Родники рождаются в горах - Фазу Гамзатовна Алиева

Первый раз увидел девушку. Почему все время думаю о ней? И какое у меня право ревновать? Это просто смешно».

В конце концов Хаджимурад все-таки заснул. Его разбудил какой-то грохот. Решив, что это гром, Хаджимурад снова собрался задремать, но беспокойство росло. Он вскочил с постели, выбежал на крышу. Тучи растаяли, будто их и не было. На улице только корни вывернутых трав да сорванные дождем ветки кустов напоминали о вечернем ливне.

«Что же это был за шум? Как будто стена рухнула».

Хаджимурад услышал голоса, топот босых ног. Из комнаты на веранду выбежал Ибрагим, за ним три его брата.

— Что там случилось?!

Они помчались по двору друг за другом. Хаджимурад следом.

У дома старушки Издаг собралась толпа.

— Ой, счастье, что она спала в другой комнате! — кричала соседка, — Стена развалилась!

— А вчера я шла за водой, в стене не было даже трещины.

— Тетя Издаг, ты жива? — Ибрагим мигом поднялся вверх по лестнице.

— Жива, жива. Только душа ушла в пятки! — ковыляла навстречу Ибрагиму Издаг. Горбатенькая, будто вдвое сложенная, она держалась за дверную раму, и руки ее дрожали, как сухие ветви под дождем. Глаза слезились. — Оказывается, утро! А я думала, какая длинная ночь!

Соседи заполнили двор Издаг. Она не успевала рассказывать, как испугалась, услышав грохот. Ей в голову сначала пришла мысль, что это война… Стена-то, как будто разумная, обрушилась на улицу. А что, если бы в дом?! Пока Издаг, смеясь и плача это всем объясняла, совсем рассвело.

Огромная дыра зияла. По краям ее торчали бревна, угрожающе висели камни. Ребята из Цибилкула тащили откуда-то столб, чтобы подпереть стену.

— Что вы смотрите! — крикнул Ибрагим братьям и бросился помогать.

— Издаг, не голоси. Солнце не успеет пройти путь, равный вершку, как здесь вырастет стена. — Подошедший Алиасхаб, прищуриваясь, осматривал место обвала. — Погляди, — обратился он к старику, стоявшему рядом, — фундамент, по-моему, прочный. Спокойно можно возводить стену. Как ты думаешь?

Старик тоже прищурил глаза.

— Сейчас решим. Гляди: посередине стена треснула, а дождь размыл, — он прищурил другой глаз, долго смотрел на фундамент.

— На косом фундаменте прямую стену не выложишь! — вмешался Хаджимурад. — Где здесь фундамент? Это — просто камни. Ничем не скрепленные.

Горчоковцы неодобрительно переглянулись.

— Яйца курицу не учат, — ехидно улыбнулся старик в усы. — Это, сын мой, тебе не песни петь в клубе! У стен дома свои повадки и законы. Их надо знать.

Хаджимурад нахмурился.

— Не знал бы этих законов, не стал бы вмешиваться. Вы говорите — прочный фундамент! Стоит подуть на эти камни, они, как куча осенних листьев, разлетятся в стороны. Видно, в растворе извести было маловато. — Хаджимурад ударил ногой по уродливо покосившемуся обломку стены.

К дому старушки Издаг вместе с Шарифат бежали цибилкулские школьницы.

— Хаджимурад, конечно, уже здесь!

— Ты, наверное, хочешь, чтобы родители взяли нас из кружка?

— Если мы задержимся еще, нам запретят выступать!

— У старушки дом развалился. — Хаджимурад бросил пиджак на ступеньку. — Сегодня воскресенье, свободный день! А дома спокойны, знают, что мы у друзей.

— Этот человек везде найдет себе работу! — пожала плечами Хузайпат. — Теперь хоть цепями его оттаскивай, — не поможет!

— Нет такой силы, что оторвала бы его от камней! — подхватила ее подружка. — Не зря же люди говорят, что весь их тухум не может равнодушно смотреть на камни! И надо же было этой стене именно сегодня рухнуть!

— А что, он действительно умеет держать в руках мастерок? — обратился Алиасхаб к Хузайпат.

— Да ведь Хаджимурад — сын Жамалудина. — Девушка удивленно посмотрела на Алиасхаба. — Неужели вы не слыхали о прославленном каменщике Жамалудине?

Кто-то притащил кирки и лопаты, мастерки, ведра… Кто-то уже носил щебень. Месили раствор для кладки.

Хаджимурад и Ибрагим с братьями разбирали фундамент. Постепенно все цибилкулцы принялись за работу.

— Здесь нет ни одного годного! — Хаджимурад распрямился. — Ибрагим, нужно привезти! Одной машины крупного камня будет достаточно!

— Не только в Цибилкуле мастера, — прервал его каменщик Кайтмаз. — Мы не заставляем гостей работать. — Он засучил рукава и взял в руки кирку.

— А у нас, цибилкулцев, есть пословица: «Если застанешь друзей за работой — работай! А если за едой — ешь!» Мы не бросаем кунаков, когда надо помочь! — Хаджимурад вытер пот со лба.

— Ибрагим, пригони машину камня от колхозной постройки, — распорядился Алиасхаб.

— Возьми нашу машину! — крикнул Хасан.

— Машину-то мы возьмем нашу, колхозную.

Ибрагим махнул братьям рукой и помчался выполнять распоряжение. Мальчики гуськом побежали за ним.

— Иногда я плачу, что у меня нет детей. У кого же их так много, как не у меня? — причитала Издаг с веранды. — Дай бог всем здоровья и долголетия! Недаром, видно, я слыхала — все за одного, один за всех!

Кайтмаз и Хаджимурад работали споро: стена росла быстро. Вокруг дома старушки Издаг собиралось все больше народа. Было воскресенье, торопиться некуда! Жители аула Горчок, те, которые не знали о происшествии, проходя мимо, невольно замедляли шаг.

— Не этот ли парень пел вчера в клубе?

— На все руки мастер: и дома строить, и песни петь!

— И как это не боятся его родители дурного глаза! — удивлялась бабушка Патимат. — Отпустили такого джигита в чужой аул.

На нее оглядывались — она обиженно поджала губы.

— Смотрите, как ловко работает.

— Да он сын знаменитого каменщика, — вмешалась Супайнат. — Отец-то, наверное, с малых лет его учил.

— Этакий молодец еще в утробе матери был удалым, в люльке — умелым, — восхищенно сказала соседка старушки Издаг.

Алиасхаб подавал Хаджимураду раствор. Все утро он не сводил глаз с цибилкулца.

— Смотрите, какого джигита отец воспитал! Малый чуть старше моей дочери, а как ловко работает!

— Если сын такой мастер, каков же его отец!

«Был бы у меня сын, что бы я смог ему передать?» — раздумывал Алиасхаб. Но тут он услышал нежный голос Шарифат:

— Папа, куда вылить воду — на глину или в бочку? — В руках девушка держала доверху наполненный кувшин.

Мысли Алиасхаба стали веселее: «Может, и моя Шарифат будет великой мастерицей. Бабка учит ткать ковры!» Алиасхаб улыбнулся. Он по-прежнему следил за руками Хаджимурада — тот ловко укладывал камень за камнем. Вдруг Алиасхаб представил себе руки дочери в работе. Зеленые, красные, синие, желтые нити замелькали перед ним. Алиасхаб тряхнул головой, прогнал наваждение.

— Полей глину! — И, не скрывая от людей нежности к дочери, взял кувшин из ее рук.

— Все хорошо! — сказал Кайтмаз, посматривающий на Алиасхаба и его красавицу дочь. — Работа кипит! Помощников много! Не хватает только песни! А под песню работа еще лучше спорится. — Он подмигнул Хаджимураду.

Цибилкулец как будто только и ждал этого. Он несколько мгновений