Провальные каникулы - Элла Савицкая

— Не злись на нее, — подал голос Пабло. — Мы втроем это придумали. Не одна она.

— Да, но в полиции не вы светились, — рявкнул я. Вот почему Алонсо до сих пор не позвонил. В голове мелькал миллион мыслей, но ни одна не могла сформироваться полностью. Единственное, что я понимал — это то, что Эмилия рисковала собой, чтобы подарить мне то, о чем я мечтал последние несколько лет. Свободу.

Развернулся к машине, и почти бегом направился к ней. Мне нужно увидеть Эмилию. Нужно узнать, что теперь будет, и постараться принять хотя бы какие — то меры. У меня есть пара знакомых адвокатов, которые могут помочь в случае необходимости. Сердце колотилось о ребра с такой силой, как никогда прежде.

— Куда ты? — крикнул сзади Мигель.

— Домой. Вы едете, или здесь остаетесь?

Они догнали и уселись в машину. Мигель вперед, Пабло сзади. Пока ехали к центру, меня выворачивало от желания увидеть ее скорее. Убить. Задушить за то, что натворила. А потом прижать к себе и целовать. Долго. Жадно, глубоко. Чтобы с ума сходила! Глупая! Идиотка! Любимая! Сердце сжималось, осознавая, на что ради меня пошла эта девочка. Моя девочка!

— Не волнуйся! — подал голос Пабло. — Ей вряд ли светит какое — то наказание. Во — первых, она гражданка другой страны. Во — вторых она как — то знакома с капитаном полиции, и, как я понял, он ей доверяет.

Не успел я ответить, как два телефона издали звук входящих сообщений. Я потянулся к своему и услышал, как Пабло сзади выматерился.

Глянул на экран и замер, забывая о дороге.

«За мной приехал папа. Я уезжаю…»

Если бы в меня сейчас выстрелили, это бы не было так неожиданно, чем то, что плыло перед глазами размывшимися буквами.

— Где ты? — крикнул Пабло, и я, бросив заторможенный взгляд в зеркало заднего вида, увидел, как тот держит около уха телефон. — Я понял, мы приедем. Мы в центре сейчас, дождись Эми.

— Где? — прорычал я.

— К вертолетной площадке подъезжает. Это где площадь. — Я резко вывернул руль, сворачивая в сторону площади. Сердце громыхало в ушах. Не успел я переварить мысль о том, что могу лишиться ее, как действительно ее у меня отбирают. Я несся как ненормальный, краем глаза заметив, как Мигель пристегнулся ремнем и вцепился пальцами в дверную ручку. Но мне было похрен, лишь бы успеть. Ехать отсюда до площади минут двадцать, вроде немного, но, когда нужно чтобы время остановилось, оно, мать его, всегда как назло, ускоряет свой ход.

* * *

Эмилия

— Поехали, дочка! Пора! — взял меня за локоть отец, спустя двадцать минут. Я таки уговорила его подождать, но они еще не приехали. Обернувшись еще раз, я лихорадочно цеплялась взглядом за автомобили, проезжающие мимо по трассе. Ни одного знакомого.

— Пап, еще пять минут, пожалуйста! — умоляла я, чувствуя, как подбородок начинает дрожать.

— Мы опоздаем на самолет, Эмилия, и потом придется несколько часов ждать в аэропорту. Ты уже попрощалась! Едем! — папа махнул рукой, и вертолет озверел, поднимая ветер и шум от крутящихся лопастей. Волосы упали мне на лицо, и я рефлекторно их отбросила. Папа тянул меня вперед за руку, пока я оборачивалась и спотыкалась.

А потом я увидела его… Белый внедорожник, на скорости сворачивающий с трассы, и несущийся в нашу сторону. Сердце сначала замерло, а потом понеслось как заведенное. Я истерически рассмеялась, не замечая, как из глаз катятся слезы. Вырвала руку и пошла навстречу. Быстрее, еще быстрее, ускоряя шаг. А потом побежала. Машина неслась по дороге, а потом резко затормозила. Дверь открылась, и спустя мгновение я увидела фигуру Андреса, которая быстро двигалась в мою сторону. Папа, наверное, остолбенел, наблюдая, как незнакомый парень в перепачканных бриджах, бежит к его дочери, а она как ненормальная запрыгивает на него и обхватывает ладонями шею.

— Эмилия! — мое сердце бьется в унисон с его, когда крепкие руки сжимают до боли, а губы шепчут. — Я думал, не успею! Девочка моя, моя espina! — ставит меня на землю, обхватывает лицо ладонями, и смотрит в глаза. Ветер треплет черные волосы, а я глажу любимое лицо холодными пальцами, не в силах что — либо сказать. Слова исчезли. Внутри лишь всепоглощающее счастье. Видеть его, хотя бы еще раз обнять! Почувствовать вкус губ, и совсем не важно, что все это на глазах у отца. Папе давно пора понять, что его маленькая девочка выросла, и теперь тоже понимает, что значит любить!

Андрес гладит меня большими пальцами по щекам, отводя за уши то и дело летящие в лицо волосы, а потом улыбнувшись, перекрикивает шум самолета:

— Я люблю тебя, Эмилия!

И все! Чувствую, как ноги отказываются меня держать, и я просто схожу с ума от его признания. Тянусь к Андресу, и он целует меня. Накрывает затылок ладонью и прижимает к себе, а я чувствую на губах привкус собственных слез.

— И я люблю тебя, Андрес! — сквозь поцелуи кричу в ответ, и вижу любимую улыбку на смуглом лице. Он снова тянется ко мне, и мы теряемся в долгом поцелуе, пытаясь запомнить его на долгое время вперед.

— Эмилия! — сзади раздается голос отца, и я с усилием отстраняюсь. Вижу, как эмоции Андреса меняются с одной на другую. Грусть, растерянность, любовь… Такая палитра, что различить почти невозможно. Наверное, то же самое творится и со мной. Терять его на неопределенный период, когда только нашла — это невероятно сложно…

— Все будет хорошо! — шепчет он губами, но я слышу. Сквозь слезы улыбаюсь и киваю… — Спасибо! — склоняется ближе к уху, и все, что я могу сделать — это прижаться к нему со всей силой, а потом оторваться и сделать шаг назад, смотря ему в глаза.

— Я люблю тебя, — одними губами, но он отвечает…

— Mi espinita, te amo!

Перевожу взгляд ему за спину. У машины стоят Пабло и Мигель. Машу им, грустно улыбаясь. Они сделали это. Смогли задержать его. Не знаю, как, потом все выспрошу, а сейчас только бесконечная благодарность таится в моем взгляде, направленном на этих двух. Мигель машет в ответ, а Пабло прикладывает два пальца ко лбу, будто отдает честь.

Разворачиваюсь, и бегу к вертолету. Забираюсь, дверь захлопывается, надеваю наушники и не могу сдержать слез. Мы начинаем подниматься, и я прикладываю руку к стеклу. Внутри разрывает от тоски. Это только начало… Можно только представить, что будет со мной завтра, когда я окажусь на другом континенте, в миллионе километров от него… Всхлипываю, глядя, как он провожает взглядом вертолет, приложив руку ко лбу и щурясь от солнца. Главное, что теперь у Андреса начнется совершенно новая жизнь. Не легче в финансовом плане, но она будет свободной. Не зависимой от какого — то наркобарона, диктующего свои правила. Как я потом узнала, я жестоко ошиблась, наивно полагая, что все, что мы провернули, может пройти идеально. Федерико Алонсо не оказалось на складе в момент, когда полиция туда прибыла. Но когда я улетала, я об этом и понятия не имела…

Удаляющийся остров становился все меньше и меньше, и можно только представить, сколько впереди у его жителей работы по его восстановлению. Сколько времени, денег и сил уйдет у каждого, чтобы снова зажить счастливо, но что — то мне подсказывало, что с таким несгибаемым духом и оптимизмом у них все получится! Они умеют ценить то, что имеют сейчас. Радоваться мгновению и в нужный момент предложить руку помощи. Я знала, что все будет хорошо, потому что в них есть доброта, щедрость и искренность. А разве не это главное в людях?