Любовница - Катя Киринина

-Вы ничего не знаете о моей семье, обо мне и уж тем более о наших отношениях с вашим сыном, поэтому засуньте свои комментарии поглубже и не позорьтесь. А я, не хламидии пришла лечить, а на осмотр к доктору, потому что беременна. И если у меня будет дочь, не дай Бог ей такую свекровь, как вы. И Стаса девушке не позавидуешь.

У Ольги от шока словно морщин стало больше, она стояла и молча на меня глазела, не найдя слов.

-Алиса, что ты до сих пор здесь делаешь? Я не дам направление на аборт… ой, простите, вы ко мне? - мой гинеколог открыв дверь не увидела Ольгу Станиславовну и от ее вопроса все стало только хуже.

Я не виню ее, до этого я битых полчаса уговаривала ее прервать мою беременность, но произносить такое в коридоре, с учетом, что тут могли стоять люди - крайне непрофессионально.

Мария Кирилловна поняла, что сделала глупость и замялась в дверях. Но я ничего не ответив, развернулась на каблуках и пошла домой, топить печаль. Слишком много всего за последнее время, боюсь эти стрессы бесследно не пройдут.

-И зачем тебе трудовая? - хмыкает Альберт, создавая ореол власти на моей бывшей работе.

Меня от его самодовольного вида начинает тошнить.

-Давай без подробностей, просто отдай трудовую и я уйду, - спокойно отвечаю я.

Хитрые глазки управляющего нагло забегали по моему телу, и меня вот-вот точно  стошнит прямо ему на стол.

-А если не дам, то что? Цербера своего на меня натравишь? Тебе же теперь работать вроде как не нужно, зачем тогда трудовая?

Альберт последний человек, с которым я бы откровенничала, но его интерес оправдан. Когда мы виделись в последний раз, перспектива никогда не работать была намного больше, чем сейчас. Неудивительно, что любопытство зашкаливает.

-Просто отдай и я не расскажу всем про тебя и барбена Пашку с ночной смены, - вижу как ехидная улыбка сползает с его лица и обрюзгшая морда становится красной.

-Тебе никто не поверит, - цедит он сквозь зубы.

-А ты проверь, Алик, - не уступаю ему. Надоело уже здесь стоять, но другого выхода нет, мне нужны деньги, поэтому стоит устроиться на работу.

Альберт встает со своего кресла и подходит к большому металлическому сейфу, в котором вся документация. Повозившись около минуты, он достает мою трудовую и чуть ли не швыряет мне в лицо.

-Убирайся, - недовольно рычит он. - От тебя одни проблемы, Алиса.

-С радостью, - беру сумочку и выхожу в коридор.

При других обстоятельствах никогда сюда бы не вернулась, мне по правде, и не нравился этот ресторан, но я была так одержима поисками кандидатов, что считала это место просто раем. Даже смешно сейчас от подобных мыслей.

Я уже практически вышла, радуясь в душе, что мало засветилась и не нужно было с кем-то перекидываться ненужными вежливыми репликами, когда мой взгляд зацепился за знакомую фигуру.

Мы три дня не виделись, а мне казалось, что прошла вечность. Он такой красивый, такой холодный и сдержанный, что удивительно, как сорвался тогда со мной в машине. При взгляде на него, мое сердце замерло и ухнуло вниз, ноги практически несли меня к нему, но я все равно не решилась. Не нужна я ему. У Романа столько проблем в жизни, столько нездоровых мыслей, что такая головная боль как я - худший вариант из всех. Но полюбоваться из далека я могу, тем более, что он очень далеко в своих мыслях, и никого вокруг не замечает.

Казалось, что Холодов о чем-то задумался смотря в окно, и мне хотелось верить, что я занимаю эти мысли. Моя мазохисткая натура очень сильно надеется, что он скучает, просто слишком гордый найти меня и побороть мои глупости.

Не знаю, сколько так простояла, практически в двух шагах от него, но настолько далеко, что наше духовное расстояние можно оценить длинной в космическое пространство.

Он как будто что-то почувствовал и поднял голову и всего на секунду показалось, что заметил меня, девушку в стороне, в тайне мечтающую о нем. Но увы нет, он меня не заметил, зато обратил внимание на другую женщину, идущую быстрым шагом к нему навстречу.

Регина. Это точно она. Еще свежи воспоминания о том дне, когда я видела их в стенах «Стикон-групп». Как всегда холеная, бодрая и уверенная в себе.

Полная противоположность мне.

Никто и не догадывается, какая я неуверенная в себе и сколько у меня на самом деле комплексов.

А он знал.

Он все казалось, про меня знал и не испугался, но, к сожалению, не боролся.

Рома приподнялся из-за стола и поцеловал Регину в щеку. Она поправила его галстук и что-то ответила, и неожиданно для меня он улыбнулся на ее слова. Искренне, я бы даже сказала, как-то естественно.

Роман очень редко так улыбался, а я наивная верила, что была всегда причиной этой мальчишеской улыбки. Мое сердце пропустило удар. Затем второй. Они снова вместе. Он вернулся к ней. Значит это конец.

Они в конце концов муж и жена, пусть даже прошли тяжелый путь, но все равно это близкие люди, а я как тень у столба, с разбитыми мечтами и сердцем. Я ему не нужна, и я сама все это знала, но сейчас наглядно в этом убедилась. Стало физически больно от увиденного.

Еще вчера я приняла решение оставить ребенка и возможно, но это не точно, рассказать об этом ему. Я же люблю его. Пусть так как умею, но люблю. И мне хотелось, чтобы он простил меня и мы смогли бы начать заново, если бы он отнесся нормально к моему ребенку. К нашему.

Но мои иллюзии разбились об жестокую реальность нашей встречи.

Я натянула капюшон своей шубки и вышла на улицу, где свирепствовал холодный ноябрьский ветер. Внутри меня словно что-то оборвалось, жить вообще не хотелось, а всему виной я и мое дурацкое поведение. Моя неспособность любить, как это делают нормальные люди.

Вот так и надо тебе, Алиса. Захлебнись своей болью, умойся слезами. Ты не достойна ни одного из двоих мужчин, любивших тебя. Ты просто ничтожество.

Придя домой я твердо решила уехать. Мне так хотелось начать жить где-то, где я не увижу счастливые лица некогда близких людей, что решение пришло быстро. Пусть и не самое правильное, но во всяком случае, так будет лучше для всех.

Никто не будет расплачиваться за мои грехи, особенно этот ребенок. Я знаю, каково быть вечным напоминанием о человеке, который тебя бросил, и которого ты до сих пор любишь. Я не моя мать, но кровь не водица, так что отрицать, что этому ребенку в будущем я испорчу жизнь не буду. Пока не поздно, пока это еще не совсем человек, я должна это сделать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍