Крушение небес - Марина Ясинская

Ника глянула на Тристана и поняла, что означает выражение «глаза метали молнии». Именно это сейчас и происходило с Тристаном.

– Я – капитан рей Дор, авионер мыса Горн и командир этого авиона, – отчеканил он, кивая на «Грозу».

– Ха! – хмыкнул Шестопер, с недоверчивой улыбкой окидывая взглядом авионера в длинном черном кожаном плаще, но, натолкнувшись на пристальный взгляд рей Дора, посерьезнел. – Мужчина-авионер? – недоверчиво спросил он и перевел взгляд на Берту. Та кивнула, а Тристан процедил:

– Как видишь. Так что засунь свои советы про супчик куда подальше.

– Для выросшего в бабьем царстве ты слишком наглый, – заметил Шестопер, наклонив голову набок, и в следующую секунду широко осклабился. – И мне это, разрази меня гром, нравится! Вашей Арамантиде давно не хватает нормальных мужчин.

Тристан демонстративно терпеливо вздохнул:

– Мы будем обсуждать общественное устройство Арамантиды – или ты скажешь наконец, что хочешь получить за освобождение лин Монро?

Не переставая улыбаться, пират протянул Тристану руку:

– Джаггернаут Шторморожденный, повелитель южных циклонов, владыка шести океанов, трех морей, двух прудов и воздушно-морского флота Окракока… Для друзей – Шестопер.

Ника удивленно хмыкнула. Интересно, как из всех этих пышных титулов получился Шестопер? И откуда вдруг взялось целых шесть океанов, когда их в мире всего три?

Тристан тем временем ответил на рукопожатие и повторил:

– Так что насчет лин Монро?

Шестопер на миг задумался, а затем приглашающе махнул в сторону странной самоходной телеги, на которой приехал:

– Присаживайтесь! Кто же обсуждает такие важные дела под открытым небом да на голодный желудок?

Агату подташнивало от волнения, и это несмотря на то, что перед тем, как отправиться на учебный авиодром, Кирби приложил все усилия, чтобы ее успокоить. И пока они лежали на кровати в его комнате за закрытой дверью, отгораживающей их от остального мира, и юноша крепко обнимал Агату, у нее получалось немного расслабиться. Но как только они покинули парк Ржавых Каруселей, девушка снова занервничала.

В третьем часу ночи улицы были пусты, не считая редких монкулов-уборщиков. На авиодроме не было и их, но зато возле каждого из ангаров стояли караульные.

«И как нам с ними быть?» – хотела спросить Агата, но промолчала, побоявшись услышать пугающий ответ.

Кирби извлек из кармана часы, откинул крышку и посмотрел на циферблат.

– С минуты на минуту, – то ли сказал, то ли пообещал он.

И снова Агата не стала спрашивать, что именно должно случиться с минуты на минуту, хотя это было совсем на нее не похоже. Но девушка слишком волновалась и слишком плохо себя чувствовала.

Через несколько минут откуда-то издалека донесся громкий звук взрыва, и над центром города поползли клубы дыма.

«Это Сегрин с Милордом взорвали Конструкторскую», – поняла Агата.

Вскоре над городом, словно стая вспугнутых птиц, заметался тревожный колокольный перезвон пожарной тревоги.

Караульные, нерешительно переглянувшись, не выдержали и бросились туда, откуда доносились крики и поднимались густые клубы дыма.

В другое время Агата непременно отметила бы эту явную безответственность караульных, но сейчас она только порадовалась тому, что их не придется… устранять.

Кирби уже подошел к ангару, с усилием поднял тяжелый засов и приоткрыл высокие двери, а затем, присев на корточки, положил рядом на землю тусклый металлический футляр, который прихватил с собой из штаб-квартиры. С такими же футлярами чуть раньше ушли и Сегрин с Милордом.

Внутри оказалась стеклянная колба и ворох разноцветных проводов, к которым были присоединены маленькие наручные часы. Кирби аккуратно достал их из футляра и начал неторопливо подкручивать.

«И зачем я тут вообще нужна?» – невольно задалась вопросом Агата. Кирби прекрасно справился бы со всем в одиночку.

«Да чтобы крепче тебя привязать, – подсказал ей внутренний голос. – Ничто не сплачивает так крепко, как совместно совершенное преступление».

Пока Кирби возился с часами, Агата от нечего делать заглянула внутрь ангара – и увидела темный силуэт авиона.

«А ведь его строили для Ники», – мелькнула у нее мысль.

Где-то в глубине помещения ей почудилось слабое мерцание лампы и неуловимое движение тени на стене.

– Там кто-то есть, – испуганно прошептала она, но Кирби ее не услышал. Он положил часы обратно в футляр, нажал на колесико завода, и тут же послышалось мерное тиканье.

– Вам посылка! – весело сказал юноша, бросив футляр внутрь ангара, схватил Агату за руку и потянул за собой со словами: – У нас две минуты. Бежим!

И они побежали. За ними никто не гнался, но сердце у Агаты стучало как сумасшедшее, и каждую секунду она ждала взрыва. А когда он наконец прозвучал, девушка все равно вскрикнула от неожиданности. И всхлипнула.

– Мне кажется, в ангаре кто-то был, – пояснила она в ответ на вопросительный взгляд юноши.

– Даже если и так, то что с того? – равнодушно отозвался Кирби.

– Как – что?! – воскликнула Агата и замолчала, не в силах сразу же подобрать слова, чтобы выразить свои чувства. Одно дело – взрывать здания и совсем другое – людей…

– Знаешь, порой мне просто не верится, что ты и впрямь агент зуру, – прищурившись, заметил Кирби.

Агата только закрыла глаза. Как же она устала! Устала бояться за свою жизнь, устала опасаться проколоться на мелочах, устала увиливать и недоговаривать, выдавая себя за ту, кем она не является, устала жить в постоянном ожидании беды…

А еще устала жалеть, что поддалась своим эмоциям и завязала отношения с Кирби. Это был, мягко говоря, не самый умный шаг с ее стороны, даже несмотря на то, что юноша ей искренне нравился. Но сейчас она уже начинала задаваться вопросом: действительно ли он ей нравился или свою роль сыграли те сложные обстоятельства, в которых она оказалась? Может быть, все дело в том, что ее душили страх и одиночество, и, когда Кирби предложил ей свою поддержку, она приняла свое облегчение и благодарность юноше за нечто большее?

– В любом случае, даже если там кто-то и был, теперь уже слишком поздно, – заметил Кирби и утешающе обнял девушку.

Агата с отсутствующим видом кивнула и обернулась к оставшемуся позади авиодрому. Она смотрела на пляшущие языки пламени и не могла отделаться от ощущения, что перешла сегодня какую-то невидимую грань, после которой обратной дороги к прежней жизни не будет…

* * *

Залетев в темную подворотню, Вальди приник к холодной каменной кладке и с трудом перевел дух, прижимая ладонь к груди. Там, под тканью бесформенного балахона, который он носил, чтобы быть готовым в любой момент прикинуться монкулом, лежало несколько бумажных листков.