Тэмуджин. Книга 3 - Алексей Гатапов

– Сам-то не наложил?.

– Что-о?

– Ну, быстрее за дело, – Тэмуджин нарочито беспечно урезонивал их, – надо успеть скрыться.

Молча все разбежались по юртам. Тэмуджин пошел в большую юрту, снял со стены на хойморе отцовское знамя, шагнул к правой стене… Мать Оэлун торопливо снимала с дощатой подставки обмазанные жиром онгоны, одного за другим укладывала их в кожаную суму. Бортэ, склонившись над раскрытым сундуком, кучей вываливала из нее зимнюю одежду.

Тэмуджин сорвал со стены хоромго, саадак со стрелами, застегнул на поясе бронзовую бляху и вышел. Прошел к коновязи и встал, уперев древко знамени в землю. Сдерживая нетерпение, выжидал, когда все будут готовы. То и дело бросая взгляды в сторону восточного ущелья, он теперь бился над одной лишь мыслью: куда скрыться от врагов, как замести следы?

Небо на востоке начинало сереть. Над ущельем в просветах облаков гасли звезды. Снизу по реке поддувал прохладный ветерок, шевелил по берегам темные ветви ив и, поднимаясь по верхушкам молодых сосен, с шумом уходил на склоны гор.

«Ветер, это хорошо, – мимолетно подумал Тэмуджин, подбадривая себя, – будет больше шума…»

Бэлгутэй выбрасывал из кожевенной юрты седла и потники. От реки вверх по пологому бугорку с четырьмя лошадьми в поводу бежал Хачиун. На ходу бросив двух материнских кобыл, торопясь и отчего-то прихрамывая, он подвел ему черного жеребца. Другой рукой он держал своего солового.

Тэмуджин прислонил знамя к коновязи, перехватил у него повод, набросил на коня потник и седло, рывком подтянул подпругу. К седлу приторочил знамя. В голове без остановки стучали мысли: теперь он думал о том, как уберечь Бортэ.

«Сразу оторваться от них не сможем, – напрягаясь, быстро размышлял он, – они будут идти по следам, их много, кого-то могут догнать, схватить… Надо сделать так, чтобы Бортэ с нами не было, отправить ее в другую сторону, а самим увести врагов за собой. И одну ее нельзя оставлять…»

Решившись, он подозвал Хоахчин, та суетилась у молочной юрты с туесами с едой. Старая рабыня тут же бросила все и с готовностью приковыляла к нему на кривых ногах, встала с согнутой спиной, преданно глядя на него.

– Что, Тэмуджин?

Тэмуджин старательно объяснил ей:

– Ты должна увести Бортэ подальше от этого места. Мы верхами налегке пойдем вниз по долине, тайчиуты погонятся за нами, а вы на арбе уйдете в сторону – вверх по притоку Тунгэли, что впадает в реку повыше отсюда. Отсюда пойдете по воде, по берегу здесь мелко, потом выйдете на левую сторону, место там каменистое и следов ваших не будет видно. Укроетесь в зарослях под горой, мы вас потом разыщем.

Та понятливо закивала.

– Все сделаю, как ты сказал, уж ты положись на меня.

В крытую, с кожаным верхом, арбу запрягли рябую корову – ту, что посильнее; вторую вместе с телками бросили, при себе оставив лишь коней (овцы и другие коровы на лето были отданы обратно Мэнлигу). Наспех сложили мешки с теплой одеждой, одеяла и приготовленные на случай бегства туесы с едой.

Тэмуджин помог Бортэ взобраться на высокую телегу. Та, выглядывая из-за полога, с затаенной тревогой смотрела на него.

– Ну, езжайте быстрее! – Тэмуджин с нетерпением хлопнул корову по крепкому, округлому крупу.

Стоя на берегу с оседланными конями, дождались, когда арба вошла в воду и, повернув против течения, медленно скрылась за первыми прибрежными кустами. Тонкий скрип ее смешался с шумом реки и тогда все сели на коней. Младшие братья, горяча коней, заставляя их мелко перебирать ногами, притаптывали следы от колес на берегу. Сочигэл последней неловко взобралась на свою пегую кобылу, подведя ее к высокому серому камню, наполовину вросшему в землю.

Тэмуджин напоследок оглядел всех. Мать Оэлун держала четырехлетнюю Тэмулун перед собой. Братья и нукеры держали стрелы на тетивах. Быстро светало; небо на востоке побелело и на поляне отчетливо виднелись ветвистые кромки леса.

– Вы, – Тэмуджин плеткой указал на Хасара, Бэлгутэя и нукеров, – пойдете сзади, будете смотреть за тайчиутами и прикрывать нас. А вы, – он посмотрел на матерей и младших братьев, – не отставайте от меня. Поехали!

Он с места тронулся размашистой рысью и по наезженной тропе поскакал в густой сосняк. Дорога шла вниз по берегу реки. Черный хвост прикрепленного к седлу знамени мягко колыхался в такт конскому бегу. Вслед за ним вереницей порысили матери и младшие братья.

Нукеры и Хасар с Бэлгутэем, приотстав, часто оглядываясь в сторону ущелья, шагом двинулись к опушке. Въехав в лес, они приостановили лошадей, вслушиваясь в звуки позади. Скоро они отстали совсем, потеряв из виду передних.

Тэмуджин спешил увести матерей и младших подальше от поляны. Впереди, за двумя небольшими горными отрогами, была укромная падь, скрытая густым сосновым молодняком и незаметная с тропы. Там он и задумал спрятать на первое время матерей с младшими, чтобы потом вместе с нукерами и братьями увести врагов в дебри и запутать им следы.

В лесу было все еще сумеречно. Тропа шла над берегом, между серыми замшелыми валунами, поднимаясь и спускаясь по склонам бугров. В нескольких шагах бурлила пенная вода, волнуясь и крутясь под обрывистым яром, гремя посередине на каменистых перекатах.

Отдохнувшие за ночь кони легко и привычно перемахивали через знакомые им препятствия и Тэмуджин, успокаиваясь после первого волнения, уверенно думал:

«Не догонят по таким взгорьям, кони у них, наверно, еще по дороге сюда запотели, а здесь на первом же перевале выдохнутся. Намучаются в горах и уйдут ни с чем… А я тем временем перекочую к Джамухе, пережду, а потом уж Тогорил-хан поможет мне стать во главе улуса, вот тогда я и поговорю с Таргудаем на равных…»

И тут случилась заминка. Не отъехали они и четырехсот шагов от поляны, как Сочигэл вдруг остановила свою лошадь, спустилась на землю. Оэлун, ехавшая перед ней, натянула поводья, встревоженно оглянулась и подъехала к ней вплотную.

– Что случилось?

Сочигэл за руку притянула ее к себе, что-то шепнула на ухо и передала ей поводья своей кобылы. Изумленно смотревшему на них Тэмуджину Сочигэл, убирая взгляд в сторону, сказала:

– Я пойду догонять Бортэ и Хоахчин, – и, не дожидаясь ответа, пошла в сторону ближних кустов.

Тэмуджин, возмущенный столь безрассудным поведением младшей матери в такую опасную пору, хотел остановить ее, но мать Оэлун строго взглянула на него, движением бровей потребовала не вмешиваться.

Замявшись, Тэмуджин не решился противиться матери. Он отвернулся и тронул коня вперед.

«Что-то нехорошо начинается дело, – подумал он, чувствуя какую-то новую тревогу на сердце, – как бы она не подвела нас… Поймают, заставят говорить, она и укажет им, куда скрылись Бортэ с Хоахчин».

Проехав шагов пятьдесят, Тэмуджин не выдержал и повернул коня назад, твердо решив вернуть Сочигэл, но его снова остановила мать Оэлун. Перегородив дорогу, она тихо, но внушительно сказала: