1945. Год поБЕДЫ - Владимир Бешанов

О состоявшемся прорыве полковник Ревлингер немедленно сообщил по радио Гиммлеру. Судя по воспоминаниям Рауса, рейхсфюрер решение одобрил:

«Гиммлер внимательно выслушал сообщение, затем положил трубку и вскочил. В радостном возбуждении он забегал взад и вперед по комнате, восклицая: «Вы слышали это? Ревлингер сумел! Он сделал это! Я говорил, что он это сделает!»

Естественно, я согласился с решением, которое Ревлингер принял самостоятельно, и выразил надежду, что большое количество этих отважных солдат сможет добраться до наших позиций, укрываясь в лесах. Потом мы довольно долго обсуждали возможности включить этот отряд в нашу систему обороны, как вдруг снова зазвонил телефон. Я выслушал приказ Гитлера, переданный через ОКХ. Он требовал, чтобы Ревлингер и его гарнизон вернулись в Шнейдемюль и продолжали его оборону.

«Нет, вы совершенно правы. Я не передам этот приказ дальше», — сказал мне Гиммлер».

14 февраля советские войска, истребив части прикрытия, заняли пылающий Шнейдемюль. После чего Кузьмин повел 125-й стрелковый корпус к Одеру, а уничтожение прорвавшейся группировки было возложено на 79-й стрелковый корпус 3-й ударной армии. Еще через четыре дня оба немецких отряда были рассеяны, Ревлингер со своим штабом попал в плен.

И все вроде бы хорошо. Однако 16 февраля из района Альтдамма и Штаргарда в северный фланг 1-го Белорусского фронта ударил Феликс Штайнер. В «Солнцестоянии» приняли участие 10-я танковая дивизия СС «Фрундсберг», 4-я танко-гренадерская дивизия СС «Полицай», 11-я танко-гренадерская дивизия СС «Нордланд», 23-я танко-гренадерская дивизия СС «Нидерланды», части 28-й танко-гренадерской дивизии СС «Валлония», 503-й тяжелый танковый батальон СС, танковые дивизии «Гольштейн» и «Шлезиен», дивизия «Фюрер» с 911-й бригадой штурмовых орудий и дивизия «Эскорт фюрера».

Надо заметить, что дивизия «Валлония» насчитывала всего лишь около 3 тысяч человек, то есть представляла собой всего лишь усиленный полк. В дивизии «Нордланд» имелось 30 танков и 30 самоходок, в дивизии «Фюрер» — 56 танков и 32 единицы StuG III, в дивизии «Гольштейн» — 25 танков. В самом боеспособном соединении, дивизии СС «Фрундсберг», насчитывалось свыше 20 тысяч человек личного состава, 87 танков и 28 самоходных зениток и истребителей танков. С учетом батальона «тигров» (17 исправных машин) в двух ударных группировках было около 300 единиц бронетехники. Маловероятно, чтобы они могли прорваться в тыл 1-го Белорусского фронта, а уж тем более нанести поражение его танковым армиям и окружить часть советских войск. Во всяком случае, не в 1945-м и не под руководством Гиммлера.

Правда, в первый день немцам, потеснив части 47-й и 61-й армий на 8–12 километров к югу, удалось захватить Бан и Пиритц, пробить коридор к Арнсвальде и деблокировать свои войска. Но прорыва советского фронта не вышло. Неоднократные контратаки корпусов 2-й гвардейской танковой армии Богданова выливались во встречное сражение с танками противника, в котором ни одной из сторон не удалось добиться решающего успеха. В германском Генштабе чуть ли не начали открывать бутылки с шампанским: «16 и 17 февраля наступление проходило весьма успешно; мы начали надеяться, несмотря на все трудности и сомнения, на удачу этой операции, рассчитывая получить время, необходимое для проведения дальнейших мероприятий». Штайнеру удалось остановить продвижение правого крыла Белорусского фронта, взять 3 тысячи пленных и заставить русских слегка попятиться назад. Но и только. «Пантерам» не хватало топлива: «Экипажи имели приказ о том, что, если танк подбит, их первой задачей является слить топливо, как только ослабеет огонь противника». Поддержки авиации почти не было. В довершение всего в автомобильной аварии серьезно пострадал генерал Венк, «и с ним исчез последний шанс Гудериана держать под личным контролем Арнсвальдскую операцию». Немецкое наступление застопорилось, едва начавшись.

Жуков, имея на своем правом фланге достаточные силы, «несмотря на некоторое осложнение обстановки», считал, что основной задачей подчиненных ему войск остается подготовка и проведение наступательной операции на берлинском направлении. Заодно, не отвлекаясь от основной цели, можно помочь Рокоссовскому. Тем более что приказ Ставки об овладении Берлином никто не отменял.

16 февраля Георгий Константинович предложил следующий вариант: с целью оказания помощи 2-му Белорусскому фронту нанести сильный удар по врагу и, отбросив его на север, выйти на фронт Лубов, Темпельбург, Фалькенбург, Голлнов и перерезать пути отхода померанской группировке противника на запад. Для выполнения этой задачи привлекались 61-я и 2-я гвардейская танковая армии, 7-й гвардейский кавалерийский и 9-й танковый корпуса, 1-я армия Войска Польского и часть сил 3-й ударной армии. Остальные силы правого крыла фронта должны были продолжать выполнять ранее поставленные задачи по выходу на рубеж реки Одер. И это решение Ставка утвердила, и 19 февраля войска правого крыла 1-го Белорусского фронта перешли в наступление на участке от Каллис до Бан. И снова атаки сменялись контратаками при неизменной линии фронта. Есть даже такая формулировка: «Соединения 2-й гвардейской танковой армии, действовавшие на штаргардском направлении и в районах Пиритц и Бан, перейти в наступление не смогли, так как были связаны тяжелыми боями, отражая контрудары противника». Интересно, что в наших военно-исторических анналах это сражение не удостоилось даже названия и в статических сборниках потерь не фигурирует.

21 февраля директивой, направленной в группы армий «Висла» и «Центр», Гитлер объявил о сворачивании операции «Солнцестояние». Немцы оставили Арнсвальде и отступили на север. Вышедший из доверия штаб Штайнера был переправлен на другой берег Одера, где стал действовать как штаб сбора отставших военнослужащих. Одно корпусное управление и три дивизии, в том числе танковая СС «Фрундсберг», из состава 11-й армии передавались в группу «Центр», «Фанаты фюрера» отправлялись латать дыры в Силезии. Оставшиеся соединения принимал под свое командование вывезенный из Кёнигсберга штаб 3-й танковой армии.

В представленном Гитлеру 26 февраля аналитическом обзоре, составленном отделом «Иностранные армии Востока», делалось предположение, что после провала немецкого контрудара в районе Штаргарда советская сторона сосредоточит основные усилия «исключительно на решающем западном направлении». Однако фюрер, если верить записям Геббельса, был убежден, «что Советы не намерены сразу двигаться на Берлин», и ожидал удара советских армий в Восточной Померании:

«Наши генштабисты ожидали от Советов точно такой же ошибки, какую мы сами допустили поздней осенью 1941 года при разработке планов окружения Москвы, а именно: идти прямо на столицу врага, не оглядываясь ни направо, ни налево и не заботясь о прикрытии флангов. С этим мы здорово просчитались в свое время. И фюрер постоянно подчеркивал, что Советы не повторят этой ошибки, но его генералы не захотели ему поверить».

А Гитлер снова оказался прав.

«Солнцестояние» и концентрация сил противника на флангах заставили Ставку и Генштаб задуматься, а вдруг немцы способны нанести более мощный удар, тем более что было неясно, куда пропала 6-я танковая армия СС: