Кетополис. Книга 1. Киты и броненосцы - Грэй Ф. Грин

Хмыкнув, де ла Коста отложил приглашение в сторону.

Конечно, не побывать на премьере «Левиафана», о которой только и говорят последние два месяца на всех углах, для человека благородных кровей — чистейшей воды моветон. Но, увы, у него другие планы на вечер.

Впрочем, почему «увы»?

«Сегодня!» — напомнил себе Артуро, и его тонкие капризные губы скривились в хищной ухмылке.

Он выдвинул нижний ящик стола и извлек на свет небольшой хромированный револьвер с серебряными накладками и рукояткой, отделанной костью нарвала. На костяных щечках красовалась изящно вырезанная сцена: кальмар, душащий в своих щупальцах кашалота.

Откинув барабан, де ла Коста вытряхнул на руку желтые цилиндрики патронов и самым тщательным образом исследовал каждый. Получая явное удовольствие от процесса, он вогнал патроны обратно в барабан, крутанул его и защелкнул. Далее Артуро проделал нечто странное, весьма удивившее бы Паоло Веццо, стань он тому свидетелем. Достав из того же ящика обыкновенную винную пробку, Артуро вставил ее между взведенным курком револьвера и капсюлем патрона. Потрогав большим пальцем пробку сбоку, он убедился, что та не вылетит от случайного нажатия. Теперь при нужде можно было скрытно опустить руку в карман, выдавить пробку пальцем и стрелять, не тратя времени на взвод курка.

Этому приему, не вяжущемуся с благородным происхождением, де ла Коста научился у человека, на встречу с которым сейчас, собственно, и собирался.

Пару лет назад в поисках острых ощущений де ла Коста связался с компанией лихих контрабандистов. После выспреннего, щепетильного и суетливого общества кетополийской аристократии мир новых знакомцев казался Артуро наполненным истинной романтикой и красотой смертельного риска.

Бродяги разной масти по мелочи протаскивали в город все, что только подпадало под канцлеровы запреты и акцизы, а оттого — по закону компенсации — махом вырастало в цене. Какое-то время Артуро находил мрачное удовольствие в том, что мешает имя предков с грязью и плюет на сословные предрассудки Кетополиса, занимаясь вещами совершенно недопустимыми.

Но и эти впечатления приелись очень быстро.

Новый приступ меланхолии заставил Артуро прекратить заигрывания с обитателями городского дна. Ни одна из афер, в которых поучаствовал де ла Коста, не принесла сколько-нибудь ощутимой прибыли. Всякий раз барышей хватало едва-едва на то, чтобы покрыть предварительно понесенные расходы. А дважды и вовсе все шло прахом из-за внезапных облав «каракатиц» и Досмотровой службы — приходилось уносить ноги, бросив товар, деньги за который, понятно, были выплачены вперед.

Убрав револьвер в карман дорожного платья, Артуро де ла Коста извлек из гардероба трость черного дерева с серебряным навершием в виде взлетевшего в прыжке дельфина-афалины. Хвост животного изгибался так, что образовывал нечто вроде гарды, прикрывающей руку владельца трости. И это не было ни случайностью, ни художественным изыском: Артуро потянул за рукоять, из трости выскользнул клинок толедской стали с легко узнаваемым клеймом великого оружейника Хуана Ортеги. Будучи полой, трость скрывала внутри короткую, но прекрасно сбалансированную и острую как игла шпагу, настоящее произведение искусства.

Полюбовавшись, Артуро спрятал оружие в ножны-трость и направился к дверям.

Особняк де ла Коста стоял на восточном склоне Монте-Боки, недвусмысленно обозначая положение его владельца в кетополийском обществе: выше располагались лишь дворцы особ королевского рода. По пологой гаревой дорожке Артуро спустился к воротам, и молчаливый привратник-колумбиец закрыл калитку за молодым хозяином.

Предельная улица служила вполне зримой чертой между истинной знатью и просто преуспевающими гражданами. Публика, прогуливающаяся по широким тротуарам с разных сторон улицы, никогда не смешивалась.

Артуро, то и дело раскланиваясь со знакомыми, небрежной походкой шел по «верхней» стороне. Дважды он весьма категорично пресек попытки заговорить с собой, заслужив недоуменные и неприязненные взгляды в спину.

Не сказать, что это сильно его озаботило. В светском обществе Артуро уже успел приобрести репутацию мрачного буки, которая неплохо защищала от нежелательного общения, но действовала, увы, не на всех…

Как говаривал мудрый Паоло, была бы устрица, а лимон найдется — из идущего навстречу Артуро экипажа буквально выпал жизнерадостный толстяк и вскинул руку в приветственном жесте.

Барон Мильс относился как раз к той категории людей, кому всегда глубоко наплевать на настроение собеседника, когда они сами не прочь поговорить.

— Артуро, любезный мой, как рад я вас видеть! — нимало не тяготясь правилами приличия, закричал Мильс, одной рукой придерживая на голове модный цилиндр, а другой оживленно потрясая перед собой скомканной газетой. Невысокий, но объемистый, почти квадратный, на своих маленьких ножках барон больше всего походил на огромную тумбочку — его большая голова сидела прямо на плечах, почти лишенная шеи. Из-за несуразной внешности и эксцентричной манеры поведения он частенько становился мишенью для шуточек и героем эпиграмм.

Наиболее агрессивные выпады в свой адрес жизнелюбивый барон отражал невероятно едкими и циничными фельетонами, а недоразумения более сложного или слишком личного характера улаживал либо деньгами, либо недвусмысленным оскорблением обидчика. Учитывая, что барон Мильс был вице-президентом Королевского Охотничьего Стрелкового Клуба Кетополиса и неоднократно брал призы в стрельбе из самых разных видов оружия, на сатисфакции настаивали очень немногие.

В последнее время барон благоволил молодому де ла Коста и при каждом удобном случае старался втянуть его в беседу. Поскольку это обычно выливалось в пространные монологи Мильса на любую из обсуждаемых в обществе тем, Артуро не был рад повышенному вниманию толстяка к своей особе.

— Вы только посмотрите на это! Возмутительно! — едва поравнявшись с Артуро, со свойственной ему экспрессией вскричал Мильс и сунул молодому графу под нос истрепанную газетенку.

— Вы говорите о сегодняшнем взрыве? — осторожно осведомился де ла Коста.

Сам он был не в курсе подробностей случившегося, но всеведущий Паоло Веццо, провожая молодого господина в город, не преминул попросить Артуро об осторожности в связи с этим происшествием.

— Взрыв? Ха, взрыв! И что с того? В этом городе постоянно что-то взрывается — само или с благословения известных людей. То паровой котел у пассажирского мобиля, то бомба у стен Совета. Рано или поздно на город рухнет еще и пылающий дирижабль — вот это будет спектакль, скажу я вам! Смотрите лучше сюда!

Барон всучил газету де ла Коста:

— Свежайшая! Эти мерзавцы в Воздушно-Почтовой Компании, скажу я вам, отрабатывают свои деньги!

— Мне, кажется, незнаком язык, на котором это написано, — пробежав глазами по мешанине латинских и диковинных паукообразных букв, признался Артуро.

— О, мой юный друг… Это же русский! — откликнулся Мильс, довольный возможностью в очередной раз щегольнуть своими энциклопедическими познаниями. — Совершенно варварская страна и совершенно очаровательный язык! Но ваше счастье, что вы не можете это прочесть! Возмутительно! Эти северные варвары-полуазиаты, эти чертовы потомки скифов смеют высказывать нам свои претензии! Их, видите ли, шокирует наша социальная система. А ведь сами лишь каких-то сорок лет назад отменили позорный феодальный пережиток — это их крепостное право.