Рай Сатаны - Виктор Точинов

– Он не человек. Он забрал их души несколько зим назад.

Так… Порывшись в памяти, я вспомнил, кто такие «барусы», – демоны здешних верований, воплощения темных и враждебных человеку сил. Началась дремучая метафизика, приправленная мифологизированным восприятием действительности… Надо побыстрее возвращаться на твердую почву объективной реальности.

– Давай оставим души в покое, – предложил я. – Меня интересует, кто убил тела. Недавно, этим летом.

– Человек снизу.

– Снизу? Из-под земли?

– Да.

– Шахтер, что ли?

– Нет, человек снизу.

Похоже, слово «шахтер» незнакомо Туль… как его там… в общем, Ивану. Но я решил прекратить допытываться, имелись у меня кое-какие соображения о личности «человека снизу», достаточно обоснованные. Неплохо бы прояснить другую загадку…

– А кто откопал и сожрал тела? Тебе знаком этот зверь?

– Здесь был не зверь.

– Хм… А кто же?

– Бдыр-Барус пришел и забрал своё. Это его место.

Опять двадцать пять… Но если я разговариваю не с психом, сбрендившим на почве местного фольклора, то отчего бы не допустить, что Бдыр-Барус на латыни звучит как чучундрус звероящерус? Если загадочное нечто обитало в озере Таймыр с давних пор, оно могло стать персонажем здешней мифологии. Я сейчас жалел, что слишком невнимательно проглядел материалы, сводившие воедино легенды и мифы кочевавших по Таймыру народностей…

– Бдыр-Барус живет в озере? Там его логово?

– Я не знаю.

Вопросов у меня имелось еще множество, но тут нашу познавательную и увлекательную беседу прервали.

– Командыр, говорыт Джафар, – послышался в наушниках голос пулеметчика. – Ты жыв, командыр? Пропал из выду давно…

Не знаю, кем был Джафар по национальности, но русским языком он владел вполне сносно, хоть и говорил с сильным акцентом. Я сделал в сторону Ивана извиняющийся жест, быстро отошел на несколько шагов и заговорил тихонько, не желая, чтобы абориген слушал нашу беседу.

– Я жив, все в порядке.

– Суда ыды, твой жэна к тэбэ ходыт собрался, нычэго слушат нэ хочэт…

– Не пускай, скоро вернусь. Возможно, не один, не удивляйтесь.

Попробую уломать аборигена на воздушное путешествие. Пусть профессор Птикошон и Эфенди получат информацию о Бдыр-Барусе из первых рук.

Понизив голос еще больше и отвернувшись от Ивана, я спросил:

– Скажи, Джафар, ты видел кого-нибудь, недавно подходившего к развалинам? К тем, что немного правее большого здания у площади? Отставить… для тебя они левее.

– Ныкто нэ ходыл. Эслы бы выдэл, сразу бы сказал.

– Ладно, продолжай наблюдать. И жену вниз не пускай, я сейчас…

Фраза, которую я произносил, вновь поворачиваясь к Ивану, осталась незавершенной. Потому что абориген исчез. Был – и не стало. Дематериализовался, растаял в воздухе вместе с карабином.

– Командыр, что там? – поинтересовался Джафар, услышавший мой изумленный возглас.

– Все в порядке… – растерянно произнес я. – Сейчас тоже никого чужого не видишь?

– Нэт, всо чысто.

Чудеса… Ладно я, из моего поля зрения Иван мог исчезнуть легко и быстро, ему достаточно было сделать несколько шагов за развалины. Но тогда он непременно попался бы на глаза Джафару, и на прицел заодно. Чтобы остаться невидимым и для пулеметчика, мой собеседник должен был поставить рекорд в спринтерском беге – стремительно и абсолютно бесшумно пробежать метров сорок до соседних развалин. Причем за те три-четыре секунды, когда я на него не смотрел… В качестве альтернативы можно было лишь предположить, что капюшон парки Ивана обладал свойствами шапки-невидимки.

Ладно, посмотрим, что этот ниндзя из тундры сможет противопоставить современной технике. Я пошагал в ту сторону, куда, по моему разумению, скрылся Иван, на ходу настраивая биодатчик, увеличивая зону сканирования. Гоняться за быстроногим аборигеном на моих подпорках – затея бессмысленная, но надо хотя бы убедиться, что голову мне не напекло полярным солнышком и что беседовал я не с собственной галлюцинацией.

Есть! Зацепил! Далеко не ушел, спрятался… Думает, что хорошо спрятался, наивный человек.

– Вылезай! – крикнул я в щель, образованную искореженными плитами перекрытий. – Холодно там, простудишься!

В норе послышалось слабое шевеление.

– Вылезай, вылезай, – поторапливал я. – Негоже сбегать, не попрощавшись.

Звуки, доносившиеся из-под руин, стали громче. Вскоре на свет божий появился человек. Но хоть и измазался он весьма основательно, с Иваном обитателя норы спутать было трудно. Дрожащий, обросший, истощенный до последней степени, одетый в невообразимые лохмотья, – обитающие на помойках бомжи показались бы на фоне этого организма образцами респектабельности.

Вылезал он не молча – поскуливая, словно побитая собака. Вылез, встал передо мной согнувшись, сгорбившись, как будто провел много дней под развалинами в тесноте, скрючившись, и уже не мог распрямить позвоночник.

Я сочувственно смотрел на одичавшее создание. Опасность с его стороны явно угрожать не могла. Хотя… Если тип сохранил дар речи, лучше не расспрашивать его, куда подевались ноги лежащего на площади мертвеца…

– В-вы не будете стрелять? – Человечек слабым голосом продемонстрировал, что говорить пока не разучился.

– Подумаю, – мрачно откликнулся я. – Посмотрю на поведение.

Ивана теперь уже не отыскать, время потеряно, и надо быстро решать, что делать с этим чудом в перьях… Срок, отпущенный нам на разведку, истекает. Вертолет, доставленный в полуразобранном виде на «Стреле», у экспедиции единственный, а сегодня ему еще предстоял разведывательный полет над озером, – Эфенди не терпелось приступить к охоте.

– Пойдешь со мной, – приказал я.

– К-куда?

– К вертолету. Я забираю тебя отсюда.

Возражений ожидать не стоило, любые изменения в жизни человечка могли быть только к лучшему. Но его реакции на мои слова я не предвидел. Существо как стояло, так и хлопнулось на землю, и тут же принялось лобызать мои ботинки. Не символически, самым натуральным образом, пятная слюной… И я не стал добавлять, что забираю его не насовсем с Таймыра, что цель нашей поездки расположена неподалеку.

Ну его, еще окочурится с горя.

Посыльный из Стеклянного Дома явился в самый интимный момент жизни сержанта – во время его общения с Аллахом. Даже если бы Баг попытался игнорировать появление посланника, все равно уже не смог бы сосредоточиться… Слова молитвы звучали бы фальшиво, а ведь при общении со Всевышним фальши быть не должно. Сержант разозлился, однако предпочел прервать свое общение с Богом, чем фальшивить, мысленно отвлекаясь.