Любовь и хоббиты - Иван Иванов

– Я плачу! – кот высморкался. – Жаль, Алекс тебя не слышит, он бы тоже плакал. Мяу!

– Значит, я права, Мурзик?

– Ставлю крестик под каждым словом, – кот шумно утерся лапой.

Все, что касалось беспомощности и беззащитности, я понимал хорошо, испытал на собственной шкуре, особенно в гоблинской лаборатории.

– Хочешь работать агентом, собери команду, – подвела итог Алина и потянулась за третьей шоколадкой. – Профессор?

– Чего?

– Хотите рыбы?

– Ах, мы уже на «вы»?

– Профессор, соглашайтесь, пока я добрая!

Уйти и ничего не украсть – это не по-хоббитски. Если вы хоббит и явились в гости к лучшему другу, вы просто обязаны, собираясь домой, стянуть хоть какую-то мелочь. Такая вот добрая традиция, и не вижу в ней ничего плохого. Уходить было тяжело, в том смысле, что я объелся, как цверг на пиру, а на плече болтались связанные узелком кроссовки сорок четвертого размера, а за пазухой лежал трофей.

Я спер поразительную вещь, она словно ждала моего появления – на полу в туалете, простите за откровенность. Видимо кто-то – Алина, Алекс или Профессор – любили уединенно почитывать эту книжку. Да, книжку, а точнее говоря, справочник под названием «Самые опасные чудовища Вселенной».

Разве мог хоббит Боббер, внук хоббичихи Клавдии, пропустить такую вещь?

Справочник разорвал мой мозг: я вчитывался в текст, вглядывался в картинки и с замиранием сердца узнавал героев детских историй – словом, сработало это как начало бесконечного путешествия в мечту. Я возвращался в нору, не видя дороги, в состоянии, близком к лихорадке.

Открывая нашу калитку, я на двести процентов знал и понимал, чем должен заниматься, просто должен, и точка. Неважно, разрешат мне это делать или запретят, я сегодня же отправлюсь туда, где согласно справочнику, обитает первый монстр на букву «А» или выберу миссию случайно по принципу рулетки. И, клянусь, я любому чудовищу покажу, где раки зимуют, вернусь на Базу, выпью воды и за следующим, и так до конца, до последней страницы.

– Бабуля-а-а! – проорал я с порога. – Я уезжаю! Где там твой шарфик? Давай его скорее сюда!

– Далеко собрался, малыш?

Я обомлел. Из гостиной вышел белобородый гном в красном колпаке и бросил на меня хитрый, настороженный взгляд:

– Далеко собрался, спрашиваю?

Ой, как некстати! Как некстати! Во рту сразу пересохло, голова пошла кругом, а когда вслед за шефом появились два до боли знакомых очертания роботов девяностой серии, из-за роста вынужденных передвигаться на четвереньках, мне стало нехорошо. Картина вырисовывалась примерно следующая: кто-то из наших вчерашних преследователей, несмотря ни на что, отправил тревожный сигнал в департамент, оттуда прислали подкрепление, шефа поставили в известность, и теперь в его присутствии и при его содействии меня засунут в хоббитоуловитель (авоська для хоббитов) и отправят гнить в глубокую шахту на асбестовом астероиде.

Вот и весь расклад, приехали! Интересно знать, где Урман?

– Здрасссьте! – прошептал я и дал стрекача.

Кроссовки пришлось выбросить, а вот справочник надо было любой ценой сохранить. Я сразу свернул в переулок, резко вильнул в другой, третий, четвертый, пятый… Мимо пролетали заборы и норы; хоббиты то и дело бросались под ноги, соседи норовили улечься поперек пути; в мешанине мыслей я и не заметил, как домчался до Урмановой норы. Осторожно вылез на дорогу, ведущую к калитке, и понял, что дальше идти нельзя: вдоль забора тянулась яркая желтая лента и через каждые два-три ярда стоял железный представитель топливного департамента. Теперь к норе и мышь не проскочит. Но где же тогда Урман, если его не схватили? Где?

Я растирал виски и заставлял себя думать. Ох, и нелегкое это дело!

Стемнело, наступил вечер, под потолком зажглась искусственная луна, и тут меня осенило: кабак! Чтоб мне прокиснуть, если он не там! Я помчался туда изо всех сил, выбирая дорогу позаковыристей, с «правильными» камерами видеонаблюдения.

В «Под колпаком» было тесно и жарко, гномов собралось больше обычного, и пришлось потратить уйму сил, чтобы просто пролезть к барной стойке. Слышались возмущенные возгласы, нетерпеливые вздохи и раздосадованное кряхтенье, перед стойкой выстроилась длинная бородатая очередь.

– И давно они там? – спросил рыжебородый гном у седого.

– Давно, – подтвердил седой, – скоро час будет.

– С ума сошел!

– Издевается над нами, и главное, с кем… с хоббитом!

– С хоббитом?

– Да ты его знаешь, Урман, изобретатель недоделанный.

– А-а-а, знаю, он сюда приходил в тот день, когда нас выгнали раньше положенного.

– Вот-вот он самый…

– А чего они делают-то?

– Так ведь роботы у них теперь личные, у каждого свой, вот теперь сравнивают.

– Хммм, ну и пускай сравнивают в нерабочее время, а? Как ты считаешь?

– Верно говоришь, нельзя с нами так, мы живые гномы.

– Эй! – заорали в очереди. – Главбух! Имей совесть! Нам на работу завтра, а ну давай наливай!

– Наливай! Наливай! – с готовностью подхватили другие.

– Эля! Эля! Эля! – проорали все.

– Оле! Оле! Оле! – простонали самые пьяные и спортивные.

И тут за стойкой появился один из роботов; как я понял, самый первый из вчерашних, тот, которому я голову заморочил и море смазки обещал. Мне удалось протиснуться сквозь толпу гномов и оседлать стул перед барной стойкой. Девяностый начал так ловко и быстро раздавать напитки, что посетители враз утихли, едва успевая забирать полные кружки. В тишине смешались и радость, и зависть – думаю, каждый гном захотел себе в помощники что-то похожее, работы ведь у каждого много: одни куют мечи, кинжалы и ножи для реквизиторской, другие вкалывают на космодроме в ремонтных мастерских, третьи поддерживают системы водоснабжения и канализации.

С появлением робота народа у стойки заметно поубавилось, гномы уходили к столикам с полными кружками, восхищенно заглядываясь на расторопного заместителя Главбуха. Я тоже рассматривал этот продукт совместного творчества гнома и хоббита до тех пор, пока мой взгляд не остановился на месте, где положено быть маркировке. На белой эмали груди охотника на хоббитов пылали острые красные буквы: Ё Т У Н Ш Т Р У Д Е Л Ь.

Я от души расхохотался – однако бармена зацепили байки про мою несостоявшуюся скандинавскую жену!

Я просочился за перегородку, обогнул стеллажи и вынырнул в подсобке – это был тесный угол с кроватью, на которой сидели Главбух и Урман, оставшееся свободное место занимал отключенный Рентген.

– А, Боббер, привет, заходи, – воблоподобный кореш буднично выглянул из-за крышки, открытой на спине робота, и вернулся обратно. Хозяин заведения даже не стал отвлекаться, он увлеченно паял.