Книга дракона - Илья Новак

Колбор потянул сильнее. Под весом машины железная скоба с хрустом вышла из дерева. Джига упала. Испугавшись, что сломается крыло, Айке перевернул ее, оглядел – нет, две пары длинных рей с натянутой между ними тканью остались целы. Но как управлять этой штукой? Гном ухватился за кожаное седло, прикрепленное к горизонтальной раме над длинной емкостью в форме сосиски, попытался влезть… Раздался хруст камешков под подошвами, из-за кормы эфироплана вынырнул Ларк. Айке с удивлением заметил, что глаза воина блестят от слез.

Ни слова не говоря, он уселся в седло, схватил гнома под мышки и посадил сзади.

– Рут… – простонал воин. – Она запретила мне остаться!

Снизу вдруг полилось сияние – вспышка света озарила кучи камней, проломленные балки, борт ковчега… И фигуры мракобестий, со всех сторон спешащих ко дворцу.

– Они начали поединок!

Ларк дернул длинный деревянный рычаг и вцепился в рулевую дугу. Айке, закрыв глаза, схватился за ремень воина. Джига под ними качнулась, раздался гул.

Много позже он отважился глянуть вниз. Две силы, два вида магической энергии столкнулись, и Разлом затопили потоки сияния. Мертвенно-зеленый и бело-голубой цвета перемешались, взбурлили; задрожало все вокруг, волна горячего воздуха ударила снизу, джигу подбросило и швырнуло в сторону…

И вот, вскоре после того, как эфироплан Холодного Цеха разрушил его домик, Айке Колбор вновь очутился на том же месте. Луны не было, лишь скупой свет звезд озарял остатки его жилища. Ларк слез с джиги, повернувшись лицом к Разлому, встал на колени и закрыл глаза. Магическое сияние уже схлынуло, теперь из-за обрыва выплескивались лишь огненные всполохи: внизу начался пожар.

– Все кончено, – тихо сказал Ларк. – Повелительница Рут погибла, но уничтожила Ночного Коршуна.

Он выпрямился, поглядел на Айке.

– Я не мог ослушаться приказа, – произнес воин таким тоном, будто гном в чем-то обвинял его. – Она велела мне уйти… я всегда слушался Рут!

Они оглядели развалины домика. Виднелся край проломленной плиты, перевернутое кресло, груда мебели…

– Возьми. – Ларк протянул Айке золотую монету. – Ты помог нам, и я благодарю тебя. Но больше у меня ничего нет…

Он развернулся и, сутулясь, медленно побрел прочь через руины и пустошь – в сторону леса Аруа. Колбор глядел вслед воину остановившимся взглядом. Придя в себя, он подбросил монету на ладони, потом оттащил покореженную балку и разбросал обломки стульев. Кажется, его кресло было единственным, что не сломалось. Айке перевернул его, поставил на все четыре ножки и замер, отрешенно глядя на закрывавшую пол мешковину, вспоминая…

Магические Цеха. Теплая, холодная, мертвая и механическая магия. Цеха воевали издавна, каждый полагал, что именно он сможет возродить разрушенную Империю. Король Бранд сказал тогда своему первому придворному магу: «Будь ты проклят! Ты предал нашу школу, все наши идеи! Ты создал эфироплан, в котором нет механики, лишь магия! Мы делаем устройства, работающие на магии, механизмы, источником энергии для которых служит магическая энергия. В совмещении вещественного и магического заключается наша философия – а что сделал ты? И эти злобные чудовища, которыми ты оснастил свою машину… Я лишаю тебя всего, отныне ты изгнан…» – «Изгнан? – перебил первый придворный маг-механик. – Ну, это мы еще посмотрим». Он вернулся в свою лабораторию, сел на построенный им эфироплан и взлетел. Он убил короля, но в сражении с королевской стражей разрушил дворец. Во дворце жила семья мага, жена и двое детей – они погибли под обломками. Поняв, что натворил, он обезумел от горя. Маг вознесся ввысь и упал на маленькое королевство Риаполье подобно коршуну, напавшему на птичий двор, – он и его чудовища убивали гномов, как цыплят, и разрушали дома. Тогда маг еще не слишком хорошо умел управлять своей машиной, да и чудовища не всегда подчинялись ему как следует. А они были могущественны, очень могущественны… Землю рассек Разлом, и много позже, сочтя это место подходящим, на дне его поселилась королева Питона.

Гном отбросил смятую мешковину и раскрыл люк. В подполье стояли несколько сундуков разных размеров. Айке открыл самый большой, бросил золотую монету на груду таких же, прикрыл люк и сел в кресло. Он задумчиво огляделся исподлобья.

И сжал резные головы горгулий. Узкие глаза их разгорелись красным светом. Кресло загудело и стало подниматься, развернувшись так, чтобы гном обратился лицом к лесу Аруа. Горгульи шевельнулись: по первому же приказу чудовища готовы были атаковать того, на кого укажет хозяин. Сначала следовало догнать и убить Ларка, пока воин еще не добрался до леса, где его будет труднее разыскать. Потом навестить Цитадель Аргентората. Без повелительницы Рут маги Холодного Цеха будут бессильны перед ним… Да, время пришло: пора на охоту. По бокам его эфироплана выдвинулись два кривых крыла с заточенными краями, и Ночной Коршун взлетел над руинами.

Saba maal aituu: tordjalaki installa over gorri diluculum.

Без сомнения, доктор Хаоким был талантливым экспериментатором и лучшим из ныне практикующих врачей-гипнотизеров, но профессора Барнаби слегка раздражала его манера произносить восторженные монологи. Да еще дама на стуле сидела с застывшим взглядом и не шевелилась.

– Ведь уже поздно. Скажите, для чего вы меня позвали? – спросил Барнаби, и в ответ Хаоким, покачивая перед лицом дамы хрустальным колокольчиком на длинной серебряной цепочке, завел свою шарманку.

– Мою работу можно уподобить лозоходству по поверхности мозга. С этой лозой… – доктор качнул колокольчиком, – я не спеша двигаюсь через пустоши рассудка, я продираюсь сквозь вересковые заросли моральных запретов и забредаю в чащи генетической памяти. Под сенью шатра либидо я отдыхаю на берегу озера, в черных глубинах которого таится древнее чудовище Оно. В своих странствиях мне приходится плутать в каменных лабиринтах воспоминаний, пересекать патогенные зоны кошмаров, отдыхать в укромной долине первого сексуального опыта и барахтаться в прихотливых волнах океана случайных ассоциаций. И вот однажды я обнаружил, что на отдаленном и до сих пор никем не исследованном полюсе сознания есть, выражаясь метафорически, затерянная пустыня, совсем небольшая, и посреди нее озеро – даже не озеро, почти лужа. К моему удивлению, выяснилось, что такая пустыня с озерцом есть в сознании каждого человека. Несколько дней назад я впервые пересек эту пустыню и, опять-таки говоря метафорически, встал над озерцом. Его берега покрывала корка запекшихся нейронов, ограждая поверхность от любого вмешательства, а вода была чиста и прозрачна – казалось, лучи жаркого солнца, светящего из-под высоких черепных сводов, пронзают ее насквозь… однако, странное дело, я не видел дна. Озерцо было бездонным, и вместо своего отражения я разглядел лишь смутный образ, словно клуб белесого пара в сине-зеленой воде. Я повернул свою лозу, и тогда что-то поднялось из глубины. Поднялись слова… Думаю, сейчас я опять услышу то же самое, и это будет уже в четвертый раз. Вот. – И Хаоким качнул колокольчиком.