Неотразимое чудовище - Светлана Алешина

— Это моя профессия, — развела я руками. — У каждого своя. Да? У тебя, например, профессия довольно грязная, ты не находишь? Или это твое детское «хобби»?

— Я все маме расскажу, — пригрозил он мне.

— А мама, кстати, в курсе, чем зарабатывает ее милый сынишка? — поинтересовалась я. — А то ведь я ей тоже буду вынуждена многое порассказать… Ты что, думаешь, я сама догадалась, да? Или все-таки Валерий Андреевич мне кое-что рассказал о твоих странных увлечениях?

— Это у него такие! — заорал парень. — Я никого наручниками к кроватям не приковываю и хлыстом не бью!

Он и сам понял, что ляпнул лишнее. И испугался.

Вжавшись в стену, он буравил меня вдруг помельчавшими глазами. По идее он должен был вызывать у меня жалость, но я почему-то испытывала чувство гадливости.

Теперь он был похож на хорька. В его сморщенном личике не было ничего детского, а из глаз сочилась ненависть, затопляющая собой пространство и мешающая возникновению нормальных человеческих чувств.

Почему-то я вспомнила Александру. Мысленно поставив ее рядом с этим «компрачикосом», я не смогла сдержать вздоха.

Это — ее ровесник. Им жить в одном времени. Ей, не желающей взрослеть, и ему — уже состарившемуся.

— Значит, так, — сообщила я. — Сейчас мы с тобой поедем в одно местечко, моя радость, и, если не хочешь нарваться на неприятности, ты расскажешь мне и одному моему хорошему знакомому, что за хренью вы тут себя развлекали. Понял меня? И назовешь имена детей, которые принимали участие в странных игрищах Валерия Андреевича. Ты меня понял?

— Нет! — заорал он.

— Слушай, ты что, плохо соображаешь? Я тебе сказала, что ты будешь делать. Или… Или я буду вынуждена дождаться прихода твоей маменьки и показать ей кое-какие фотографии…

Он скушал мое вранье про фотографии. Смертельно побледнев, он кивнул. Видимо, маменьки своей он опасался куда больше, чем милиции!

* * *

Мы опаздывали. Прекрасно зная, что Ванцов терпеть не может опозданий, я предпочла потратиться на «мотор», чем терпеть его занудные разглагольствования «по поводу».

Мой «арестант» все время напряженно молчал, созерцая пейзажи за окном. Наверное, обдумывал свое будущее. Надеюсь, что после определенной промывки мозгов оно у него будет нормальным.

Когда мы выходили из машины перед домом Маши Тумановской, он испугался.

Он даже попытался вжаться в сиденье и только смотрел округлившимися от ужаса глазами на этот дом.

— Куда это вы меня привезли? — прошептал он. — Мы же хотели в милицию…

— А ты туда уже сильно захотел? — рассмеялась я. — Нет, дружочек! Сначала мы поговорим в одной симпатичной квартирке… Ты любишь смотреть сериал «Боишься ли ты темноты»?

Он понял, что сопротивляться мне бесполезно, и вылез из машины.

Ванцов стоял у подъезда. Увидев нас вдвоем, он опешил.

— Это еще кто? — спросил он, неодобрительно разглядывая моего спутника.

— Это важный свидетель, — пояснила я. — Поговорим о нем потом. И я попробую все тебе объяснить, но сначала нам надо найти одну вещь… Думаю, она должна быть где-то в квартире. Просто вы ее не нашли.

Мы шагнули в подъезд. Я продолжала крепко держать маленького извращенца за руку. Да он почему-то и перестал пытаться бежать. Наверное, все-таки понял, что это совершенно бесполезный труд!

* * *

Ступеньки поскрипывали под тяжестью наших шагов. «Как и в тот день», — подумала я, невольно оглядываясь на моего спутника. Он выглядел бледным и насмерть перепуганным.

— Ты тут был?

Он вздрогнул от моего вопроса, произнесенного почти шепотом.

— Нет, — поспешно затряс он головой. — Я тут не был.

«Слишком ты поспешно замотал башкой, — отметила я про себя. — Или и в самом деле боишься?»

— Тогда почему ты так нервничаешь?

— А кто вас знает, — проворчал он. — Может, вы извращенцы. Может, вы меня тащите в притон…

— Ох, вот уж про это не надо, — попросила я насмешливо. — Сдается мне, ты и сам нас способен затащить в какой угодно притон, и при этом удивлены будем мы, а не ты.

— Вы, тетенька, все выдумываете!

— А фотографии? — напомнила я. — Ты на них не производишь впечатления человека, недовольного жизнью!

Ванцов открыл дверь и жестом пригласил нас внутрь:

— Прошу!

Мы вошли. Парень окончательно растерялся, теперь он пытался сделать вид, что здесь в первый раз, но по его глазам я без особенного труда догадалась, что это не так.

— Поставь чайник, — попросила я его.

Он уверенно шагнул в сторону кухни. «Ну, вот, что и требовалось доказать…»

Поймав мой взгляд, он приостановился и спросил капризным голосом:

— А где тут кухня?

— А я подумала было, что ты знаешь об этом лучше меня… Я-то тут, в отличие от тебя, нахожусь впервые…

Ванцов взглядом показал на кухню. Чтобы туда попасть, надо было пройти по коридору, мимо того самого места, где была убита Маша.

Я не сводила с него глаз.

Проходя мимо зеркала, около которого Игорь нашел труп своей жены, мальчишка вздрогнул и втянул голову в плечи. Опасливо обойдя это место, он облегченно вздохнул и пошел дальше.

— Зачем ты его притащила? — спросил Ванцов.

— Чтобы было кому ставить чайник, — усмехнулась я. — Всему свое время, да? Я думаю, сюда придется пригласить еще несколько человек. Чтобы понять все это до конца… Но сначала я попытаюсь найти это.

— Да что?

— Ванцов, как ты думаешь, женщина, которая мучается внутренними противоречиями, должна кому-то поверять то, что ее мучает? Вернее, скорее не кому-то, а чему-то?

— Ага, — догадался Ванцов. — Ты говоришь о дневнике?

— Конечно, дорогой. Именно о нем-то я и веду тут речь!

Он усмехнулся. О, эту улыбочку я прекрасно научилась уже понимать! «Чем бы дитя ни тешилось»…

— И что ты там собираешься найти?

— Ванцов, — не выдержала я, — в кухне сейчас находится маленький мальчик с порочными наклонностями. И мне думается, если ты поднапряжешься, то узнаешь от него много интересного про то, как «тешатся» современные детишки! Так что займись этим парнишкой сам, а? Ты же понимаешь, что моя невинность может сильно пострадать от его откровений! А я пока займусь поисками «смысла». Пойдет?

— И при чем тут этот парень?

— При том, что тешился он в обществе одного типа, которого я подозреваю в убийстве Марии Тумановской, — спокойно ответила я.

Больше мне говорить ничего не потребовалось. Ванцов вскочил и рванул на кухню, наконец-то предоставив мне самостоятельность.