Пророк смерти - Крис Карлден

Добежав до двери, он открыл ее и поспешил вниз по лестнице. Бен бывал во всех жилых комнатах виллы фон Хоенлоэ. О нижнем же этаже он знал лишь то, что там есть винный погреб, зона для фитнеса и отдыха с сауной, джакузи и бассейном.

Но после того что он выяснил о Викторе, Бен был уверен: где-то в его доме должна быть уединенная комната, где Виктор предавался своей больной страсти и мог спокойно смотреть получаемые от Эрленбаха видео со сценами насилия. Кроме того, Виктор сказал, что хочет показать ему, что записано на этой кассете. Значит, в доме должен быть видеоплеер. Только если Виктор не солгал.

Подвальная лестница вела в центральное помещение, из которого расходилось несколько коридоров. Нижний этаж без окон оказался так же дорого отделан и уютно обставлен, как и оба верхних этажа, поэтому язык не поворачивался назвать его подвалом, скорее это был еще один жилой уровень. На аккуратно оштукатуренных стенах висели подсвеченные лампами картины, пол был выложен из благородного мрамора. Бен выбрал один из коридоров, который тут же осветился встроенными в потолок спотами с датчиками движения. Бен торопливо открывал одну дверь за другой. И за последней наконец обнаружил комнату, которую искал: элегантный кинозал.

В качестве ответной услуги за видео, которые он здесь смотрел, Виктор тратил часть своего состояния на благотворительные цели. Какое-то извращение. Бен надеялся найти здесь видеоплеер для старой видеокассеты, на которой, возможно, есть подсказка, куда Йоханнес увез Николь и Лизу.

Стены и потолок, на котором крепился видеопроектор, были окрашены в черный цвет. Единственное яркое пятно – бордовая стена, на которой висел экран шириной метра три. Перед экраном стояли три черных кожаных кресла. Ковровое покрытие с высоким ворсом было темно-серым, как и изысканные специальные элементы на стенах, которые должны были поглощать шум.

Бен подбежал к черному занавесу рядом с экраном. За ним оказалась ниша с комодом и письменным столом, на котором стоял контрольный монитор и маленькие колонки.

На полке рядом с комодом выстроились в ряд DVD и мини-кассеты. Бен был уверен, что не найдет среди них ни одного голливудского блокбастера. Когда он взглянул на оба плеера на комоде, надежда покинула его. Там было много разной техники, но ничего, куда бы поместилась аналоговая кассета формата Hi8. Бену снова показалось, что он сходит с ума от отчаяния, и он стиснул зубы. Но когда он распахнул дверцы комода, обнаружил на нижней полке старый диапроектор, проектор для восьмимиллиметровых фильмов, а нагнувшись, чтобы посмотреть за ними, – еще и камкордер формата Hi8. Рядом стояли кассеты, как та, что он держал в руке. Все эти видеоматериалы никак не могли быть делом рук исключительно Бертольда Эрленбаха и Марлен Рубиш. Но об этом он сейчас не будет думать.

Бен вытащил плеер с маленьким откидным экраном, быстро нашел кнопку, выдвигающую кассетоприемник, и нажал на нее. Ничего. Он попробовал еще раз. Снова никакой реакции. Он почувствовал, как сжалось сердце. Возможно, прибор не использовали целую вечность и аккумулятор разрядился. Бен выдвинул ящики комода. Там было полно разных кабелей и проводов. Бен порылся и нашел подходящий кабель. Вставил его в свободную розетку на стене, другим концом – в подходящий разъем на камкордере и включил прибор. Опять ничего не произошло. Бену в голову пришла ужасная мысль, что видеокамера, возможно, сломана. Но вскоре на ней загорелась зеленая лампочка и послышалось тихое жужжание. Бен открыл кассетоприемник. Нервничая, взглянул на наручные часы. Оставалось пятнадцать минут. Времени слишком мало. Но пока он продолжал действовать, ему удавалось гнать от себя мысли об очевидном и неминуемом, а именно: что бы там ни было записано на кассете, он все равно не уложится в отведенный срок. Но он не имел права сдаваться.

Когда он вкладывал кассету, пальцы у него так тряслись, что кассета сместилась и ее пришлось вынимать. Со второй попытки ему удалось правильно вставить кассету, он откинул экран и нажал на Play. Вскоре начавшийся фильм был черно-белый и не очень четкий. Бен не сразу понял, что съемка выполнена камерой ночного видения. Жестокость сцены, которая последовала через несколько секунд, поразила его. Задыхаясь от ужаса, он досмотрел фильм до конца. Он узнал то место, где происходили тайные съемки. И теперь он даже считал, что знает, где найдет Николь и Лизу. Неожиданно все сошлось. Но то, что должно было принести облегчение, вызвало еще более мощное ощущение бессилия. Несмотря на близость того места, он ни за что не успеет добраться туда в оставшееся от срока время.

Бен рванулся наверх на первый этаж. Тишину ночи прорезали сирены скорой помощи, которая приехала за Хартманом. Адреналин, бушующий в крови, обезболил до сих пор ощущаемые боли в пальце и ноге. Когда он запрыгнул в машину Сары Винтер, его накрыла новая волна паники. От дрожи он с трудом вставил ключ в замок зажигания. У него оставалось только восемь минут. Он опоздает. Теперь он точно знал, какая ужасная судьба ждет его жену и дочь.

В детстве он несколько лет не разговаривал, после того как увидел, что его отец сделал с матерью. Интересно, с Лизой будет так же, когда она увидит, как он убивает ее мать? Еще больше времени потребовалось, чтобы он наконец понял, что его отец был прав, когда убил свою жену. Она не должна была оставлять его. Все просто. Его мать согрешила – так сильно, что кроме как смертью исправить это было уже нельзя. Развод мужчины и женщины, которых соединил Господь, возможен только в случае смерти. Он это понял не в последнюю очередь благодаря воспитанию Марлен и священника Эрленбаха.

– С сегодняшнего дня тебя зовут Михаэль, как архангела Михаила, посланца Всевышнего, который блюдет божественную праведность на земле, – объяснила ему тогда Марлен. Сейчас, годы спустя, имя оказалось предсказанием возложенной на него миссии.

На маленькой лодке он догреб до середины тихого водоема. На буксире – самодельный ящик без крышки, по форме и размерам напоминающий гроб. Сверху гроба, вдоль и поперек, он прибил две крепкие доски так, что получился крест. На крест положил Николь Вайднер. Ее руки были растянуты в разные стороны и зафиксированы, как и ноги, на досках кабельными стяжками.

Лунный свет отражался от поверхности воды. На небе блестели звезды. Как в ту ночь, когда его матери пришлось умереть. Он посмотрел на часы. Через минуту подвергнет женщину ее заслуженному наказанию. Она знала, что должна умереть. Он видел это по паническому страху в ее глазах. Большую часть жалкого спектакля с мольбами и слезами, который люди устраивают, чтобы избежать смерти, заглушал кляп, все еще торчавший у нее во рту. Помимо кабельных стяжек на запястьях и лодыжках, он обмотал ее тело веревкой от коленей до подмышек. Вначале она несколько минут изо всех сил пыталась освободиться, лихорадочно вертела головой из стороны в сторону, поднимала плечи и напрягала все мышцы. Но в конце концов смирилась, что все напрасно. Теперь, выбившись из сил, она в ужасе смотрела на него и издавала стонущие звуки. Сейчас она бы все исправила: исповедалась, искренне раскаялась, вернулась к мужу. Но уже слишком поздно. Она согрешила – как его мать.