Смертельные иллюзии - Бренда Джойс

В огромных глазах воображаемой Франчески появились страх и мольба. Она обожала отца. Харт вздохнул, понимая, что обязан предпринять еще одну попытку примириться с отцом невесты, прежде чем объявлять войну Кэхилу.

– Сэр, – начал Харт, голос его был резок. – В день помолвки с вашей дочерью я порвал с мисс Джонс. Она продолжала жить в моем доме, поскольку по нашей договоренности я обещал заботиться о ней еще шесть месяцев. По прошествии трех месяцев я просил ее съехать. Франческе обо всем этом известно. Это правда, и я возмущен выводами, так ошибочно вами сделанными.

Эндрю Кэхил вскинул брови:

– Считаете меня дураком? Что за чудовищное объяснение вы мне представили! – Затем он холодно улыбнулся, демонстрируя безжалостность натуры, которая ему, урожденному сыну фермера, помогла подняться по социальной лестнице и стать американским миллионером. – Даже если это и правда, мне наплевать. Я никогда не был сторонником этого брака, Харт. Сегодня вечером я сообщу Франческе.

Харт молча вглядывался в лицо своего нового врага.

Было бы трудно обрубить отношения с Эндрю Кэхилом при всей его власти и могуществе. Но так же непросто заставить его дать то, что от него требуется.

Но это будет война с отцом Франчески. Она пострадает больше всех, будет вынуждена выбирать между отцом и любимым мужчиной.

Все это кажется бессмысленным. Чрезвычайно сложный момент.

Он будет презирать себя, если ввяжется в эту войну, и еще больше, если уступит.

Кэхил выжидающе приподнял бровь:

– Смотрю, вы не возражаете.

– Вы совершаете страшную ошибку, – холодно произнес Харт и с достоинством поклонился. – Не стоит меня провожать.

Воскресным днем на Мэдисон-сквер всегда многолюдно. Франческа и Джоэл вышли из экипажа Харта, и она обратила внимание на прогуливающихся по парку леди и джентльменов с бегающими вокруг них детьми. Каждая лавочка в небольшом парке была занята, поскольку день выдался на удивление погожим, настоящий предвестник теплого мая. После разговора с сестрой настроение заметно улучшилось, и Франческа счастливо улыбнулась. Конни безусловно права – и разве Харт не передал через Джоэла приглашение на ужин? Она еще не успела приступить к осуществлению плана, а хорошие результаты не заставили себя ждать.

– Рауль, это займет около часа, – обратилась она к кучеру. Он отсалютовал ей, хотя был одет в великолепный костюм, не хуже чем у Харта, и, как хозяин, никогда не носил шляпы. Франческа положила руку на плечо Джоэла, и они направились к дому Брэга. – Пойдем, Джоэл.

– Можно я здесь подожду? – насупился тот.

– Нет, нельзя. Думаю, тебе будет приятно познакомиться с девочками Брэга. – Франческа постучала в дверь, и она мгновенно распахнулась.

– Миссис Брэг дома? – улыбнувшись Петеру, осведомилась Франческа. В следующее мгновение за его широкой спиной она разглядела Ли Анну, выехавшую в холл в инвалидном кресле. На ней было пальто, как и на стоящих рядом Кейти и Дот, из кухни появилась миссис Флауэр в шляпке и с корзиной в руке.

– Вижу, я не вовремя, – сказала Франческа и посмотрела на хозяйку дома.

Их взгляды встретились, и в глаза бросилась, нет, не яркая красота Ли Анны, которая, впрочем, всегда поражала Франческу, а то, что на этот раз она была скрыта под маской невероятной тоски, окутывающей, казалось, женщину целиком, словно невидимая мантия. Даже красота чуть потускнела, будто внутри Ли Анны потух свет. Франческа застыла, пораженная своим открытием. Хозяйка дома первая улыбнулась гостье:

– Франческа, прошу вас, заходите. Как приятно, что вы решили нас навестить. Мы собирались в Центральный парк на пикник, но это можно отложить. Впрочем… – Она посмотрела на девочек. – Миссис Флауэр, отправляйтесь без меня. Петер, после того как вы там все устроите, вернитесь за мной.

Прежде чем Петер успел ответить, Франческа поспешила вмешаться:

– Не стоит задерживаться только из-за меня. В такой солнечный день в парке должно быть чудесно. —

Она наклонилась к Ли Анне и поцеловала ее в щеку.

Это было довольно неудобно.

– Очень мило, что вы нас навестили, – повторила Ли Анна и чуть покраснела, что весьма кстати добавило красок ее бледному лицу. Когда-то ее кожа казалась безупречной и напоминала перламутр, сейчас же это была просто женщина с хорошей кожей.

– Фрэк! – закричала Дот, захлопав в ладоши от восторга.

Франческа подняла девочку и поцеловала в щеку, а затем вновь обратилась к Ли Анне:

– Должна признаться, я несколько раз пыталась зайти к вам в Белвью, но так и не нашла в себе мужества. – Она смущенно улыбнулась, еще раз чмокнула Дот и опустила ее на пол.

– Сомневаюсь, что у вас может на что-то не хватить мужества, – сказала Ли Анна. – Пусть вы и не смогли переступить порог палаты, но я благодарю вас уже за то, что думали обо мне.

– А как же иначе? – не растерялась Франческа.

Ли Анна потупила взгляд:

– Потому мой муж в вас и влюбился.

Франческа открыла рот, чтобы возразить. Ли Анна вспомнила тот краткий миг в прошлом, когда ей казалось, что она влюблена в Рика, но ведь она не думает, что пламя не погасло! Франческа опустилась перед креслом на колени.

– Ваш муж любит только вас, – сказала она очень тихо. – А я… – Она колебалась, подбирая определение для своих чувств к Харту. – Я счастлива быть помолвленной с другим мужчиной, за которого очень хочу выйти замуж.

Ли Анна улыбнулась. Взгляд ее был кротким и печальным.

– Мы ведь знаем, почему я вернулась в Нью-Йорк. Мне написала Бартолла и сообщила, что Рик в вас влюблен. Тогда я подумала, что никому его не отдам. Как я теперь жалею о своем решении.

Франческа в ужасе отпрянула. Ли Анна вспыхнула и продолжила:

– Я хочу сказать, что вы созданы друг для друга. Мне он не принадлежит. – Лицо ее заволокла серая пелена, и она отвернулась. Франческа успела заметить выступившие на глазах слезы. – Кейти, дорогая, – позвала она дочь.

Девочка подбежала к ней и обняла руками за шею. Ли Анна наклонилась и спрятала лицо в ее волнистых темных волосах. Франческа была готова разрыдаться. Она явственно ощущала боль и страдания этой женщины, как и силу ее любви к детям. И еще Франческа была готова поклясться, что она очень любит мужа.

Ли Анна подняла глаза:

– Но ведь если бы я не вернулась, у меня бы не было девочек, правда?

Франческа кивнула и пожала ей руку:

– Люди говорят, и не без оснований, что не стоит плакать над пролитым молоком.

– Я не думаю об аварии. Рик заслужил счастье, а я не могу его дать.

– Почему? Он любит вас! – Она едва не добавила, что он сам ей об этом сказал, но вспомнила, каким подавленным он был последнее время, каким откровенно потерянным, и решила не вмешиваться в чужую жизнь, даже из лучших побуждений.