Кормилица по контракту - Татьяна Бочарова

— Не плачь, мое сокровище. — Валя взяла ребенка на руки, принялась укачивать, как когда-то давно, когда он был совсем крохой.

Антошка сразу смолк, прижался щекой к Валиной груди.

— Хочешь кушать? — спросила она тихонько. Подошла к креслу, села в привычную позу, расстегнула блузку.

Малыш, казалось, только этого и ждал. Ухватил грудь обеими ручонками, поймал сосок, жадно зачмокал.

Вадим постоял немного, глядя на то, как Антошка сосет, затем резко развернулся и вышел.

Валя закончила кормить малыша, осторожно посадила его на диван. Антошка сидел и гремел погремушкой. Потом попытался сползти на пол. Это ему удалось. Он заковылял вдоль дивана, придерживаясь за его край.

— Какой же ты молодец! — проговорила Валя, боясь верить собственным глазам. — Молодец, умница! Надо скорее сообщить папе, что тебе стало лучше.

Оставить Антошку она не решилась, кликнула Наталью, велела той срочно бежать за Вадимом. Через пять минут тот ворвался в детскую. Увидел ползающего под столом малыша, остановился как вкопанный. Потом его лицо осветилось улыбкой:

— Ну ты герой, Антоха! Вчера еще помирал, а сегодня пешком под стол путешествуешь! Я же говорил тебе, что он поправится! — по-мальчишески запальчиво обратился он к Вале. — Говорил?

— Говорил, говорил. — Она смотрела на него спокойно и серьезно.

Вадим осекся, перестал улыбаться.

— Спасибо, — произнес он глуховато. — Это все ты. Сделала настоящее чудо.

— Подожди благодарить. Нужно, чтобы малыш начал нормально есть.

— Да, конечно.

Они оба чувствовали себя до крайности неловко. Не знали, что еще сказать, куда деть ставшие вдруг лишними руки.

— Ну, я пойду, — наконец неуверенно проговорил Вадим.

— Да, иди. Отдыхай, если что, мы тебя позовем.

— Ладно. — Он повернулся к двери, сделал пару шагов. Остановился, вернулся назад.

— Что? — тихо спросила Валя.

— Ничего. Я просто подумал… может, лучше мне побыть с Антошкой? А ты поспи, чтобы молока было больше.

— Нет, нет. Я останусь. Молока и так хватает.

— Ну, хорошо. — Вадим снова пошел к двери, на этот раз широкими, решительными шагами. Распахнул ее, скрылся в коридоре.

Валя видела, что он терзается так же, как и она сама. Интересно, как поживает его женщина? Собирается приехать в Москву, стать женой Вадима, усыновить Антошку? Или… или, может быть, они уже давно расстались?

О чем все-таки говорил Тенгиз прошлой ночью? Что такого знает Кира о Вадиме, чего не сказала Вале? Может, стоит объясниться с ним начистоту, спросить, правда ли он тогда полюбил другую, или была какая-то иная причина его охлаждения к ней?

«Потом, — решила Валя, — все потом. Когда Антошка будет здоров».

Вечером снова пришел врач. Долго осматривал малыша, щупал ему живот, лез ложечкой в рот, чтобы увидеть язык. Потом удовлетворенно произнес:

— Ну, вроде бы наши дела идут на поправку. Грудное молоко — лучшее лекарство от всех болезней в таком нежном возрасте. А у вас, — он улыбнулся Вале, — у вас оно еще и очень высокого качества, как видно. Глядите, что стало всего за сутки. — Доктор кивнул на вполне веселого Антошку, пытающегося дотянуться до стетоскопа, лежащего на столе. — Дайте ему сухарик, пусть погрызет. А завтра можно приготовить жидкую кашку. Думаю, больше этот молодой человек не станет отказываться от пищи.

Врач попрощался и уехал. Валя дала Антошке сухарь, как было велено. Тот охотно обслюнявил его, отгрыз верхушку и бросил на пол.

Часов в восемь вечера он уснул прямо на ковре, весь обложенный игрушками. Валя перенесла его в кроватку, укрыла, погасила свет. Вадим еще раньше ушел к себе, и она, не зная, чем заняться, разделась, приняла душ и легла.

Они с Антошкой проспали все ночь и наутро оба встали с волчьим аппетитом. Малыш в два счета уничтожил приготовленную ему кашу, на десерт пососал грудь и с прежней своей энергией взялся за шалости: швырялся игрушками, со смехом уползал от Вали под стол, хватал с тумбочки присыпку и крем и пытался отправить их в рот. Словом, выглядел Антошка вполне здоровым и бодрым, полностью подтверждая правильность теории о пользе грудного молока. Глядя на него, Валя сама с удовольствием позавтракала. Отдала малыша Наталье, тщательно проветрила комнату, навела порядок в детской парфюмерии.

Вадим с раннего утра отсутствовал — его срочно вызвали на фирму. Вернулся он после обеда и сразу кинулся к Антошке. Долго сидел в комнате, играл с ним, помог Вале передвинуть кроватку, чтобы на нее падало больше света.

Через пару дней малыш совсем окреп, уверенно передвигался по детской, кушал каши, овощное пюре и протертое мясо из баночек. Молока у Вали стало совсем мало, и выздоровевший Антошка потерял к ее груди всякий интерес. Она почувствовала, что нужно собираться и уезжать.

Они с Вадимом так и не коснулись щекотливой темы их прежних отношений, находясь рядом, все больше молчали или обсуждали здоровье малыша. Валя понимала, что Вадим первым ничего не скажет, но никак не могла решиться и задать ему мучивший ее вопрос.

Кира все не возвращалась — видно, матери было совсем плохо, и надежды, что они увидятся, у Вали почти не осталось.

Между тем наступал Новый год. Было уже двадцать девятое декабря, и в коттедж привезли огромную, смолистую елку. Установили в гостиной, в широкой крестовине. Наталья позвала Валю наряжать. Девушки сообща вешали на мохнатые, колючие лапы блестящие атласные шары всех расцветок, распределяли лампочные гирлянды, раскидывали серебристые ниточки дождя.

— Ты где будешь встречать? — спросила Наталья Валю. — У нас?

Та помотала головой.

— Нет. Поеду к себе.

Ее все больше беспокоил Тенгиз. Надо все-таки разобраться с ним по-человечески, нельзя бросать его в таком состоянии.

— Поеду, — повторила Валя тверже.

— Поезжай, — согласилась Наталья.

На дворе уже стояла темень. Началась метель.

«Завтра, — решила Валя, — завтра с утра. Напоследок прогуляюсь с Антошкой».

Дверь распахнулась. В гостиную вошел Вадим.

— Трудитесь? — он придирчиво оглядел почти до конца наряженную елку. — Вон тот шар косо висит. И левая сторона пустовата, нужно добавить немного мишуры.

— Будет исполнено, Вадим Степаныч. — Наталья шутливо взяла «под козырек».

Дождика, однако, больше не оказалось — Валя все развесила.

— Не беда. — Наталья махнула рукой. — Я сбегаю, куплю. Центральный универмаг до десяти работает, а сейчас только восемь.

— И шпиль захвати, — попросила Валя. — А то этот маловат для такой махины.