Два шага до горизонта - Алексей Калугин

– Недоразумением… – Сирх хмыкнул и качнул головой. – Хорошо, допустим, я сумею устроить тебе встречу с наместником. Какие вопросы ты собираешься с ним обсуждать?

– Я буду говорить с ним о будущем Йера. В первую очередь необходимо предотвратить конфликт, результатом которого станет ввод регулярных кахимских войск на территорию страны и репрессии в отношении мирных жителей. Я думаю, что наместник вовсе не заинтересован в подобном развитии событий… – Граис сделал паузу, после чего спросил: – Или я ошибаюсь?

– Ты считаешь, что уже сделал меня своим сторонником? – усмехнулся Сирх.

– Я считаю, что ты отнюдь не глупый человек и умеешь верно соотносить свои намерения и возможности. То, что я сейчас пытаюсь сделать, соответствует и твоим интересам.

– В какой-то степени, – соглашаясь с этим утверждением, наклонил голову Сирх. – Но, с другой стороны, в результате твоей встречи с наместником я рискую потерять все, что имею в настоящее время.

– Я не собираюсь тебя обманывать, Сирх. Твоя трактовка учения о Пути к Поднебесному вносит раскол в среду йеритов, и я обязательно скажу об этом наместнику. Если между наместником и представителями вольных будет заключен мирный договор, то одним из пунктов в нем будет устранение тебя с поста официального идеолога Йера. Лучшее, что ты можешь сделать, – это уйти сам, сохранив то, что имеешь.

– И кто же в таком случае займет мое место?

– Я на него не претендую. Я покину Йер сразу же, как только вопрос о мире будет решен. Вопрос о твоем преемнике придется решать наместнику. Но лично я мог бы порекомендовать ему на это место твоего сына Килоса. Я думаю, что после всего случившегося между тобой и Килосом установятся более прочные доверительные отношения. И ты мог бы помочь сыну избежать тех ошибок, которые совершил сам.

Какое-то время Сирх задумчиво молчал. Затем он оперся руками о подлокотники и резко вытолкнул свое тело из кресла. Выпрямившись, он обошел кресло и медленно подошел к окну. Сложив руки на груди, Сирх глянул на буйствующую за стеклом зелень.

Граис тоже поднялся со своего места.

Сирх даже не обернулся, когда, подойдя сзади, Граис остановился у его правого плеча.

– В последние несколько лет я думал о смерти чаще, чем о чем бы то ни было, – негромко произнес Сирх, обращаясь словно бы не к стоящему у него за спиной Граису, а к своему тусклому, едва различимому отражению на стекле. – Как философ я понимал, что смерть это неизбежный и закономерный процесс. Как сказано в священной книге Поднебесного: «Человек, не познавший смерти, не может сказать, что он жил». Но именно как просто человек я не мог смириться с тем, что Поднебесный уже выслал за мной своего вестника смерти. Во всем Йере я ближе всех находился к Поднебесному, но даже я не мог сказать ему: «Повремени!» От сознания собственного бессилия я то приходил в неистовую ярость, то, глуша боль вином, впадал в полнейшую апатию, то в отчаянной решимости кричал вестнику смерти, который, как мне казалось, уже стоял на пороге моего дома: «Вот он я! Возьми меня! Что же ты медлишь!» Я нарушил одну из основных заповедей учения о Пути, сосредоточив все свое внимание не на конечной точке намеченного для прохождения отрезка, а исключительно в том месте, где я находился сейчас… Ты единственный, кому я в этом признаюсь, потому что только ты можешь это понять.

– И что же помогло тебе наконец осознать, что ты был не прав? – спросил после небольшой паузы Граис.

– Что… – Сирх со скрипом провел пальцем по стеклу и неожиданно повернулся к Граису лицом. – То, что я уже не провожу свои дни в ожидании вестника смерти.

Впервые за все время разговора Граис смог отчетливо рассмотреть лицо Сирха. И то, что он увидел, повергло его сначала в крайнее удивление, а затем едва ли не в панику.

Лицо Сирха по-прежнему было землистого цвета, с резко выступающими скулами. От углов глаз и рта разбегались густые сетки морщин. Это было лицо преждевременно состарившегося человека. Но на нем уже не было того отчетливого клейма близкой смерти, которое видел Граис, когда разговаривал с Сирхом в его доме в Меллении.

Нет, он не мог ошибиться! Признаки смертельной болезни, разъедающей тело Сирха, проявились тогда настолько явно, что обмануться было попросту невозможно! Да и сейчас некоторые из них еще присутствовали, но в стертой, приглушенной форме. Исходя из внешнего наблюдения, можно было сделать вывод, что Сирх выздоравливает… Но такого просто не могло быть! Не было отмечено ни единого случая самоизлечения больного, умирающего от цирроза печени. Те же средства лечения, которые существовали на Тессе-3, могли только продлить жизнь умирающему, но не более того…

Не говоря ни слова, Граис схватил Сирха за запястье и нащупал пальцами пульс. Затем так же быстро приподнял ему веко, чтобы осмотреть белок глаза и радужную оболочку…

Вне всяких сомнений, Сирх выздоравливал! И произошли столь кардинальные изменения в состоянии здоровья преподобного всего за какую-то неделю!..

Сирх не высказывал никаких возражений по поводу беглого осмотра, который учинил ему Граис. Ему было любопытно видеть выражение недоумения и растерянности на лице бывшего учителя – прежде он никогда не видел Граиса столь взволнованным. И вместе с тем Сирху не терпелось услышать диагноз, который поставит ему Граис, несомненно, лучший из всех известных преподобному лекарей.

– Что скажешь… учитель? – губы Сирха изогнулись в натянутой, напряженной усмешке.

Прежде чем ответить, Граис медленно провел ладонью по лицу, словно пытаясь стереть с него выражение недоумения и растерянности.

– Во время нашей последней встречи я понял, что твой организм практически полностью разрушен тяжелой неизлечимой болезнью. По моим оценкам, жить тебе осталось не более полугода… Ошибки быть не могло, признаки болезни были слишком явными… И тем не менее сейчас состояние твоего здоровья значительно улучшилось… Но я не знаю, чем это можно объяснить, – Граис поднял взгляд и посмотрел Сирху в глаза. – Быть может, ты сам дашь мне ответ на этот вопрос?

Сирх сделал три шага назад и оперся согнутым локтем о спинку кресла.

– Есть много в этом мире, Граис, что недоступно нашему пониманию, – медленно, почти нараспев произнес Сирх. В его словах не было даже намека на насмешку или иронию. – Существуют вещи непознаваемые, которые так навсегда и останутся за пределами восприятия нашего сознания и возможностей нашего разума. Большинство людей называет подобные явления чудом. Но нас с тобой такой ответ не устраивает, – не так ли, Граис?.. – Сирх помолчал, ожидая ответа, и, не получив его, продолжил: – С некоторых пор я начал подозревать, что за пределами мира, в котором мы существуем, находится иной мир, недоступный нашим органам восприятия. Быть может, даже не один мир, а целая вереница миров, границы которых местами накладываются друг на друга. В таких местах и происходят явления, которые принято называть чудесами. На самом же деле мы имеем дело с событиями, выплеснувшимися в наш мир из соседнего. Поэтому они и кажутся нам противоречащими законам природы и здравому смыслу… Как тебе нравится такая теория, Граис?