Серафим - Оливия Вильденштейн

не могла позволить себе тратить на Жака недели, но готова дать ему еще несколько дней.

Чтобы разрядить обстановку, я спросила:

– Ты откладываешь поездку ко мне, потому что боишься или действительно так сильно хочешь меня накормить?

– Боюсь?

– Того, что произойдет за закрытыми дверями и задернутыми занавесками после двух десятилетий воздержания.

Архангел медленно растянул губы в улыбке.

– Если кто и должен бояться, так это ты, levsheh. Ты собираешься привести в свою постель изголодавшегося мужчину.

– Не могу дождаться. – Поскольку я не тлела из-за него по меньшей мере полчаса, моя кожа решила залить светом тротуар и кирпичный фасад жилого комплекса.

– Ты искришься, Селеста.

– Просто слежу, чтобы твой взгляд не отвлекался от меня.

Его большой палец скользнул под ткань моей куртки и остановился на изгибе талии.

– Тебе не нужно тлеть, чтобы убедиться в этом.

– Лишняя осторожность никогда не помешает. В наших мирах полно привлекательных девушек, и все они могут украсть тебя в мгновение ока.

– Ты – половинка моей души. Для меня больше не существует никого другого. – Он наклонился ко мне. – Но будь уверена, если кто-нибудь попытается нас разлучить, я уничтожу их души. – Он сказал это очень мягко, но угроза отозвалась в моем сознании.

– Пожалуйста, не уничтожай души во имя меня. – Сама мысль о том, что он может это сделать, погасила мое свечение, но не потому, что я была потрясена, просто боялась, что испепеление душ приведет к изгнанию Ашера из Совета Семи, а ради Найи ему нужно вести себя сдержанно.

Черты его лица напряглись, будто он размышлял о том же. А может, он все еще думал о том, что кто-то попытается разлучить нас.

– В двух кварталах отсюда есть отличный суши-бар. Ты ешь сырую рыбу?

– Я ем все.

Его ладонь легла мне на поясницу, и мы возобновили движение. Я взглянула на него, он посмотрел на меня, и окружающий мир перестал существовать. Больше не было ни такси, подпрыгивающих на выбоинах, ни шумной болтовни прохожих, ни приглушенного света уличных фонарей. Только он и я.

Но затем мир ворвался обратно в полном объемном звуке и броских цветах, когда какой-то оборванец, пахнущий как мусорные контейнеры «Трэпа» во время закрытия, прокричал о том, что капитализм приведет к апокалипсису. Он споткнулся. Ашер протянул руку, чтобы поддержать его. Мужчина вырвался из хватки архангела, а затем продолжил ругать его самого и его модный капиталистический костюм.

Ашер снял пиджак и накинул его на грязный свитер мужчины.

– В нагрудном кармане деньги. Купи себе номер в гостинице, найди еду, ванну, одежду.

Я наблюдала, как пьяный – или же он под кайфом? – мужчина провел дрожащими руками по лацканам пиджака, который приходился ему до середины бедра. Он похлопал по карманам, потом вдруг застыл и перевел взгляд на архангела, глаза его расширились настолько, что радужки заплясали в белом пространстве.

Ашер схватил мужчину за плечо и сжал его так, что скомкал ткань, облегающую его тщедушную фигуру.

– У каждой души на этой земле есть предназначение. Найди свое. Сделай мир лучше, хотя бы для одного человека. – Он отпустил плечо бездомного и повернулся, а затем его рука снова оказалась на моем теле.

Я оглянулась через плечо, когда мы уходили, и увидела, что мужчина снова дрожит, возможно, сильнее, чем раньше. Во мне теплилась надежда, что я только что стала свидетелем момента, который изменит ход его жизни.

– Будучи неоперенным, – начал Ашер, – я хотел спасти каждого человека и всю жизнь не мог понять, почему ангелы не посвящают себя полностью тому, чтобы голодные были накормлены, раненые исцелены, а несчастные утешены.

– А теперь?

– Теперь я понимаю наставления, которым учат в гильдиях: лучший способ спасти человечество – научить людей спасать самих себя. – Он открыл для меня стеклянную дверь забегаловки, сдержанная улыбка смягчила выражение его лица. – Но мальчишка внутри меня все еще желает спасти их всех.

На пороге я приподнялась на цыпочки и оставила поцелуй на подбородке архангела, темно-русая щетина оцарапала мои губы.

– И ты сомневаешься, что достоин той роли, которую тебе доверили…

Моя вера в его доблесть не могла волшебным образом избавить его от тяжести мира, которую он нес на своих крыльях, но, надеюсь, она сумеет уменьшить тревогу, сопровождавшую этот груз. Я взяла Ашера за руку и потянула внутрь японской закусочной, которая напоминала каюту старого корабля с лакированными деревянными панелями и электрическими газовыми фонарями над крошечным обеденным залом с суши-баром в форме подковы. Заведение было переполнено, и все же официантка нашла для нас два свободных табурета. Не пускай она слюни по моему спутнику, я бы, возможно, поблагодарила ее за трудолюбие, но Ашер мой, а я, очевидно, не терплю покушений на свою территорию.

Я положила руку ему на бедро и прищурилась. Она перевела взгляд с архангела на меня, но, видимо, не сочла меня угрозой, поскольку тут же продолжила смотреть на него. Не помешало бы немного уважения.

Ашер положил руку на спинку моего кресла и пролистал ламинированное меню.

– Есть тут что-то, что тебе не нравится? – Он придвинул свой рот к моему уху. – Кроме нашей официантки?

Я тихо фыркнула и повернулась, собираясь повторить, что ем все, но меня отвлекло то, как близко находился его рот к моему.

Прежде чем я успела его поцеловать, появился другой официант. Ашер озвучил наш заказ на таком безупречном японском, что парню потребовалась целая минута, прежде чем приступить к работе ручкой в блокноте.

– Хочешь саке, Селеста?

У меня перед глазами пронеслись остекленевшие глаза и обломанные зубы мужчины, с которым мы столкнулись, и я покачала головой. Не то чтобы я думала, что стакан рисового вина обречет мою душу на погибель, но сегодня вечером мне хотелось ясности разума и тела.

Когда парень ушел, я развернула салфетку и положила ее на колени.

– Я хотела спросить… Как ты стал любимым героем Элизиума?

Ашер откинулся на стуле.

– Не уверен, что эта тема подходит для приятной беседы за ужином. – Он снял маленькое бумажное кольцо с палочек для еды, затем стал возиться с двумя длинными, выструганными кусками дерева. – К тому же то, что я сделал, не героизм. Любой человек с моей силой и в подобной ситуации поступил бы так же.

– Тогда ты был арелимом Абаддона, верно?

Он кивнул.

– Хотя я никогда не была в Абаддоне, полагаю, что в этом измерении патрулирует не один арелим.

Ашер не ответил, но его поджатые губы подсказали мне, что в Аду он не был в одиночестве.

– Итак, что же ты сделал?

Он