Я стоял у ворот Москвы. Военный дневник командующего группой армий "Центр" - Федор фон Бок

В полдень приехал генерал-полковник Лёр, командующий 4-м воздушным флотом, с которым мне предстоит сотрудничать. Во второй половине дня приехал Лендорф[4], он должен занять место Харденберга[5].

24/1/42

Противник продолжает продвигаться на запад в районе Изюмского выступа; одновременно он пытается захватить оставшиеся укрепленные пункты 17-й и 6-й армий и обойти на флангах их отогнутые назад крылья. На южном направлении нами потеряно Барвенково, на севере особенно тяжелые бои идут в районе Балаклеи. Мой начальник штаба генерал фон Зоденштерн позвонил Гальдеру и охарактеризовал ситуацию; вчерашний отчет о положении 17-й армии (Гот) также отправлен Верховному командованию сухопутных сил. Я по телефону коротко обрисовал ситуацию фюреру и указал на угрозу единственной железнодорожной линии снабжения 17-й армии и 1-й танковой армии. Кроме того, я спросил, есть ли смысл продолжать атаки в направлении Керчи, как это было приказано ранее, и осведомился относительно возможности перевода 60-го танкового батальона[6], задействованного для атак на Керчь, на фронт, где противник прорвал в нескольких местах нашу оборону. [310] Я считаю такое решение наиболее целесообразным, поскольку эти прорывы в настоящее время представляют огромную угрозу для группы армий. Во второй половине дня Верховное командование сухопутных сил одобрило передачу 60-го танкового батальона 17-й армии. 2-я румынская дивизия, которая в настоящее время дислоцируется на западе от Днепра, также передается в распоряжение группы армий.

Во второй половине дня издан приказ, координирующий процесс концентрации резервов группы армий в районе бреши, а также предлагавший 1 — й танковой армии выделить в распоряжение 17-й армии новые части даже ценой значительного ослабления сил на фронте танковой армии. В этой связи к нам должны перейти 14-я танковая дивизия, а также полк 73-й дивизии, в результате чего, к большому нашему сожалению, за фронтом танковой армии в качестве резерва остается только один усиленный полк. Контратака 2-й армии пока большого успеха не принесла, и это очень плохо, поскольку имеются свидетельства усиления давления противника на севере от точки вклинивания в нашу оборону русского гвардейского кавалерийского корпуса. Противник также перебрасывает по железной дороге дополнительные силы на запад от Курска.

Наконец-то прибыли мои преданные помощники: мой клерк Юнглинг и мой повар — по воздуху, и мой шофер Вольф — на автомобиле. Со всеми остановками им потребовалось 6 дней, чтобы добраться сюда из Берлина и Ангербурга соответственно!

Среди оставшихся после Рейхенау бумаг находился некий проект, который он намеревался предложить вниманию фюрера. Оказывается, Рейхенау стремился добиться сближения с украинским народом посредством предоставления местному украинскому населению ряда привилегий. Конечной целью прежнего командующего группой [311] армий «Юг» было сделать украинцев нашими союзниками в борьбе против большевизма. Лежавшая в основе этого проекта базовая концепция совпадала с моим мнением по этому вопросу, которым я в свое время поделился с одним из коллег Розенберга в Смоленске. В этой связи я передал записи Рейхенау Верховному командованию сухопутных сил, чтобы фюрер при желании мог с ними ознакомиться.

25/1/42

17-я армия отразила атаки противника в районе южного выступа; в районе северного выступа противник взял несколько наших укрепленных пунктов и атаковал в южном и юго-западном направлениях через Барвенково в обход западного крыла 17-й армии силами кавалерийских и танковых частей. К сожалению, части 100-й легкопехотной дивизии прибывают медленно; к тому же у них нет тяжелого вооружения. Атака противника из района выступа в направлении Лозовой была отражена силами 298-й дивизии. В северо-западной оконечности бреши «группа Фридриха» из 6-й армии, которая должна была сегодня атаковать, сама была атакована превосходящими силами противника и отступила к северу, чтобы «не быть втянутой в сражение до завершения подготовки».

Наши войска отбили мощные атаки противника под Балаклеей. Натиск кавалерии русских, прорвавшейся через боевые порядки 2-й армии и наступавшей на Щигры, снова был отражен нашими войсками. Контратака 2-й армии, предпринятая с целью закрытия бреши на ее фронте, развивается медленно. Противник также предпринимает атаки на севере от бреши. 2-я армия надеется реализовать свою идею отступления от сильно вдающегося в ее оборону выступа в центре своих позиций, о чем было поставлено в известность Верховное командование сухопутных сил. [312] Тщательно проанализировав создавшееся положение, я потребовал дислокации одной дивизии за стыком между 6-й и 2-й армиями и — после консультации с Манштейном — перевода наших военно-воздушных сил в Крым, где мы вынуждены вести пассивное наблюдение за военными приготовлениями противника из-за слабости нашей авиации. Аналогичное требование я направил генералу Йешоннеку — начальнику Генерального штаба Люфтваффе.

Вечером у меня состоялась продолжительная беседа с Паулюсом, который собирается направить все имеющиеся в его распоряжении резервы за правое крыло своей армии.

26/1/42

В Крыму противник продолжает подготовку к наступательным действиям. 1-я танковая армия отбила атаку на своем северном крыле. На восточном и северном фронте 17-й армии наблюдается некоторое затишье. Прибывшая на западное крыло 100-я легкопехотная дивизия, которая согласно плану должна была захватить Александровку, сама была атакована 5-м русским кавалерийским корпусом около Степановки и временно оказалась в тяжелом положении. Из перехваченного нами приказа мы узнали, что основная миссия этого корпуса — захватить железную дорогу на Сталино, по которой осуществляется снабжение наших войск, и вслед за тем совершить поворот в восточном направлении. В этой связи наиболее неприятным представляется то обстоятельство, что на западном фронте со стороны бреши остатки 298-й дивизии под давлением двух пехотных дивизий противника вынуждены были оставить населенный пункт Лозовая. В секторе 6-й армии русские прекратили атаки на Балаклею, но теперь атакуют в западном от нее направлении. 2-я армия докладывает о тяжелых боях с переменным успехом с частями русского [313] кавалерийского корпуса, прорвавшего ее фронт. К сожалению, мы так и не смогли запечатать за тылами противника пробитую им во фронте 2-й армии брешь.

Гот и я пришли к выводу, что выйти из этого затянувшегося кризиса можно только посредством наступательных действий. Но нынешние неблагоприятные обстоятельства до такой степени довлеют над Готом, что он высказал совершенно невероятное предложение, в соответствии с которым 17-я армия должна в течение ночи повернуть на 180 градусов и пробиваться с боями на запад. Командир корпуса, наиболее пострадавшего в ходе боев, которые в последнее время вела 17-я армия, серьезно заболел. Когда я обсуждал с Готом высказанное им предложение, он спросил: что важнее — спасти технику, которую можно заменить, или незаменимых ветеранов войны, которые вынуждены жертвовать своими жизнями, удерживая этот участок фронта. К сожалению, он не понимает, что технику и тяжелое вооружение в обозримом будущем нам заменить не, удастся, а без них у 17-й армии еще меньше шансов отразить наступление противника даже при условии, что она позволит себе сейчас отступить.