Заговор богов - Пол Клеменс

– Выходит, они ничего не сделают Ройзману?

– Да, просто попугали. Видимость допроса, потом так называемая полиция внезапно испаряется, и Ройзман начинает прозревать, что его развели, как мост.

– Пора смываться, – стала выбираться из-за стола побледневшая Криста.

– Могу подбросить до Лондона, – любезно предложил Павел. – На площади у ратуши дожидается уютный микроавтобус. А в дороге у вас будет множество способов выразить признательность спасательной команде. Например, праздничный обед в захолустном ресторане.

– А знаешь, командир, – подал голос осмелевший Франчишек. – Не гони нас в Польшу, ладно? Пару дней поживем в Лондоне, походим по злачным местам, забредем в Альберт-Холл послушать музычку…

– Факт, – обрадовалась Изабелла. – Сорок восемь часов полного счастья и никакой работы…

– Я понял вас, – вымолвил в трубку Ангерлинк, выслушав беглый отчет. – Вы привлекли к делу посторонних…

– Да, нам помогли. Вы должны помнить этого человека – он умеет держать язык за зубами. Это не прихоть, господин Ангерлинк. Без помощи друзей я бы сейчас с вами не разговаривал. Тешу себя надеждой, что им не причинят вреда.

– Что вы, даже не подумаем, – подобрел собеседник. – Но только при условии, что вы немедленно от них избавитесь. Пусть развлекаются в Лондоне, а вы немедленно вылетайте в Прагу. Отель «Квестенберг», четвертый этаж, спросить господина Бонифацио. Работа подходит к концу, пан Раковский, вы прекрасно с ней справились.

– Хотите мне сделать очередное предложение? – насторожился Анджей.

– Разговор по душам, который вас ни к чему не обязывает. Но вы должны выслушать и принять решение. Я перезвоню через несколько минут, сообщу адрес в Сохо, куда следует отнести статуэтку. Там вам сделают билеты до Праги и позаботятся о доставке к трапу. Оставайтесь на связи, коллега…

Какое странное и в чем-то даже зловещее слово. КОЛЛЕГА…

И снова в стотысячный раз… Менялись пейзажи, климатические зоны, лица окружающих людей, степени угрозы. Под крылом самолета с переменным успехом пели океаны, вулканы, джунгли, антропогенные европейские пейзажи. Бесконечные аэропорты, залы прибытия, ожидания, гигантские телевизоры, телеведущие, телеведомые. Люди с баулами, сумками, чемоданами на роликах, постные физиономии сотрудников таможни, полотеры с устрашающими агрегатами, полицейские, таксисты… Гладкая, как паркет, дорога из аэропорта Рузыне. Исторический центр Праги, Староместская площадь, величественный Карлов мост, сумерки.

Они вошли в «Квестенберг» на подгибающихся от усталости ногах. Вышколенная обслуга, роскошь интерьера – на это уже не обращали внимание. Надоело! Опять неторопливый лифт, сияющий изысканной отделкой. Широкий коридор, апартаменты с украшенными позолотой дверьми, вход в которые стерег плечистый малый в дорогом костюме – явно не работник отеля. Бдительно проверил документы, поводил металлоискателем, знаком предложил войти. За дверьми – все та же роскошь рококо, за проживание в таких апартаментах сдирают по полной программе. Все углы закруглены, нет ни одной прямолинейной детали. Даже картины помещены в рамы криволинейных очертаний. Стены украшены резными панелями, позолоченными орнаментами, зеркалами, раздвигающими пространство. Подошел еще один плечистый малый – голубоглазый, светловолосый, еще раз бдительно проверил документы, связался с кем-то по рации. Сдержанно показал рукой, куда идти. Роскошная гостиная, еще один страж с выпирающей под мышкой одеждой. У всех своя работа (разной степени тяжести). Хоть бы кто-нибудь сказал доброе человеческое слово…

– Идем, Раковский, бояться не будем, – пробормотала падающая с ног Криста. – Если нас пригласили в шикарный отель, убивать не станут. Убивают на задворках, там, где свалки, гаражи и заброшенные промышленные предприятия…

Роскошь неземная, не иначе, здесь сам Господь Бог проживает, когда спускается на Землю в краткосрочные командировки… Кожаная мебель, резные столики, портьеры из дорогого шелка. Аркада из нескольких помещений, дверь в последнее отворилась от легкого касания, явив полумрак рабочего кабинета. Уютная домашняя атмосфера, невзирая на многие тысячи вложенных денег. Шторы плотно задернуты. Горела неяркая лампа на широком «писательском» столе. Секретер из красного дерева – благородный рисунок волокон напоминал стелющееся пламя. Справа шкаф, забитый книгами в дорогих переплетах. Нижняя полка свободна от книг, на ней выстроились в ряд африканские статуэтки. Жрец, Мудрец… И снова упругий ком подтянулся к горлу, стало трудно дышать. Вот они, виновники большого торжества, все собрались. Вернее, почти. Несложно пересчитать статуэтки, их всего лишь пять. Пять негритят пошли купаться в море…

Шевельнулся человек, сидящий в массивном вольтеровском кресле за письменным столом. Он открыл тускловатые усталые глаза, смерил вошедших внимательным взглядом. Он по-прежнему носил роскошную седую шевелюру, очки в золотой оправе, но решительное волевое лицо уже одрябло, кожа свисала на подбородок, серые круги залегли под глазами. Господин Альбрехт Ангерлинк – имя, под которым выдающийся человек временами склонен являться миру, хотя просвещенные граждане знают, что настоящее имя господина – Ян Ван Гедерс, Вольный граф тайного судилища…

– Наконец-то, – хрипло сказал хозяин кабинета. Дряблые губы растянулись в вялую улыбку. – Проходите, пан Раковский, располагайтесь, усаживайте девушку, сейчас мы с вами что-нибудь выпьем…

Он начал медленно подниматься, во весь свой практически двухметровый рост. Человек-скала. Но уже не та скала, что горделиво возвышалась над миром – старая, согбенная, побитая временем, прочими стихиями. Человек подошел к зеркальному бару, отворил створки.

Он не слышал, как в кабинет проник посторонний. Анджей и Криста тоже не слышали. Сухой щелчок заставил вздрогнуть. Ангерлинк качнулся, застыл, сделал попытку повернуться, но колени уже складывались, как у робота-конструктора. Он рухнул навзничь, не успев извлечь благородный напиток, – между письменным столом и кожаной софой для отдыха. Глаза, выражающие боль, тоскливые, пока живые. Но жизнь в них отражалась недолго. Еще раз щелкнуло, во лбу образовалась дырочка, а под затылком на ковре стала расползаться красная лужа…

Хорошо поговорили… Оба одновременно повернули головы. Да чтоб тебя!

– Сидеть, – произнес негромкий мужской голос. – Руки на подлокотники, не шевелиться.

Человек говорил по-польски, и голос у него был смутно знакомый. Криста застыла, не посмев выразить отношение к происходящему, глаза сделались озерами из дождевой воды, личико посерело. В кабинет, вкрадчиво ступая, вошел молодой человек в хорошо сидящем костюме от кутюрье. Он оставил дверь открытой, что-то тихо сказав стоящему за порогом. У молодого человека было кукольное лицо, аккуратный пробор, модные очки. Внешность референта при большом боссе. Он держал пистолет с глушителем – небрежно, стволом вниз, как держал бы сложенный зонтик.

– Здравствуйте, – вкрадчиво сказал он. – Не волнуйтесь, пожалуйста.