Новый Мир - Александр Столбиков

Четверть часа назад закончилось первое заседание «Собрания доверенных советников Ее Величества» под председательством собственно Ее Величества. Помимо нее в кабинете Черчилля собрались сам хозяин кабинета, руководитель секретной службы SIS Стюарт Мензис, начальник военной разведки MI Джек Личфелд, Патрик Хазбенд из военно-экономического министерства и Альфред Моррис от SOE, управления специальных операций, переориентированного на контрразведку. Все они были достаточно хорошо ей знакомы, помимо этого премьер провел краткий экскурс в теорию и историю государственного управления Империей, описав еще раз механизм и ключевые фигуры, движущие его.

Первое заседание планировалось как пробное, скорее для проверки и обкатки, нежели для принятия каких-то серьезных решений. Участники были скованны, сдержанны, крайне выдержанны и осторожны в репликах. Элизабет постоянно ловила на себе косые взгляды — всем было любопытно, что представляет новый председатель, как и в чем проявит себя новый правитель.

Премьер тонко чувствовал напряженность и вел беседу ловко, как лодку по бурному горному потоку, короткими продуманными фразами уводя от опасных тем, разъясняя суть особо сложных вопросов, раскрывая многочисленные сложные нюансы. Но даже, несмотря на его чуткую поддержку и комментарии, тактичные и уместные, Элизабет потеряла нить обсуждения после первых десяти минут, когда был затронут возможный выбор направления большевистской агрессии. Хазбенд и Мензис стояли на том, что главный удар будет нанесен на юге, по торговым путям Империи. Также можно говорить о попытке новой «континентальной блокады» и рейдерстве на океанских коммуникациях. Это практичнее и экономнее, нежели лобовой штурм. Моррис и Личфелд полагали, что неизбежно как раз фронтальное наступление с попыткой форсирования Ла-Манша. От вопроса вторжения разговор плавно перешел к проработке строительства концентрических коммуникаций и реорганизации вооруженных сил.

Элизабет чувствовала себя маленькой девочкой. Присутствовавшие спорили, тактично перебивали друг друга, отстаивали свои позиции, мелькали числа, постоянно упоминались совершенно незнакомые ей люди, известные всем остальным. Предполагалось, что она так же свободно ориентируется во всех темах, знает всю упомянутую статистику и всех упомянутых персон. Поэтому она изо всех сил сохраняла на лице маску спокойной, чем-то даже покровительственной рассудительности и доброжелательного внимания. А в душе ей больше всего хотелось расплакаться от чувства собственной малозначимости и беспомощности.

— Полагаю, на этом мы сегодня завершим…

Голос премьера вырвал ее из глубин самоуничижения, вернув к реальности. Взоры всех присутствующих обратились к ней. Надо было что-то сказать.

— Да, господа, все прозвучавшее сегодня достойно самого пристального внимания и осмысления, — механически проговорила она. — В следующий раз мы вернемся к этим вопросам на новом уровне и более детально.

«Боже, что я говорю, еще более детально?!»

— Я благодарю вас за уделенное время и ожидаю вас в самом скором будущем.

Чинно поблагодарив за проявленное внимание, они потянулись к выходу. Несколько минут Элизабет под пристальным взглядом Черчилля бездумно и потерянно слушала, как отъезжают от дома автомобили, один за другим, шурша шинами. Потом обхватила гудящие виски и тихо сказала.

— Я не могу. Я не могу… Боже мой, я уже почти два месяца стараюсь вникнуть во все тонкости, выучить все подробности и всех этих людей… Но оказывается, что знаю столько же, сколько тогда, в марте. Я не готова…

Премьер усмехнулся, с непонятной грустью, но без осуждения.

— Я знаю, — просто сказал он.

— Знаете?..

— Конечно. И каждый из наших сегодняшних собеседников знает. Мы все администраторы солидного возраста и с большим опытом. Некоторые застали еще Великую Войну, я в том числе. Мы прекрасно знаем, что вы не готовы.

— Но тогда к чему было устроено это… представление? — начала закипать Элизабет. — Этот… фарс. Этот цирк!

— Тише, Ваше Величество, тише, — проговорил умиротворяющее Черчилль, поднимая ладонь в уже хорошо знакомом ей жесте. — Это был, позволю себе напомнить, не фарс, а «Совещание доверенных советников». Ваших советников. И на нем обсуждались очень практичные и насущные вопросы. Которые надо решать, причем быстро. Очень быстро и очень правильно. С вашим участием или без него. С вашим решающим голосом или без. И только от вас зависит, насколько быстро вы вникнете в суть обсуждаемых проблем.

Он подошел к ней вплотную.

— Ваше Величество, — так же естественно и уважительно заговорил он, — пришло время стать настоящей Королевой. Нет времени и нет возможности долго и неспешно вникать в суть государственного механизма нашей страны. Нет доброжелательных учителей и советчиков, которые терпеливо подождут. Есть лишь вопросы и решения. Каждый день новые вопросы и новые решения. Или вы правите, но не управляете. Или вы становитесь одной из своих, тем, кто может принимать решения и принимает их. Трезво, обдуманно, взвешенно. Третьего не дано. Если вы не чувствуете в себе сил для того, чтобы стать одной из нас, принимающих решения, вам лучше сразу отказаться от той роли, которую вы так настойчиво хотели играть. Выбор за вами, и никто, кроме вас, его не сделает.

Элизабет молчала, молчала долго, сжав кулачки в строгих черных перчатках и поджав чуть дрожащие губы. Уинстону Черчиллю хотелось отойти, дать ей время подумать, хотя бы ободрить добрым дружеским словом. Но Премьер-министр Черчилль не мог позволить себе такой роскоши. Королева должна была выбрать свою судьбу здесь и сейчас. Раз и навсегда.

«Стар я уже для таких проявлений искренней преданности вассала сюзерену», — подумалось ему.

— Кстати, — с юмором заметил премьер, — для всего остального мира вы сразу и круто взяли вожжи в свои руки. И даже несколько раз осадили меня, когда я хотел урезать содержание жиров в карточных пайках. Жители Британии будут получать полноценное питание, даже если вам придется пустить на жиры лично этого разъевшегося хряка, то есть меня. Так вы сказали.

— Да?.. — механически переспросила она, не понимая, о чем идет речь. — Но я этого не говорила…

— Говорили. Об этом уже знает вся страна и не только. «Haud semper errat fama!» («Не всегда ошибается молва»). Главное не то, что вы на самом деле сказали, главное, что узнают люди. А они знают, что бразды правления — в крепких руках. И только от вас зависит, станет ли так в действительности.

— Вы поможете мне? — спросила она наконец, очень серьезно, все так же снизу вверх.

— Это зависит от того, что вы подразумеваете под помощью, — серьезно ответил он. — Я готов подсказать, пояснить. Но я не буду стоять за вашей спиной и толковать каждое незнакомое вам слово.

— Пойдет, — коротко, по-мужски и совсем не по-королевски сказала она. — Для начала разъясните мне, что такое «GD» и кто такой Джордж Монтег Натан.

— С радостью. Подробное описание вам доставят сегодня, нечто вроде экстракта. Если же на словах, то суть такова. Мы ожидаем большевистской атаки на южном побережье. Это вопрос практически решенный. Но вот где и как его отбивать — это дискуссионно. До сих пор предполагалось, что мы максимально укрепим побережье в ключевых точках крупных портов и сформируем несколько ударных кулаков в глубине обороны, чтобы потом разбить противника в маневренном сражении. Они не смогут упаковать большие силы в первой группе десантных сил, пусть распылят их еще больше, развивая свои действия. А тем временем зона высадки окажется под атакой нашей авиации и флота. Это общий, максимально упрощенный взгляд. Но не так давно в наш новоорганизованный Имперский генеральный штаб поступил один любопытный документ… За авторством некоего Джорджа Монтега Натана, отставного полковника гвардейского корпуса. Старый служака, ветеран Великой и Испании. Солдатская косточка, из тех, кто вечно брюзжит о беспутном юном поколении, проматывающем идеалы и наследие предков, но когда приходят суровые времена, встают под знамена и беззаветно сражаются. У него есть свой особенный взгляд на организацию обороны, достаточно любопытный и аргументированный.