло небольшое совещание. Впрочем, это собрание «чинов» трудно было назвать совещанием. В кабинете главного строителя сидели: сам хозяин кабинета, рядом с ним – старший строитель, по соседству располагался его непосредственный начальник, а во главе стола восседал московский генерал из Министерства обороны и в самолюбивых красках расписывал присутствующим все трудности, с которыми ему, генералу, пришлось столкнуться, уговаривая индийских представителей подписать акт приемки в тот момент, когда лодка стоит в доке. Начальник приемки одарил таким красноречивым взглядом, что Евгений Петрович понял: разбираться будут по высшей мере жесткости. Строители, слушая упреки московского генерала, только виновато разводили руками, а когда Евгений Петрович доложил, что, по его мнению, лодку необходимо срочно выводить из дока ввиду нарастающего опасного крена, генерал подскочил:

– Вы что, хотите сорвать подписание государственного акта?!

– А вы хотите получить катастрофу? – вопросом на вопрос ответил он, стараясь сдержать кипевшее внутри бешенство.

Генерал мгновенно остыл, но предупредил его:

– За все отвечаете вы. Назавтра подписание акта приемки. И оно состоится. А свои проблемы решайте сами!

Московский гость попросил проводить его в гостиницу.

После их ухода Евгений Петрович накоротке посовещался со строителями, и было решено: лодку из дока выводить! Командир индийского экипажа с видимым неудовольствием подчинился этому решению.

Привычные команды, привычные действия экипажа. Плавучий док выведен на середину бухты Золотой Рог, и глубокой ночью лодка была уже на плаву…

Дьявольское напряжение навалилось в самый неожиданный момент. Лодка уже покачивалась на небольшой волне, поднятой проходящими судами. Командир лодки разглядывал надвигающиеся очертания Владивостока и огни причалов. Вглядывался в смягченный расстоянием лик любимого города и Евгений Петрович, предвкушая скорую встречу с семьей после довольно долгой разлуки, вызванной невозможностью оторваться от сверхсрочного выполнения госзаказа. И вдруг – сам не осознавая, как это случилось, – он присел на внезапно ослабевших ногах, а потом свернулся калачиком вокруг тумбы гирокомпаса и безмятежно заснул прямо на мостике в рубке подводной лодки. Проснулся оттого, что командир осторожно тряс его за плечо:

– Товарищ Женя, просыпайся! Мы уже «привязались»… В десять часов утра приемный акт был подписан. Церемония прошла в полном соответствии со сценарием. А вскоре весь «экипаж» военной приемки ошеломила новость: пришел закрытый Указ о награждении Евгения Петровича орденом «Знак Почета» «за успешное выполнение специального правительственного задания и проявленное при этом мужество»…

Орден «Знак Почета» оказался первой государственной наградой. До этого (так уж получилось) даже юбилейная медаль «100 лет со дня рождения В. И. Ленина» обошла его стороной, а медали за выслугу лет он еще не заслужил ввиду отсутствия этой самой выслуги.

Был и еще ряд более мелких, но тем не менее существенных моментов в этом награждении, заставивших не только его непосредственных начальников, но и флотских командиров рангом значительно повыше недоуменно пожимать плечами: вот это «дал стране угля»…

А он и не думал ни о каком «угле». Просто получил работу, увидел в ней изъяны и счел обязательным для себя, для собственного достоинства ликвидировать эти изъяны даже под угрозой мыслимых и немыслимых кар.

А когда все завершилось более чем благополучно, когда довольные индийские представители подписали все необходимые документы и ушли на подводной лодке в свою вечно цветущую Индию, когда прошло первое ошеломление от неожиданной государственной награды, сослуживцы потребовали от Евгения Петровича устройства традиционного (значит – обязательного) банкета: обмыть орден надо, однако!

Всякое транспортное средство – автомобили, тепловозы, самолеты, корабли – после постройки или ремонта должно пройти испытания по строго разработанной программе.

Для надводных кораблей и подводных лодок существуют швартовые и ходовые испытания, включающие в себя большую программу проверки в реальных условиях плавания не только ходовых качеств корабля, но и работу практически всех его механизмов и агрегатов.

Для надводных кораблей есть совершенно особый вид испытаний, какого нет в методике испытаний никаких иных транспортных средств. Это так называемый «опыт кренования». В ходе этих испытаний корабль искусственно накреняют поочередно на левый и правый борт, перетаскивая балласт из одного места на верхней палубе, определенного конструктором этого корабля, на другое место. Процедура долгая, трудоемкая, но исключительно необходимая: «опыт кренования» помогает определить размер метацентрической высоты[2].