Игра Хаоса. Книга девятая - Алексей Свадковский

Зло сбросив мешающее наваждение, Меланох продолжил бой. Получай! Жезл ярко засверкал, и Первожрец выпустил накопленную силу. Пламя погибели! Он уже успел понять, что дух, с которым он вел бой, наиболее уязвим к Огню. Еще пара атак, и с ним будет покончено, а потом придет очередь недобитого человека.

Дух задергался в багряных потоках пламени, ледяной щит, созданный им на пути огня, практически мгновенно исчез, и сейчас заклятье терзало самого духа, пожирая эфирную плоть. Почувствовав движение, Меланох, глянул в сторону. Там на время упущенный им из вида подранок склонялся над лежащим на земле молотом и зачем-то прижимал к нему руку. Оружие сначала не реагировало, затем пропало, а в руках у юноши возникли два топора, которые тот быстро соединил между собой. Через миг по залу пронесся рев, и вместо человека возник разъяренный циклоп с огромным молотом в руках, не уступавшим ему в размерах.

Гигант, яростно взревев, шагнул к Меланоху и с размаху опустил молот вниз. Кровавый барьер, не в силах сдержать удар, брызнул в стороны, а тело колдуна буквально раздавило в лепешку, разлетевшуюся ошметками вместе с куском пола, на котором тот стоял.

Бой завершен. Но еще не все дела закончены.

Чуть примерившись, великан крутанул в руках молот и с силой вдарил по уходящей в воду цепи. Та сумела выдержать. Но он бил еще и еще, до тех пор, пока массивные, покрытые рунами звенья, не лопнули. Конец цепи змеей юркнул в воду, а циклоп перешел к следующей.

Я не знал, кем было то существо, над которым измывался колдун, выкачивая силу вместе с кровью, но кем бы оно ни было, такой участи не заслуживал никто. А огромная морская черепаха, чью голову я видел над бассейном, явно была живой, настоящей — подозрений в иллюзорности происходящего после ее крика у меня больше не осталось.

Когда лопнула четвертая цепь, с шумом упав вниз, над водой вновь показалась голова черепахи. Из ее больших синих глаз вместе со слезами вытекали капли крови. Как же тебе досталось, бедолага! На краткий миг я даже почувствовал с ней сродство, вспомнив время, когда из меня дома пытались создать Зеркало для двоюродного брата.

На шее зверя я заметил тяжелый ошейник, покрытый вязью рун, похожих на те, что укрепляли цепи. Черепаха с надеждой смотрела на меня, высоко вытянув над водой шею с ошейником: кажется, ей было все равно, что я могу одним ударом свернуть ей голову, она готова принять даже смерть, если это принесет освобождение…

Массивное тело циклопа склонилось над водой и доверчиво подставленным горлом, большие руки ухватились за ошейник, камнем висящий на шее. Пальцы, не уступающие размером небольшому дереву, осторожно ухватились за прочный металл и с натугой начали его разжимать. Ошейник заскрипел, руны засверкали, и из-под пальцев пошел дым. Металл начал нагреваться, обжигая руки, но циклоп, яростно сопя, только усиливал напор. Боль подстегивала, придавала сил, и сначала одно, а затем второе и третье крепления с громким хрустом лопнули, и ошейник, наконец, раскрылся, чтобы быть тут же выброшенным в дальний конец зала. А по телу циклопа пробежала рябь, и через пару секунд на земле уже стоял юноша, подошедший ближе к черепахе, что так и не сумела выбраться из воды. Она лишь обессилено положила свою большую голову на бортик бассейна…

Он умирал, я это почувствовал, едва прикоснулся к дряблой морщинистой коже. Соддо тяжело дышал, с трудом втягивая большими ноздрями воздух. Его имя — это первое, что дух рассказал о себе. Он уходил, но не хотел умирать в тишине, и, подрагивая от боли, начал рассказывать мне историю своей короткой жизни.

Перед моими глазами летели мыслеобразы океана-эфира: он огромен, словно вечность, истинная обитель богов и духов, где нет ни времени, ни пространства, а бесконечные потоки энергии кружатся, завихряясь и распадаясь на тонкие ручейки, чтобы вернуться вновь полноводными реками. Там зародилась искра жизни Соддо. Крохотный дух веками блуждал среди себе подобных, пока не сумел осознать себя. Он внимал знаниям мудрых древних богов, уснувших на дне потоков эфира, чьи сны блуждали среди рек чистой энергии. Он рос, учился, постигал, прошел через цепь перерождений, чтобы обрести сначала имя, потом форму. Последним стало обретение плоти, позволившей вынырнуть из океана эфира в реальный мир.

Измученный переходом, оглушенный новизной ощущений и чувств, он с радостью встретил людей. До этого юный дух еще не знал, насколько они бывают коварны и опасны. Его обманули, предали, внезапно напав, сумели на время блокировать потоки энергии, а затем пленили. Но перед тем как на нем застегнули ошейник, обрезавший его связь с тонким миром, он успел послать весть с призывом о помощи. И был услышан — другие духи, подобные ему, пришли. Им потребовалось время, чтобы найти мир, в котором его пленили, но когда наконец отыскали… смертные тот день назвали Бедой, а он — Воздаянием.

Только, к сожалению, это так и не принесло ему свободы. А дальше долгие века плена и мук. Его силы поддерживали существование смертных, наполняли артефакты, исцеляли и омолаживали тела жрецов, оживляли големов… Год за годом, век за веком он медленно умирал, уже утратив надежду. Но теперь он свободен и поет о себе песню памяти, чтобы не умереть забытым.

— Тебе можно помочь?

Шея в том месте, где крепился ошейник, представляла из себя сплошную рану: кожа отсутствовала полностью, я видел мышцы, обгорелую плоть… Немного поколебавшись, достал из сумки чашу, полученную от Каменного мудреца. Первоначально я думал, что наградой был лишь кристалл перезарядки, но в комнате отдыха рассмотрел свой трофей подробнее и узнал его свойства. Наполнив чашу из бассейна, подождал три удара сердца и влил слегка засветившуюся воду в рот огромной умирающей черепахи.

— Потерпи немного, это должно облегчить твою боль, затянуть раны и нарастить плоть, — чаша раз в малый цикл превращала любую жидкость в лечебный эликсир, по силе равный аналогичной серебряной карте и способный не только подлатать тело, но и вывести яды, кроме самых сильных.

«Это не поможет», — голос духа вновь звучит в моей голове, а следом приходят мыслеобразы. Я вижу что-то очень размытое, похожее на пульсирующее облако, разлитое внутри слабеющего тела. Это энергетическое ядро, догадался я, источник его силы, только оно все изорвано, утратило структуру и плотность и теперь затухает. Соддо и так оставалось немного: десяток-другой лет, и он бы угас сам, но наша схватка со жрецом его окончательно добила. Для своих атак, поддержки магического щита и восстановления тела колдун черпал силу у пленника напрямую, буквально выдирая ее, окончательно деформировав манопотоки и разрушив их источник.

— Позови на помощь, — я быстро сформировал мыслеобраз и отправил его в измученный разум Соддо. — Нельзя сдаваться, пока есть хоть крохотный шанс на спасение.

И снова в ответ возникают образы разрушенного ядра и затухающего движения энергии.

Общение с Нией и Котом не прошло зря, я почти сразу осознал, что мне хотят сказать — нет сил. Даже на мольбу о помощи. Да и услышат ли ее? После первого зова потребовались года, чтобы разгневанные духи сумели найти нужный мир. У Соддо же нет даже часа, не то что года.