Это идиотское занятие – думать - Джордж Карлин

Был у меня длинный монолог «Спорт». Он тоже не преследовал никаких социальных или политических целей (всему свое время), но его отличала новая интонация, новая манера – решительная и убедительная. Он касался близкой мне темы, все чаще мелькавшей в моих записях: темы насилия.

А начиналось все с предложения, как поднять на новый уровень основные виды спорта, гарантировав спортсменам серьезные травмы: в футболе на поле должна выходить команда из сорока пяти человек в полном составе и играть так до конца, а травмированных следовало бросать там же, на поле. В бейсболе, если питчер попадает мячом в баттера и его удаляют из игры, пусть отправляется на внешнее поле, хаотично усеянное минами. В баскетболе время для броска нужно сократить до двух секунд, а за каждый мяч, попавший в корзину рикошетом от головы другого игрока, давать по двадцать пять очков.

Я доказывал, что большинство видов спорта – это и не спорт вовсе. Брал некое общепринятое мнение, выворачивал его наизнанку и логически обосновывал свой тезис.

Возьмем плавание – это просто способ не утонуть, какой же это спорт? Если бы не обувь напрокат, спортом можно было бы считать боулинг, но увы. Что касается тенниса, то это всего лишь пинг-понг, только игроки стоят на столе. Есть еще гольф. И дело не в том, что гольф трудно назвать спортом, а в бессмысленности самого процесса: бьешь по мячу клюшкой, потом топаешь за ним, потом снова бьешь. Смотреть, как трахаются мухи, и то интереснее.

Чем голосистее культура, тем громче приходится заявлять о себе, чтобы вас услышали в этом шуме. Я осознал, что нужно усилить свое присутствие, а значит, доводить до блеска метафоры, образы, фразы и темы, чтобы привлекать и удерживать внимание людей.

Была еще одна причина поднажать. В 80-е начался настоящий комедийный бум. То и дело приходилось слышать, что появился новый классный парень или девушка. Случалось, я внутренне напрягался, тут ведь никогда не угадаешь. Это как с перестрелками на Диком Западе. Кто этот новенький? А что, если он шустрее меня? У нас на районе я большая шишка, по крайней мере одна из них. Так что они все дышат мне в спину. Но конкуренции я никогда не боялся. Они постоянно приходят и уходят, поэтому обычно я не спешил бежать и разнюхивать. В отличие от некоторых, я не зацикливался на выяснении, кто лучше. Однако, если кто-то начинает выбиваться из стаи стендаперов, не мешает к нему присмотреться.

Далее возможны три варианта. Первый: мне это НИЧЕМ НЕ УГРОЖАЕТ! Он мне не конкурент. Второй: очень хороший парень. Но играет не на моем поле. Поэтому он тоже мне НИЧЕМ НЕ УГРОЖАЕТ!

Или третий: ОГО!

Сэм Кинисон[244] был таким «ОГО!».

Когда во второй половине 80-х он начал набирать популярность, помню, я сказал себе: надо активизироваться. Этот ублюдок дает жару! У него полно идей. Полно энергии. И он работает на моем поле. На моем, без вариантов.

Мне нравилось, как Сэм мыслил, как охотился за идеями и людьми. Увидев его номер о глобальном голоде и эфиопах – «ПЕРЕСЕЛЯЙТЕСЬ ТУДА, ГДЕ ЕСТЬ ЕДА!» – я даже пожалел, что сам это не написал. Если я не собирался его убить, то надо было подтягиваться самому, чтобы он меня не обскакал.

Быть остроумнее. Энергичнее. Держать ухо востро. Стремительное расширение популяции комиков особой угрозы не представляло, даже наоборот, рост их количества и сам факт комедийного бума отлично стимулировали. Значит, нужно двигаться чуть шустрее, пусть видят, что ты все равно круче. Это тебе не накопленные кредиты, Джордж, не потраченные годы. Тут важно, чем ты отличился на прошлой неделе.

В годы правления Рейгана я в основном занимался тем, что накапливал, так сказать, боеприпасы. Вооружался и пополнял свой арсенал на будущее. Наблюдая, как записи, разбросанные по папкам, обретают форму и структуру, направление и общую цель, я понимал: процесс идет. Папки утолщались, а я уже предвкушал, как смогу во всеоружии отстаивать свое мнение, свою выстраданную позицию. Я понимал, за что и против чего выступаю, и мог объяснить – почему.

В шоу «Чем я занимаюсь в Нью-Джерси?», вышедшее на «Эйч-би-оу» в 1988 году, я впервые использовал свои боеприпасы. В первый раз применил новый формат к скандальной политической теме.

В последний раз столько людей в одном месте я видел на групповом фото всех преступников и нарушителей закона из администрации Рейгана. Их насчитывалось 225. В администрации Рональда Рейгана работало 225 человек, которые были уволены, арестованы, отданы под суд или осуждены – за нарушение закона или этического кодекса. Одним только делом Эдвина Миза[245] занимались три прокурора по особо важным делам, и прямо сейчас в Вашингтоне его ожидает четвертый. Три разных прокурора по особо важным делам должны были расследовать деятельность генерального прокурора! А генеральный прокурор – это главный блюститель порядка в стране! Не будем забывать об этом. Вот она, администрация Рональда Рейгана – люди ЗАКОНА И ПОРЯДКА. Люди, которые борются с уличной преступностью. Бросают уличных преступников в тюрьмы, чтобы обезопасить жизнь преступников-бизнесменов. Они против уличной преступности, пока это не касается Уолл-стрит.

Около года назад Верховный суд разрешил сажать в тюрьму всех, о ком мы просто ПОДУМАЛИ, что они планируют преступление. Это называется превентивный арест. Все, что нужно, – просто ПОДУМАТЬ, что кто-то собирается совершить преступление. То есть, если бы мы знали об этом лет семь-восемь назад, мы упрятали бы в ТЮРЬМУ целую ораву этих республиканских ублюдков! Все равно им там и место, а мы бы сэкономили на судебных расходах: посадить этих тупоголовых засранцев из элитных клубов – удовольствие не из дешевых. Нельзя забывать и о том, что эти люди были избраны при поддержке «Морального большинства»[246]. И профсоюза водителей грузовиков. Отличный тандем: организованная религия и организованная преступность общими усилиями делают Америку лучше!

…Я первый, кто не боится сказать: это великая страна, но со СТРАННОЙ КУЛЬТУРОЙ. Не удивлюсь, если это единственная страна в мире, где возможно такое заболевание, как БУЛИМИЯ. Где пока одни недоедают, другие набивают животы, чтобы потом намеренно ВЫЗВАТЬ РВОТУ! Где табак убивает 400 000 человек в год, но запрещают искусственные подсластители, потому что от них УМЕРЛА КРЫСА! А теперь на очереди запрет на игрушечные пистолеты – и это при свободном хождении НАСТОЯЩИХ, мать вашу!