Провидение зла - Сергей Малицкий

– Син тоже бог? – спросил Литус.

– А сам-то как думаешь? – вытаращил глаза старик.

– Думаю, что нет, – сдвинул брови Литус.

– Ну вот, – кивнул Хортус. – Я тоже когда-то голову ломал. Потом решил, что нет. Тут ведь дело в чем. Он вроде как больной.

– Сумасшедший? – удивился Литус.

– Нет, – мотнул головой старик. – Но если он тебя ко мне сам прислал, я скажу. Он не все про себя помнит. Кусками, что ли. Причем что-то ясно, а что-то словно через закопченное стекло. Говорил мне, что уже и после начала Сухоты несколько раз жизнь начинал с самого начала. Приходил в себя где-нибудь на глухой дорожке, ни имени не помнил, ни кто он, откуда. Вставал и брел куда-нибудь, иногда годами, пока не встречал знакомца, который окликал его по имени. Тогда начинал что-то вспоминать. Но так ведь и имя это – Син – он тоже сам себе придумал. И кто он – ему интересно не меньше, чем тебе. Хотя он же не этого ищет.

– А чего? – спросил Литус.

– Мира для нашей земли, – ответил старик. – Как хочет и каждый настоящий угодник.

– А бывают ненастоящие? – прищурился Литус.

– Бывают, – ответил старик. – Как бывают и ненастоящие короли.

Замолчал старик. Вновь начал высматривать что-то в Литусе. А тому хотелось повернуться и рассматривать его дочь. Теперь, без паутины на лице, она казалась ему красавицей. Да что там казалась, и в самом деле была ею.

– Так кто он? – повторил вопрос Литус. – Кем он может быть?

– Вот! – поднял палец старик. – Правильно спросить – это половина ответа! Эх, будь я в хранилище…

– Папа! – воскликнула Планта.

– Ладно, ладно, – замахал руками старик. – Я кое-что, конечно, записывал для памяти, но главное – помню. Я ведь тоже этим вопросом задавался. И не только я, но и другие. Мудрецы ломали над этим голову. Нет, не над Сином, о нем мало кто знает, но тому были и другие примеры. Планта! – нахмурился старик. – А ну-ка, неси сюда листы ханейской бумаги. Да, да, вон те. Сейчас…

Старик выхватил из рук Планты затертые, грязные бумажные листы, начал с трудом в них вглядываться.

– Планта! Ну подай же мне лампу! И стекло мое подай! Да. Глаза-то уже не те. Ну вот! Хорошая память у тебя, парень?

– Не жалуюсь, – ответил Литус, не сводя глаз с дочери хозяина.

– Ну так вот, запоминай, – старик разложил листы на коленях, вооружился лупой в бронзовой оправе. – Я, кстати, с этими размышлениями и к самому Сину подкатывал, но и он тут не смог мне точно ничего сказать. Иногда мне казалось, что он и сам боится того, что может узнать. Ну, так выбор не слишком большой. Если он и в самом деле такой долгожитель, а я его помню шестьдесят лет уж, и он вовсе за эти годы не переменился, то он не человек. Или не совсем человек.

– Я уже догадался, – кивнул Литус. – Однако и не даку, и не дакит.

– Да, – согласился старик. – Те живут подольше, но внешнего сходства нет никакого. Правда, остается возможность, что он все-таки человек, потому как в некоторых свитках я встречал рассуждения, что многие великие маги могли продлить свои годы на сотни лет, но где эти маги? А Син – вот он, бродит дорогами Анкиды. Так что кем он может быть вместо человека?

– Аксом! – подала голос Планта.

– Точно так, – кивнул Хортус. – Согласно уложениям о битве при Бараггале в войске Лучезарного имелось сто пятьдесят полудемонов аксов. Вид они имели человеческий, об их изменениях и силе почти ничего неизвестно, потому как, будучи поверженным силою Энки, Лучезарный забрал их с собой, так же как он и призвал их сюда, а равно мурсов и прочую нечисть.

– И что это нам дает? – спросил Литус.

– Кое-что, – подмигнул бастарду Хортус. – Есть же свидетельства! Когда на поле битвы остаются тысячи, десятки тысяч живых, кто-то что-то да увидит. Вот! И мы находим в летописях несколько сообщений, которые сходятся в главном, что Лучезарный забрал не всех аксов. Некоторое их количество не подчинилось ему и осталось.

– Или было оставлено, – подала голос Планта.

– Цыц, неугомонная, – нахмурился старик. – Или было оставлено. Летописцы сходятся, что аксов осталось числом шесть. Но ни имена их, ни облик нам не известны. Хотя, как записано, в каких-то пределах аксы могут изменять свой облик. Итак, шесть аксов!

– Совпадает с числом камней? – предположил Литус.

– Нет, – поморщился старик. – На момент битвы при Бараггале камней было еще семь, так что прямой связи может и не быть. Но я бы подумал над данным числом. Но этим долгожители не исчерпываются. Теперь – угодники.

– Теперь же угодники – люди? – предположил Литус.

– Теперь – да, – кивнул старик. – Но раньше среди них были боги. Или, как тогда говорили, ашуры. Так вот, летописи утверждают, что угодников после битвы при Бараггале не осталось. То есть не только Энки принес себя в жертву, но и все боги, что были на этом поле. И даже, как говорят, обычные люди, которых Энки одарил пламенем и взял с собой.

– Вот такие подарочки иногда выпадают счастливчикам, – вставила Планта.

– Цыц, богохульница! – повысил голос старик. – Но в некоторых летописях имеются упоминания, что один из ашуров не выдержал пламени. Может быть, это был обычный человек, но он начал кататься по земле, и пламя с него сбили. Ни имя, ни облик его не известены. Разве только то, что на нем должны быть ожоги.

– Если только они не меняют кожу, как змеи, – добавила Планта. – В любом случае, этот несчастный давно уже истлел.

– У Сина я не заметил ожогов, – нахмурился Литус. – Впрочем…

– Нет у него ожогов, – махнул рукой Хортус. – Ну, так он и лекарь, каких поискать. А что, если у него память отбило от того огня? А?

– Значит, акс или ашур? – предположил Литус.

– Есть и еще один выбор, – мрачно заметил Хортус. – Мурс.

– Мурс? – поразился Литус. – Могилец? Нечисть?

– Могилец и нечисть, – кивнул Хортус. – Или, как еще писали о них те же угодники, новые угодники, которые образовались уже после той битвы, – четвертьдемоны. Духи, одним словом.

– То есть? – не понял Литус.

– У них там, как бывает у жуков, – объяснил Хортус. – Во всяком случае, так написано в книгах. Яйца, личинки, куколки. Ну, не совсем так… Сначала – четверть демона. Вроде как бесплотная штука или почти бесплотная. Вот он и бродит, как могилец, утяжеляется. Подбирает себе плоть. Потом, когда он ее обретает, ворует у смертного или накапливает, точно не знаю, он становится полудемоном. Вроде бы аксом. Не сразу. Тысячи лет должны миновать. Плотью ведь тоже надо научиться управлять. Срастись с нею. Да и то… Не просто стать полудемоном. Хотя акс – это тот полудемон, который полудемон изначально. Вот ведь, демон их раздери, без бочонка хорошего квача одни концы с другими и не срастишь. Хотя кто их знает, книги одно, явь другое. Да и кто писал их, эти книги, может, из пальца высасывал, а может, из бутыли араманского, а ты тут разбирайся… Так или иначе, но слышал я, что и человек может стать демоном. Мол, от мурса к демону – это дорога с одного конца, от человека к демону – с другого. Только что-то никто на моей памяти не становился. А вот мурс может. Точно. Ну а уж дальше…