Заноза для бандита - Юлия Гауф

Закрываю лицо руками, давлю пальцами на глаза, пытаясь сосредоточиться.

И осознать, понять.

Да, Андрей — не поклонник моих родителей, но не до такой же степени? Использовал моих родителей для каких-то своих темных делишек, наврал мне, что нашел им адвоката… как он мог?

— Ты правду говоришь? Не обманываешь? — хрипло выдавливаю я.

— Клянусь, это правда! Марина, мы бы никогда не связались с наркотиками! Да даже с травкой никогда дел не имели… и с алкоголем тоже! Мы много ошибок с отцом натворили, но поверь мне: наркотики — не про нас! Чем хочешь поклянусь тебе!

Злость разливается по венам, как яд. Достигает сердца, и набатом отдает в голову. Андрей мне врал! Все это время врал, утешая лживыми обещаниями! А я уши развесила…

Идиотка!

— Мама, вы ссорились с ним? Андрей вас… недолюбливает. У него есть иной повод, кроме того вашего долга?

— Нет, — быстро отвечает мама. — Правда. Я долго думала об этом. Месяц думала! Мы и не пересекались даже, так что это, скорее всего, из-за тебя. Нет-нет, не ты виновата, но есть такие мужчины, которые хотят полностью завладеть женщиной! Лишить родных, близких, а затем — друзей и приятелей. Чтобы не было работы, увлечений — ничего, понимаешь? Лишь четыре стены, и он сам! Мы, признаться, думали, что ты дорога ему, и возможно так и есть. Надеялись, что тебя он не тронет, да и нас в покое со временем оставит… ради тебя.

Тру виски, нажимаю пальцами. Снова тошнит, снова кружится голова, и я запуталась в собственных мыслях и чувствах!

— Мама, — я сглатываю горькую слюну. — Я обещаю: я найду хорошего адвоката. Квартиру, если понадобится, продам, но вас не брошу!

Мама прикусывает губу, и глядит на меня влажными глазами. Она за этот месяц так постарела… сколько ей уже? Пятдесят один год. Не старая ведь, но женщине и правда камера противопоказана: корни волос отросли, ногти в кошмарном состоянии, как и кожа… но выражение лица мамы хуже всего. Отчаяние, и принятие. Хоть их и посадили не за дело, но они ведь и правда заслужили тюрьму, и понимают это.

— Спасибо. И… прости, дочка!

— Не время сейчас…

— Нет, время, — перебивает мама. — Прости, если сможешь! Мы были ужасными родителями, но я клянусь: мы постараемся исправиться, и дать вам с Артемом то, что вы заслуживаете — нормальную семью!

— Прощаю, — шепчу я, и целую мамину ладонь.

Давно уже простила.

Открываю дверь трясущимися от злости руками. Врал мне! И не о мелочах несущественных — о родителях, попавших в беду врал! О родителях, которым пятнадцать лет светит!

Андрей стоит в коридоре, облокотившись плечом о стену, и кулаки сжимает. Доложили уже? Конечно, охраняют ведь. Или следят, докладывают ему обо всем. Знает Андрей, где я была, и злится…

— Почему? — выдавливаю, желая накинуться на него.

И глаза выцарапать.

— Пусть сидят! Заслужили, — не отпирается Андрей. Даже не пытается врать.

— А ты-то сам? Не заслужил? — кричу я. — Или тебе можно что угодно творить, а другим — нет?

— Ты угадала! Мне можно все!

В ушах звенит от ярости. Не знаю, что предпринять, меня словно на куски разрывает: высказать этому лжецу все, что я о нем думаю, или устроить драку? Или и то, и другое?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Ты… — задыхаюсь я, пытаясь слова подобрать. — Это мои мама и папа! Ты ведь видел, как мне плохо было, и издевался! Это шутки у тебя такие: доводить меня, утешать и мысленно смеяться? Что ты за человек такой?

Андрей сжимает губы, и тень причудливо падает на его остроскулое лицо, делая похожим на маску. Злую маску, которую я так не хотела замечать.

— Что? Разонравился, да? — выплевывает он. — Твои любимые мамочка и папочка угробили моих родителей! Это они приходили к нам, деньги вымогали! Отца из-за них убили, и мама повесилась тоже из-за них! Что, не заслужили они тюрьмы за это?

Прислоняюсь к двери спиной, пытаясь не потерять равновесие. Хотя, какое равновесие, когда вся жизнь летит в тартарары?

— Ты ошибаешься! Это не правда!

— Нет! Я видел их, и слышал! Такое не забывается! И что ты на это скажешь? И не издевался я над тобой, но зачем тебе такие родители, которым на тебя плевать? Отвыкла бы, смирилась, без них лучше… не убил ведь их!

Без них лучше… кому? Мне должно быть лучше?

Или раз сам лишился родителей, то и я должна?

Андрей смотрит на меня, ждет мой ответ. А я… я отвечаю, ведь выбор сделан, ведь устала я от всего того, во что жизнь моя превратилась.

— Андрей, мне жаль, что так произошло с твоими родителями, но… ты — жестокое чудовище! И никогда не приближайся ко мне больше, — я разворачиваюсь, и выбегаю из дома.

Намереваясь больше никогда туда не возвращаться.

Посадил моих родителей! Оклеветал, будто он сам — в белом плаще… будто он святой! Наркотики подкинул, подставил! И не верю я, что мама с папой могли такое устроить!

Или они могли…

Вымогательство?

Доведение до самоубийства?

Нет, не про них эта история. Насколько я их знаю, они мастаки в том, чтобы облапошить кого-нибудь, надуть. Выдать блестяшку за бриллиант, китайскую подделку за украшение от Тиффани, но чтобы ходить и угрожать…

Подступающие слезы дерут горло. Словно я стекло проглотила, словно кипяток выпила… А если это они? Андрей ведь не идиот, и просто так не стал бы затевать все это. И если мама с папой и правда виновны в смерти родителей Андрея, то…

Мне жаль! Я ведь видела, как больно ему вспоминать о родителях! Очень больно терять близких, а вот так — по несправедливости, когда им бы жить еще, и жить… еще больнее! Но Андрей не имел никакого права так поступать! Если бы я была хоть немного ему дорога — никогда бы он не совершил то, что совершил! Меня ведь сама мысль ужасает, что Андрею может быть плохо и больно, что я могу быть в этом виновной, а ему… ему плевать!

Думал, что я привыкну. Что смирюсь, что родители сидят, что забуду о них. Разве это легко? И… наверное, я бы смирилась, если бы они и правда наркоту толкали. Давно ведь ждала, что их арестуют, но не по наговору же?!